Допросы захваченных в плен показали, что я при помощи своей способности вскрыл далеко не все бандитские притоны, да и нереально это было сделать за такой короткий срок.
Как бы там ни было, а операция с каждым днем только набирала обороты и в какой-то момент вышла на уровень, когда имеющихся сил перестало хватать. Дело в том, что нам пришлось много работать по отлову одиночек, проверяя выбитые во время допросов пленников адреса проживания их подельников. А еще часть сил пришлось задействовать в борьбе с немецкой агентурой, которой в городе тоже обнаружилось очень даже немало. Кстати сказать, две разгромленные группы немецких диверсантов, как показали пленники, были посланы в город конкретно по мою душу, и то, что их прихватили, чистая случайность.
В общем, руководству пришлось привлекать дополнительные силы, но, сказать по правде, меня за это ругать никто не собирался.
Как сказал мне нарком в одну из встреч, когда я докладывал ему о ходе операции, которая наделала немало шума в столице, советское правительство, осознав масштабы взаимодействия преступной среды с немцами, вознамерились вывести противостояние с криминалом на совершенно другой уровень. Очень уж возмутило руководство, что эти всегда воспринимавшиеся социально близкими товарищи дружно продались врагу.
Нет, так-то и раньше было известно об отдельных фактах этого сотрудничества криминала с немцами, просто никто не думал, что это явление приобрело такие масштабы.
Две отведенные на операцию недели пролетели со страшной скоростью, и даже моя свадьба, организацию которой, несмотря на занятость, взял на себя Илья Старинов, с которым мы незаметно сдружились, прошла фоном.
Не совсем, конечно, но близко. Само бракосочетание из-за подружек Насти и Старинова прошло весело и беззаботно, а вот организованный по настоянию родителей Насти банкет, который они даже предлагали оплатить, — нет.
Дело в том, что эта свадьба родителям Насти как серпом по одному месту, ну или, если говорить проще, они ей совершенно не были рады. Поэтому и протекало застолье не сказать, что весело. Вроде и тосты другие родственники Насти — но не родители — говорили красивые и горько нам кричали, но все равно в воздухе буквально витало непонятное напряжение, которое я в отличие от счастливой невесты очень даже ощущал.
Вообще Настины родители вели себя так, будто я у них пять копеек украл. Всеми силами старались показать, что они на меня обижены из-за ситуации с семейством Леонида.
На самом деле мне было пофиг на их обиды, а Настя и вовсе была счастлива и ничего не замечала, но все равно было неприятно.
Все изменилось в один момент, когда в зале ресторана сначала появились несколько командиров ГБ НКВД, которые ненавязчиво рассредоточились по разным углам, а потом зашёл и сам нарком. Он как-то просто подошёл к нашему столу и негромко произнес:
— Вот во всем ты, Захаров, такой, если воевать то так, что Гитлер тебя личным врагом называет, а если жениться, то на самой красивой девушке страны.
Понятно, что я при его появлении вскочил и вытянулся по стойке смирно, Настя непроизвольно тоже встала, а Берия, глядя на нас смеющимися глазами, добавил:
— Может, мне нальет кто-нибудь бокал вина, а то горько мне от осознания, что у меня уводят лучшего нашего сотрудника в семейную жизнь на сухую, да и тост у меня созрел для молодых.
Пока он говорил, в зале, казалось, наступила действительно гробовая тишина, когда упомянул за бокал вина, тесть с официантом чуть лбы не расшибли друг другу, ломанувшись наливать вино, а Берия между тем, обращаясь ко мне, с улыбкой добавил:
— Не узнаю я тебя, Захаров, сказал же «горько»…
Гости, будто очнувшись от наваждения, подхватили этот клич, но совсем не так, как это было до появления наркома, энтузиазм из них так и пер, ну а мне было бы сказано, уж что-что, а целовать свою Настеньку я готов вообще беспрерывно.
Рассказывать, сколько этих самых «горько» стало с появлением Берии, я не буду, просто могу ошибиться, потому что их было очень много, собственно, как и об тостах из уст этого кавказца, потому что они были многословными, и запомнить их было нереально.
Но вот то, что с появлением наркома свадьба стала действительно напоминать радостное и торжественное мероприятие, скажу, потому что это неопровержимый факт. Он не только сам по себе одним своим появлением настроил людей на нужный лад, но и оказался тем ещё массовиком-затейником, шутками и прибаутками сыпал как их рога изобилия.
Но это не все, чем он удивил народ. Главный сюрприз, если не считать само появление этого человека на нашей свадьбе, был его подарок, притом преподнес он его не от своего имени, а обозначил, что осчастливить меня подобным подарком решило ни много ни мало, а руководство страны.
Немного сбило накал страстей появление моего брата, а чуть позже и Михеева, но не сильно.
Неугомонный Берия в какой-то момент объявил, что его прямо-таки обижает моё отношение к подарку, который я даже не соизволил осмотреть, как будто у меня для этого была возможность.
Я, если честно, воспринимал все происходящее с определённой иронией и спокойно, чего нельзя сказать о родственниках жены, которые от происходящего были чуть ли не в экстазе. По крайней мере я не раз и не два ловил на себе задумчивые взгляды тестя, да и тёщи тоже. Когда по требованию наркома все дружно направились на улицу смотреть подарок, тесть даже попытался было поговорить со мной по душам, начав вещать что-то там про то, что они, дескать, не думали ничего плохого, только ситуация со знакомыми… В общем, попытку примирения я оценить не успел, в ресторан прибыли сразу несколько вестовых с важными сведениями, и мне пришлось, извинившись, покинуть торжество, да и не мог я поступить иначе при всем желании, собственно, как и нарком вместе со своими подчиненными. Дело в том, что во время моей свадьбы мои люди получили сведения о местоположении немецкой диверсионной группы, которая была заброшена в столицу с целью уничтожения руководителя государства. От такой новости грех было не охренеть, а уж не отреагировать на неё как положено…
Это даже не обсуждается.
Глава 17
Как-то не слышал я в своём прошлом мире, что немцы покушались на Сталина. Понятно, что, скорее всего, покушкния планировались, а может, и были, но неудачные, не знаю. В любом случае об этом не трубили на каждом углу и, скорее всего, все по этой теме засекретили.
Здесь же при ликвидации диверсионной группы нам удалось взять несколько пленных и разговорить.
Так вот, у этой группы были немалые шансы реально грохнуть руководителя государства, более того, мы, можно сказать, успели предотвратить покушение чуть ли не в последнее мгновение, во всяком случае для него все было подготовлено, и диверсантам оставалось только дождаться нужного момента.
Подозреваю, что в какой-то степени в этом виноват и я тоже, потому что именно я здесь первым начал минировать большие участки дорог. Немцы просто решили применить то, что я уже воплотил в жизнь. Они заминировали почти стометровый участок на пути кортежа Сталина на дороге, по которой он чаще всего ехал на дачу.
В общем, только благодаря случайности эти диверсанты не грохнули вождя, а он в свою очередь, узнав об этой неприятности, дал команду довести очистку столицы до конца. Похоже, очень ему не понравилось, что на него решили поохотиться, вот и разозлился.
Из-за этого приказа отведенные мне две недели превратились в четыре, чему я, честно сказать, был очень рад. Всё-таки уехать практически сразу после свадьбы, не попробовав сладкого из-за незажившей раны, было бы обидно.
На самом деле утрирую, конечно, и мы с Настей нашли способ вкусить радость семейного счастья сразу после свадьбы, вернее, чуть позже, на другой день, но это немного не то, чем когда исполняешь супружеский долг со всей возможной страстью.
В общем, руководя чисткой столицы, я немного порадовался счастью рядом со своей половинкой. Правда, слегка напрягли родственники Насти, которые почему-то надумали мириться и стали всеми силами выражать мне свое расположение, а Насте — полное одобрение сделанному ей выбору. Из-за этого они зачастили к нам в гости, ведь Настю я перевез в приобретенную квартиру сразу после свадьбы (вернее, не я лично, а выделенные мне охранники, но это неважно). Главное, что мы оказались полностью независимы от её родни. Они жили довольно далеко от нас, и я задерживался на службе допоздна, так что не сильно пострадал от этих доброжелателей. Насте же, похоже, было ровно параллельно на все эти игры, она просто радовалась каждому мгновению, проведенному рядом со мной, и активно занималась обустройством семейного гнездышка. На самом деле, как я уже говорил, жилье нам досталось со всей обстановкой, и мы, по сути, ни в чем не нуждались, но жена, как и все женщины, все равно нашла, что нужно улучшить, украсить и исправить.
В общем, ей было чем заняться, а обо мне и речи быть не может, я чуть ли не жил на службе.
Тем не менее настырная родня добралась-таки до меня: её отец каким-то образом поймал меня дома и завёл разговор о жизни, делая акцент на том, что они совсем не против такого зятя, просто обстоятельства так сложились, что…
Не стану пересказывать этот разговор, потому что ничего интересного не произошло. Понятно, я не стал нагнетать и даже не послал его куда подальше. Просто изобразил, что я ему, конечно, поверил и как бы помирился, хоть и не ссорился, но для себя решил, что от этих родственников лучше держаться подальше. Не зря же говорят, что чем дальше, тем роднее, вот по этому принципу и надо жить.
На самом деле все эти напряги с родней прошли, считай, мимо меня, и без них забот хватало.
Я вообще вынужден был мотаться по столице, как в жопу раненный, всё-таки не будь у меня этой реально читерской способности, о результатах, которых мы достигли, можно было и не мечтать.
А так у преступников не оставалось шансов не то что сбежать, но и оказать внятное сопротивление.