Тем не менее, моя внимательность вскоре принесла свои плоды, но несколько неожиданные. С одной из веток на меня смотрела… зелёная мамба.
– «Привеет», – в автоматической улыбке расползлись мои губы. Не знаю, хотела ли что-нибудь сказать эта змея, но вот рот она свой раскрыла, и выстрелила головой, с раскрытой пастью, в мою сторону.
Быть укушенным своей тёзкой, хоть и зелёной, в мои планы не входило, и я отпрыгнул в сторону, со всей прытью горного козла, застигнутого внезапно снежным барсом. Голова зеленой мамбы вернулась в исходное положение, собираясь с силами для повторного броска. Второго шанса я ей не дал.
Мачете, торчащее за поясом, было выдернуто, затем, два шага на сближение, быстрый удар, и две половинки змеи слетают с ветки. Подобрав половинку с головой, я вытащил пустую тыквенную кубышку, и сцедил яд с ещё живой змеи, а потом отдал её одному из воинов. Эти проглоты ели всё подряд, в том числе, и змей, считая их деликатесом.
Мне же нужен был только яд из их желез, и шкурка змеи, на коллекционный бунчук. Вскоре мне представилась такая возможность, и я смог первым нанести удар, сбить змею на землю, и там уже прижать рогулькой. Сцедив яд, умертвил её, а потом содрал кожу, вместе с головой, и привесил к копью. А вот не надо на меня рот разевать.
Обе чёрные сотни продвигались вперёд, привычные к такому образу жизни, попутно отгоняя крупных, и убивая мелких, животных, в том числе, и змей. Все их шкурки и отрубленные головы несли мне, чтобы я мог сцедить яд. Змей попадалось много, и даже таких, которые я видел первый раз в жизни.
Ну, да и жизнь не сильно была длинная, зато насыщенная.
В течение первых суток, мы так и не смогли найти пигмеев. А на вторые нам повезло, а им вот нет, или наоборот, повезло им, а нам не повезло. В общем, везло, но кому – непонятно.
Мелькнувший среди деревьев низкорослый силуэт, вышел из сумрака и двинулся в мою сторону. Ему не препятствовали. Все были заинструктированы, не по одному разу, ещё в самом начале похода. Подойдя ко мне, пигмей убедился, что не ошибся, и, приложив руку к своей груди, затараторил на смеси разных диалектов.
С горем пополам, я его понял, и, взяв с собой двоих воинов, пошёл за проводником в густые дебри джунглей.
По джунглям мы шли довольно долго, и, у меня сложилось впечатление, что специально. Ну да, у каждого свои «заморочки», и системы охраны. Проплутав среди буйной растительности, и, перейдя вброд пару мелких ручейков, мы зашли под сень огромных высоких деревьев, возвышающихся исполинским шатром.
Солнечный свет не мог пробиться сквозь их густые кроны. А внизу, у подножия, лежали лишь прошлогодние листья, и кое-где свешивались ползучие лианы. Ни травы, ни подлеска не было. Только мощные корни деревьев повсюду взрывали землю, не давая укорениться никому, кроме себя.
Возле одного из этих старых, огромных деревьев меня поджидал вождь народа пигмеев. Его спокойные, очень старые глаза бесстрастно смотрели на меня, а возле ног лежали, завёрнутые в листья, непонятные предметы, сути которых я не мог понять, как ни всматривался в подозрительные свёртки.
Переводчика не было, да я уже мог обходиться и без него. Вождь пигмеев знал с десяток слов на моём диалекте, а я на его. Всё остальное было понятно по жестам. Усевшись напротив, и немного помолчав, мы начали разговор. А наши сопровождающие, отойдя на несколько шагов, уселись под деревья, время от времени, бросая настороженные взгляды друг на друга.
– Приветствую тебя… вождь пигмеев.
– Здравствуй, чёрный змей.
– Мои враги проходили по твоей территории?
– Да, – не стал отрицать вождь пигмеев.
– Сколько их было?
– Столько, сколько листьев на этом дереве.
– Гхм… то есть очень много?!
– Да.
– Вы дрались с ними?
– Да.
– Сколько вы убили их воинов?
– Столько, сколько ты ведёшь сейчас с собою. И ещё столько же сбежало назад.
Да, теперь всё стало ясно. Если бы не пигмеи, то от моих городов остались лишь чёрные ножки, и чёрные же рожки, либо пепел, неважно уже, какого цвета. Но потери и так были велики, а, особенно, утрата Нбенге.
Боль острой иглой пронзила моё сердце. Это не укрылось от внимательных, но бесстрастных, глаз вождя пигмеев.
– У меня погибла жена!
– Я понимаю тебя, чёрный змей. Ты идёшь мстить.
– Да!!!
– Мои люди покажут тебе короткую дорогу. Прими эти дары от нас, и возьми наш народ под своё покровительство. Мы дадим тебе своих воинов. Началась война, там за горами, а мы слишком слабы. Ты же стал сильным колдуном, настоящим унганом. Я вижу, наш подарок пригодился тебе.
– Но ты не прошёл колдовской обряд. Я помогу, и ты станешь ещё сильнее, а твои амулеты усилятся. (Ну да… я не волшебник, а только учусь!)
Мне было всё равно, любое преимущество, что могло хотя бы теоретически пригодиться, я был готов пустить в ход. И плевать, что это мистика, и, типа, несерьёзно. Расскажите это себе, когда вы сидите ночью у костра, в лесу, а вокруг ни души. И вы точно знаете, что в этом лесу нет ни одного волка или медведя. А последние филины вымерли лет пятьдесят назад, но вы всё равно боитесь.
А если ваш сосед по костру расскажет, что в этих местах нашли сгнивший труп висельника, или кости заблудившегося грибника, беспокойная ночь вам будет обеспечена, и каждый шорох в ночи будет пугать вас, до немочи.
Да, идущие в бой солдаты, видевшие смерть не раз, и не два, и сами проходящие на волоске от неё, становятся циничными, но суеверия живут и в их среде, иногда, даже ещё более гипертрофированные, чем у обычных селян, или горожан. Это вам расскажет любой, понюхавший пороху в бою.
Из-за всего вышеизложенного, я не стал отказываться, а принял предложение вождя, и остался у него на ночь. Оба моих воина ушли в лагерь, чтобы предупредить Ярого, и ждать меня утром.
Мы же с вождём пигмеев отправились в его селение. Дошли мы удивительно быстро, оказалось, что оно находится неподалёку, и хорошо замаскировано. Найти его было непросто, потому что располагалось оно на деревьях. Хижины построены на переплетениях ветвей, и представляли собою обычные шалаши, с полом из сплетённых между собою лиан и конусовидной крышей, накрытой свежими листьями, которые и сами уже пустили побеги, опутав ими каркас.
– Эльфы, блин, лесные!
Снизу ничего видно не было. Огонь разжигали поодаль, на каменистом берегу небольшого, но полноводного, ручья. Там же мылись и готовили пищу. В общем, так же, как и везде, собственно. Быт был примитивен, но не лишён особого уюта и очарования.
Женщины были такими же низкорослыми, как и мужчины, и отличались ещё меньшим ростом и небольшими юбками из широких листьев. А мужчины щеголяли тубусами, надетыми на детородный орган, сделанными из кожуры неизвестных мне плодов.
Каждый имел при себе по два-три копья, и духовую трубку из полого ствола бамбука, или тростника. У некоторых из них, я заметил свои подарки, подаренные в прошлый раз. Поужинав плодами и орехами, приглашающая сторона приступила к подготовке колдовского обряда, вернее, к подготовке инициации нового члена колдовского сообщества, к которому ранее я не принадлежал.
А после известных событий, стремился и душой, и телом. На костре готовилось варево, в которое кидались различные корешки, листья деревьев, и плоды кустарника. Вскоре оно не закипело, и выбросило наружу тёмно-коричневую пену.
Начав кипеть, снадобье быстро дошло до кондиции, и, через некоторое время, представляло собой чёрную, маслянистую массу, больше похожую на нефть, чем на эликсир, с резким, но не отталкивающим запахом.
Под деревьями сгустилась темнота, и огонь небольшого костра вспыхнул ярче. Вокруг костра стали появляться низкорослые фигуры, с надетыми на лицо, устрашающего вида, масками. Они стали двигаться вокруг пламени, раскачиваясь, и, время от времени, подпрыгивая, непрерывно тряся головными уборами, из длинных перьев птиц.
Откуда-то послышался глухой рокот барабанов, который, то взвинчивал, то снижал темп танца. Вождь пигмеев снял с огня варево, а потом знаками показал, чтобы я капнул в него несколько капель своей крови, причём, надрез сделал, обязательно, своим необычным кинжалом.
Я достал кинжал, и он вспыхнул в свете костра острым лезвием. В ответ на его отблеск, полыхнул и древний рог, но тут же угас. Чиркнув кинжалом по большому пальцу, я стряхнул выступившие капли крови в котелок с чёрной субстанцией. Ничего не произошло. Моя кровь медленно расползлась по всей поверхности, и лениво колыхалась сверху красной плёнкой на чёрном фоне тягучей жидкости. А потом, в один миг… растворилась.
Я даже моргнул несколько раз от удивления, не поверив своим глазам. Но, поверхность варева оставалась чернильно-чёрной, и ни одного пятнышка крови на ней не было. Мистика…, или же тщательно опробованная столетиями процедура, когда каждый элемент жидкости, из которой она состояла, вступал во взаимодействие с остальными элементами, согласно чётко выверенному и изученному алгоритму.
Ну, да всё равно. По знаку вождя пигмеев, я взял котелок и, наклонив его к себе, стал пить. Тягучая жидкость, на вкус, и ни горькая, и не сладкая, заполнила мой рот. Сглотнув, я послал её дальше в пищевод. И продолжал пить, пока не опустошил весь котелок, а выпив, отдал его обратно.
Сначала не происходило ничего. Потом, внутри меня поднялась волна холода, от которого я начал дрожать, как в ознобе. Холод сменился жаром, а потом меня накрыло чувство пустоты, как собственной, так и всего мира.
Танцующие фигуры, в моих глазах стали расплываться, удлиняться, пока, наконец, я не был окружён великанами. Тамтамы увеличили темп, и гротескные фигуры заскакали вокруг меня с удвоенной силой, пока не превратились в бешеный, скользящий мимо моего сознания, калейдоскоп.
Звёзды, до этого абсолютно чужие, жившие где-то там, наверху, вдруг приблизились ко мне, и стали тоже в круг, заскользив вокруг моей головы. Вождь пигмеев стал не петь, а, скорее, завывать, ужасно тягучим голосом, и окуривать всё вокруг пучком трав. Отчего ночь, до этого освещённая только светом костра, внезапно приобрела ощутимо белый ирреальный свет, и закрутилась вокруг меня, но в противоположную сторону.