Старинов, между тем, в этом же буфете отыскал три чистых стакана, и ставя их на стол, уточнил:
— Сергей, у тебя тут найдётся что-нибудь закусить?
Ответить я не успел Один из бойцов, грабящих буфет, тут же достал из баула внушительный сверок, и шагнув к столу, одним движением ловко его развернул, подобно скатерти-самобранке.
На чистом куске полотна очень привлекательно нарисовались: круг копчёной колбасы, приличный шмат копченого сала и пара головок чеснока.
— Свежий хлеб сейчас принесу, — отрапортовал боец и пошёл помогать товарищу уносить, как выяснилось, два баула. Один, который был чуть поменьше и стоял на виду, я поначалу даже не заметил.
Дождавшись, пока красноармейцы покинут кабинет, Старинов произнес:
— Правильные у тебя ребята, Серёга, с такими не пропадешь.
Михеев только согласно кивнул и добавил:
— Да, молодцы, но давайте к делу.
При этом он кивнул на стол. Старинов, скручивая голову бутылке, прокомментировал:
— К делу —так к делу.
Пока он прямо коньяком ополаскивал стаканы и разливал, в дверь постучали. Когда я открыл, мне молча передали буханку ещё горячего хлеба. Я поблагодарил бойца, вернулся к столу и нарвался на вопрос от Михеева, услышав который, даже не нашёлся поначалу, что ответить.
— Сергей, ты ясновидящий?
— Эмм, не понял, — честно ответил я
— Ладно, давайте по чуть-чуть и поговорим, сейчас все объясню.
По чуть-чуть, в их понимании, это без паузы два раза по полстакана. Выпили по-быстрому, закусил и Михеев начал говорить.
— Понимаешь Сергей, поначалу, когда ты начал передавать, как ты выразился, актуальные разведданные, им мало, кто верил. Вернее, никто всерьёз не воспринимал, потому что со штаба ЗОВО поступали совершенно другие сведения. Пару дней все были в недоумении от твоих действий. Потом в Москву прилетел Цанава, и многое прояснилось. Его оценка ситуации и рассказ о происходящем стали подобными холодному душу, и всё быстро расставили по своим местам. Он очень удивился поставляемым тобой разведданным и жалел, что сам не воспользовался возможностью получать их из первых рук. Хотя, по его словам, ты и предлагал ими делиться. Но это ладно. В свете всех этих выяснений и разговоров Цанава показал наркому интересную карту, на которой отмечены просеки, дороги и даже тропы, устроенные твоим подразделением ещё до начала войны. В общем, специалисты, которым показали эту карту, после ознакомления с передаваемыми тобой же разведданными в один голос утверждают, что ты загодя готовился к прорыву образовавшегося сейчас котла. Что ты на это можешь сказать?
Я, слушая Михеева задавался вопросом:
— Какая падла в подразделении стучит? Притом, информированная падла, из близких мне людей, потому что такие пометки на карте мог сделать только полностью владеющий ситуацией человек, а таких немного.
Но ладно, разберусь со временем. Благо, возможность вычислить стукачка у меня есть. Жаль, что раньше ею не пользовался. А вот выводы специалистов удивили. Как-то я даже не думал в сторону прорыва котла и вывода из окружения каких-либо частей РККА. Собственно, Михееву так и ответил:
— Скрывать бессмысленно, что именно к войне я и готовился. Любому здравомыслящему человеку давно было ясно, как белый день, что рано или поздно с Германией придётся схлестнуться. Точно также любой курсант военного училища, просто бросив взгляд на карту, скажет — вполне логичным будет ждать от немцев, что они попытаются срезать Белостокский выступ. Именно это с успехом они и воплотили в жизнь. Сказать, что я готовился прорывать образовавшийся котёл, это соврать. Я планировал воевать с немцами на их коммуникациях на своих условиях, что, собственно, собираюсь начать делать уже через сутки. Все эти просеки, дороги и тропы подготовлены для того, чтобы не дать немцам возможности где-либо зажать моё подразделение после проведения операций, запланированных мной по нарушению снабжения их наступающих армий. Они устроены только для обеспечения маневра подразделению, потому что с началом действительно серьёзной работы нас будут пытаться уничтожить тоже всерьез, не считаясь ни с чем.
— Вот оно значит, как, — протянул Михеев и спросил:
— А почему тогда раньше не делился этими своими мыслями?
— И кто бы стал меня слушать молодого выскочку, как многие меня называли? — Вопросом на вопрос ответил я.
А Михеев, между тем, резюмировал:
— Теперь многое стало понятно. Мне другое не ясно. Ты правда собираешься силами одного батальона лишить противника снабжения?
— Нет, конечно. Это просто невозможно, даже с учётом проведенной ранее подготовки. Но максимально затруднить снабжение и заставить немцев нервничать думаю, что смогу. Да и сил, наверное, оттяну на себя немало, замучаются они меня ловить.
— Об этом чуть позже подробнее расскажешь. Сейчас же скажи, что думаешь о прорыве котла. Реально это сделать, используя твой батальон, и подготовленные тобой коммуникации?
Я на это только плечами пожал и ответил:
— Даже не думал в эту сторону, но скорей нет, чем да. Кольцо ведь получается двойным, и одного моего батальона точно не хватит. Нет, прорвать оцепление я смогу, ничего сложного в этом не вижу. А вот расширить пробитый коридор и удержать от схлопывания точно не сумею. Да и бесполезно это, наверное. Нет в котле достаточно авторитетного и жесткого командира, который смог бы навести порядок и привести в чувства ещё не до конца разгромленные части. Ну, или может я о таком не знаю. А ведь для того, чтобы вывести из котла, да ещё и с техникой более-менее приличное количество войск, нужно провести немалую подготовку, и действовать очень быстро и организованно. Сомневаюсь, что это возможно в условиях постоянного давления немцев и отсутствия централизованного командования.
— Все ты правильно говоришь, но не обо всем знаешь. Благодаря твоим разведданным, командованию удалось почти вовремя остановить бесполезные контрудары мехкорпусов в районе Белостока в направлении Гродно. И таким образом сохранить большую часть техники и личного состава. Там сейчас часть армии встала в глухую оборону, а основные силы мехкорпусов, используя ночное время, смогли отступить внутрь котла, привести себя в порядок, проведя кое-какие переформирования, и ждут приказа на дальнейшие действия. Все понимают, что прорваться на восток или север у них шанса нет. А вот южное направление, через болота, которые никто, находясь в здравом уме, до недавнего времени, в принципе, рассматривать не мог, по мнению специалистов, может быть перспективным
Но, это в случае, если действовать быстро, не затягивая время.
— Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, — задумчиво пробормотал я и подумал про себя:
— Интересно, а чем мои разведчики занимаются, что я об этой ситуации с мехкорпусами ни сном ни духом, и информацию получаю со стороны?
Глава 7
Озадачили меня гости напрочь, если не сказать хуже.
По сути, с этим прорывом, с использованием подготовленных ранее путей перемещения, командование на корню херит все мои планы. Опять же, ввязавшись в это дело, потери по-любому будут такими, что речи не может идти о том, чтобы остаться со своим подразделением на оккупированных территориях и развернуть здесь партизанское движение, как я это вижу. Просто не с кем будет осуществлять все задумки.
Что самое поганое в этой ситуации, мне просто не оставили выбора. Хочешь — не хочешь, а впрягайся и делай, что сказано, иначе никак.
Михеев, будто читая мои мысли, произнес:
— Не переживай ты так, Сергей, и не думай, что от тебя будут требовать невозможного. Наоборот, помогут, чем только смогут, в любых твоих начинаниях. Более того, твой батальон теперь переходит в прямое подчинение наркома, и приказывать тебе в дальнейшем сможет только он. Необходимые бумаги я привёз. Но и это не все. На время проведения операции по выводу из котла мехкорпусов у тебя есть право привлекать для выполнения этой задачи любые, необходимые в этом деле силы, подчиняя их себе напрямую, не глядя на звания людей, командующих этими подразделениями.
— Охренеть и не встать! Они там вообще, что ли решили, что нашли в моем лице талантливого стратега? Какой нафиг привлекать, когда я с командованием батальоном справляюсь с трудом? Ну его на фиг такое счастье!
Эту свою мысль я и постарался донести до собеседников. Естественно, в более мягкой форме, но близко по содержанию.
— Полномочия, конечно, впечатляют, мне льстит подобное доверие. Но дело в том, что я просто не потяну организацию подобной операции, и тем более, командование задействованными в ней частями. Максимум, что от меня можно ждать, это помощи в прорыве оборонительных порядков немецкого оцепления, и то только на первых порах. Расширение пробитого коридора — это уже не ко мне. Опять же, я твердо убежден, что командовать подобной операцией должен человек, понимающий в управлении войсками, и желательно, чтобы он был со стальными яйцами, потому что не каждому дано применить в определённый период времени не самые популярные методы и решения.
Старинов, переглянувшись с Михеевым, чему-то хмыкнул и спросил:
— Что за непопулярные решения и методы ты имеешь ввиду?
— Да просто все. Если тот, кто будет командовать прорывом не наведёт порядок с командованием частями и не сможет добиться неукоснительного выполнения его приказов, этот прорыв обречён на неудачу. Сами понимаете, каким должен быть командир, пусть и на определённое, короткое время, но идущий против политуправления армии. Ведь без введения единоначалия на время проведения операции не обойтись, и это только вершина айсберга. Главное, поставить командирами задействованных в деле частей, не опираясь на звания, а действительно, толковых и инициативных. В общем, все это по моему мнению нереально. Я не знаю такого человека среди наших генералов.
Эти двое снова между собой переглянулись, и уже Михеев как-то даже с издевкой произнес:
— Прав был Лаврентий Павлович, говоря, что ты обязательно учудишь что-нибудь такое, что не только немцам, а и своим поплохеет. Тебе и вправду неведомо чувство страха?