Когда наши отступили довольно далеко, и немцы взяли нужные нам склады под охрану, мы начали работать уже всерьез. Эту самую охрану заменили без шума, и только начали вывозить, как на эти склады пошли немецкие колонны грузовиков. Немцы очень быстро включили захваченные склады в свое снабжение. Из-за этого нам пришлось шевелиться пошустрее, и чтобы успеть все сделать, пока немцы не разобрались, куда деваются их колонны, я решил привлечь к этому делу окруженцев, которых в окрестностях нашлось немалое количество.
В итоге, только у немцев захватили почти семьдесят грузовиков. Плюс нашли пару десятков из брошенных отступающими войсками. Вся имеющаяся в наличии техника позволила справиться с задачей в рекордные сроки. Благодаря большому количеству привлеченных окруженцев, машины грузились не просто быстро, а можно сказать, мгновенно.
Когда закончили с этими складами, я, чтобы не сидеть без дела, решил навестить ещё и склады с польскими трофеями. Всё-таки там без дела валяется много интересного. Там выгребли, что только могли и все наши подготовленные схроны, включая те, которые достались от бандитов, сейчас набиты битком. Без преувеличения, пару полнокровных дивизий точно можно обмундировать, вооружить и кормить вволю не меньше года.
На этом моменте Якимов запнулся, посмотрел почему-то на Горожанкина и спросил:
— Вроде все рассказал?
— Про создание батальона не рассказал, — тут же напомнил я.
— А что батальон? Не бросать же людей на произвол судьбы, вот и собрал их в подразделение.
Горожанкин на это хмыкнул и прокомментировал:
— Мутит он, командир, не договаривает. У этого куркуля в его батальоне сейчас десяток тяжелых танков КВ-1 и КВ-2, двадцать Т- 34, десять лёгких ТБ и почти три десятка разномастных броневиков. И это при том, что личного состава больше тысячи, не считая его хозяйственников.
— Че сразу куркуль? — Тут же возмутился Якимов и добавил:
— Спросили про батальон, а про технику не спрашивали, — на что мы с Горожанкиным переглянулись и расхохотались.
Я, просмеявшись, отметил:
— Это не батальон получается, а какой-то переросток. Признавайся, у меня научился? — Спросил я, и мы снова рассмеялась, теперь уже втроём.
Когда немного успокоились, я произнес:
— Ладно, мужики, со всеми активами позже разбираться будем. Сейчас скажите, может кто-нибудь из вас рассказать, что, вообще, происходит? Я пять дней валялся без сознания, да и сейчас после того, как пару дней назад очнулся, находясь без связи, ни фига не знаю, что у нас в стране происходит.
Отвечать начал Якимов:
— Если ты, командир, про наш батальон, то за исключением роты, с которой ты пошёл на смерть, все в порядке. Подразделения под командованием Борисова добрались до места назначения и уже даже работать там потихоньку начали, отлавливая мелкие немецкие мотогруппы, рыскающие по окрестностям. Серьезных сил немцев там нет, не дошли ещё, и поэтому ребята чувствуют себя пока вольготно. Разведчики работают без сбоев, у них пока все нормально. Про нас знаешь. А вот с Остапенко, похоже, проблемы. Так-то у него всё вроде бы в порядке. Он нормально сходил в Кобрин и смог унести оттуда ноги с немалой прибылью. Но, похоже, им сейчас уже командуют напрямую с Москвы. Во всяком случае, намёки на это есть. Собственно, по нам все. Про происходящее в Белоруссии в целом, Слава, наверное, лучше расскажет, — кивнул Якимов головой в сторону Горожанкина.
Тот включился сразу и разложил обстановку по полочкам очень грамотно и толково:
— В общем, командир, все плохо, но у нас здесь с этим можно и поспорить. Лучше я расскажу по порядку, что знаю, конечно. Когда вы двинули в сторону Кобрина и утащили за собой действительно значимое количество подразделений, кинутых немцами на вашу поимку, Барановичи неожиданно атаковали наши механизированные части, притом, силами не меньше дивизии, а то может и более того. Одновременно с этим в Кобрин срочно отправили батальон Остапенко на трофейной технике с приказом любой ценой уничтожить имеющиеся там мосты, захватить в каком-то там селе армейские склады с горючкой и удерживать их до подхода наших подразделений. Кстати сказать, командир, это скорее всего Остапенко вас и спас. Больше просто некому было, если все сопоставить по времени и местоположению.
Дело в том, что их батальон по дороге на Кобрин немцы попытались привлечь для участия в какой-то операции. Предполагаю, что по вашей поимке. Из-за этого им пришлось прорываться с боем, атакуя стоящие на их пути немецкие части. В общем, должен ты теперь, командир, Остапенко. Его батальон, хоть и ценой немалых потерь, выполнил задачу, поставленную перед ним командованием. И даже перевыполнил, так как силами одной роты смог ещё и армейские имущественные склады захватить, не позволив немцам их уничтожить, и удержал их до подхода наших частей. Я точно не знаю, но предполагаю, что на Барановичи и Кобрин ударили части наших мехкорпусов. Больше некому.
Захватив эти населённые пункты, наши войска встали в глухую оборону возле Кобрина у реки. У Барановичей и вовсе организовали укрепрайон, а благодаря огромным запасам, хранящимся на окружных складах, немцам будет непросто их оттуда выбить.
Это ещё не все. Участок между Барановичами и Кобрином, занятый немецким войсками, неожиданно получился котлом в котле, но уже для немецких маршевых колонн. По сути, немцев там много, но без снабжения воевать в полную силу они не могут. Именно этим наши активно пользуются.
Сейчас в тех местах даже не слоеный пирог, а что-то более крутое заварено.
Главное, что немецкое наступление в Белоруссии забуксовало. Сейчас немцы возвращают свои механизированные части из-под Минска и пытаются сковырнуть наших возле Барановичей. То же самое происходит возле Кобрина. Не думаю, что мы их сможем долго удерживать, но кровью они моются. Да и наших из котла получится немало вывести. Сейчас по дорогам, подготовленным нами, в сторону Пинска, практически идёт непрерывный поток наших войск.
В принципе, этой операцией наши впечатляюще врезали немцам по зубам. Спесь с них точно сбили. В их колоннах нет уже того веселья, как в первые дни. Если бы не немецкая авиация, которая захватила господство в воздухе, наши войска при наличии огромного количества обратно отбитых в Барановичах припасов, могли бы ещё долго держать оборону, лишив немецкие войска удобных путей снабжения.
На этом моменте Горожанкин слегка выдохся и достав фляжку сделал добрый глоток воды. А я в этот момент спросил:
— Так кто мешает вам помочь нашим с авиацией? Месторасположение аэродромов ведь известно. Наверняка, немцы их используют. Ничего не мешает нанести им визиты вежливости, тем более что сил, судя по всему, на это у вас хватит с лихвой.
— Не получится, командир. После ваших налетов на аэродромы там такая охрана, что не пробиться, мы уже думали об этом. Вряд ли прорвёмся по-быстрому, а если операцию затянуть, нас зажмут и уничтожат.
— Блин горелый, вы же оба не присутствовали на тактических занятиях на эту тему. Не нужно штурмовать охрану аэродромов, тут по-другому работать надо. Наверняка Якимов натаскал со складов немало восьмидесятимиллиметровых минометов. Их и надо использовать по аэродромам. Подъехали, отработали с нескольких километров, отправив заранее вперёд корректировщиков. Выпустили несколько сотен мин, всё там уничтожили и унесли ноги, пока ветер без сучков.
Мужики, выслушав этот мой монолог, переглянулись между собой, и Горожанкин в сердцах произнес:
— Да твою же в Бога душу мать, ну как такая простая мысль не пришла в голову? Извини, командир, у меня сейчас времени больше на разговоры нет, бежать надо. — Якимов тут же добавил:
— И у меня, получается, тоже, — на что я мгновенно отреагировал и скомандовал:
— А ну, стоять. Сначала организуйте мне связь, чтобы я мог руку на пульсе держать, потом проработайте с начштаба план операции, — я кивнул в сторону лежащего рядом Кухлянских, — и только потом бегите, куда нужно. Сначала необходимо будет решить ещё один важный вопрос. Дело в том, ребята, что после такой плюхи, которую неожиданно отхватили немцы, вскоре здесь всё изменится, и мало нам не покажется. Считайте, что до этого момента у вас была воля, а теперь придётся вправду выживать, ожидая какой-нибудь пакости из-под каждого куста. В общем, очень скоро придёт время, когда на территориях, занятых немцами, подразделениям, насчитывающим больше сотни человек, будет очень непросто выжить.
Почему до сотни? Потому что именно такие отряды смогут просочиться там, где более крупные подразделения обязательно засветятся.
Говоря проще, нам сейчас в срочном порядке придётся дробить подразделения на небольшие отряды и отправлять их, обеспечивая всем необходимым, в разные районы республики, предварительно нарезав для них задачи, которые им нужно будет выполнять.
— А как же техника? — Тут же уточнил хозяйственный Якимов. На что я с ехидцей ответил: — А технику, пока тут неразбериха, надо отправлять в сторону Пинска. Все равно нам скоро придётся уходить к своим, поэтому будет замечательно, если мы сделаем это полнокровным подразделением, укомплектованным людьми, вооружением и техникой. В этой связи, для вас есть ещё одно задание. Нужно подобрать в батальон толковых людей, пока мы шастаем по немецким тылам. После того, как выйдем к своим, подразделение, наверняка, будут пополнять кем попало. Сами понимаете, что проще работать с уже обученными и понимающими службу красноармейцами, чем с желторотиками. В общем, мужики, дел тьма. Аэродромы, хоть и первостепенная задача, но и другие тоже не менее важны. Поэтому и говорю — сначала думаем, а потом делаем.
Лучше бы я не заикался об этой гребанной связи. Как только в Москве узнали, что я выжил, так сразу пришёл однозначный приказ — подготовить площадку, пригодную для приема самолета. И сразу, как врачи дадут добро на транспортировку, без промедления отправить меня в эту самую Москву. Я только скривился, читая эту радиограмму. Опять мне рушат все начавшие прорисовываться в голове планы.