Собственно, из-за нервного состояния жены мы с тёщей поневоле помирились, хотя я, как я уже не раз говорил, с ней и не ссорился, это с её стороны были надутые губы. Но все это мгновенно прошло, когда мы сообщили новость о беременности. Не зря люди говорят: что ни делается, все к лучшему — вот у меня так и случилось.
Знакомство с навязанными мне командирами получилось интересным. Среди пяти полковников нашёлся один знакомец, правда, знакомство это было, что называется, шапочное, но тем не менее, как по мне, значимое.
Когда нас представили друг другу, полковник Гаврилов неожиданно начал благодарить меня за то, что я спас его вместе с подчиненными от верной смерти, отправив ему на выручку своих людей в Брестскую крепость.
Я, признаться, не сразу сообразил, о чем он говорил, пока он не упомянул крепость. Вот тогда все и сложилось в общую картину.
Благодаря Гаврилову отношения с навязанными мне командирами как-то сразу вошли в рабочее русло. Поначалу-то они смотрели на меня чуть ли не свысока, всё-таки моя молодость тут сыграла против меня. Все собравшиеся здесь командиры были намного старше, да и, что греха таить, гораздо опытнее меня.
Как бы там ни было, а общий язык мы нашли, тем более что я сразу обозначил свою позицию, высказавшись без всяких экивоков:
— Я, мужики, понимаю, что ситуация выглядит по меньшей мере странной, но ничего с этим поделать не могу, сам не в восторге от всего этого. Тем не менее деваться нам с вами некуда и какое-то время придётся работать вместе. Да, я не оговорился, именно работать, бездельничать не получится, ведь времени на раскачку у нас нет. Я прекрасно понимаю, что опыта командования у вас побольше моего, и мне, по сути, нечему вас учить, но это только на первый взгляд так, есть некоторые моменты, которые вам будет не лишним взять на вооружение, но это вы потом поймёте. Сейчас просто воспринимайте это как данность и включайтесь в работу, со временем сами определите, прав я или вы просто потратили зря свое время.
Пока я переводил дух после этой речи, Гаврилов вставил свои пять копеек:
— Да ты не волнуйся, командир, до нас довели, что на время командировки мы обязаны выполнять твои приказы, какими бы странными они нам ни казались.
— Это, конечно, хорошо, но гораздо лучше будет, если приказы будут выполняться не на отвяжись, а со всем возможным усердием. Но это ладно, будет ещё время об этом поговорить, сейчас всё-таки хочу высказать все, что думаю, чтобы потом не было недопонимания.
С этими словами я всмотрелся в лица командиров, пытаясь понять, насколько серьёзно они воспринимают мои слова. Убедившись, что они меня по крайней мере слышат, я продолжил.
— Беда в том, мужики, что мне в отличие от вас ещё не приходилось командовать подразделением больше батальона, и учиться этому мне придётся на ходу, — я сделал паузу, переждав невольно возникшие перешептывания командиров после этих моих слов. — Вы не ослышались, на самом деле все так и есть. Я не боюсь это говорить. Не в первый раз попадаю в подобные ситуации, справлялся раньше, справлюсь и сейчас, надеюсь, с вашей помощью. Поэтому вам предстоит не только учиться, но и учить, конкретно — меня. Более того, дивизия, которую мы с вами будем формировать, уникальная в своём роде, и задачи, которые она будет решать, покажутся вам нереальными для подразделений такого рода. Я, признаться, сам не знаю, что из этого получится, но при этом думаю, что противника мы в любом случае сможем удивить, ведь предоставленные нам для этого возможности если не за гранью, то близко. Для понимания, о чем я говорю, обозначу только некоторые моменты. Мы с вами можем самостоятельно договариваться с любыми заводами о производстве того или иного вооружения и техники, притом оплачивать работу предприятий будем собственными средствами. Не думайте, что нам все предоставят по щелчку пальцев, план предприятиям никто не отменял, но изготовить что-то сверх этого плана за живые деньги мало кто откажется. Понятно, что договориться об этом будет непросто, но можно, я это точно знаю. Помимо этого подразделение мы будем комплектовать не абы каким личным составом. У нас есть возможность отобрать себе нужных людей, вот и подумайте, что мы можем создать в итоге, исходя из этих условий.
Что сказать, впечатлить этих мужиков мне удалось неслабо, да они этого и не скрывали, особенно после того, как ознакомились со структурой будущей дивизии. Кстати сказать, нарком, когда я предоставил ему документы по этой самой структуре, удивил: он просто подписал все, практически не глядя и не вникая в предоставленные документы, во всяком случае при мне. Он потом ещё долго любовался моим ошарашенным видом и прикалывался, что, дескать, не только мне можно удивлять народ, старшим товарищам это тоже иногда требуется, чтобы подчинённые не расслаблялись.
Сейчас он тоже попытался удивить, появившись в кабинете, как он думал, незаметно для меня (откуда ему знать, что я после покушения постоянно мониторю обстановку вокруг себя при помощи своей способности, так что срисовал его ещё на подходе). Он тихонько вошёл, послушал немного мои изречения и произнес:
— Умеешь ты, Захаров, жути на людей нагнать. Тех, кто не умеет командовать, не объявляют врагами Рейха и не награждают Звездой Героя Советского Союза, поэтому вы, товарищи, не воспринимайте эти его слова совсем уж всерьёз, если чего и не знает, учится он, как мы убедились, очень быстро. Что насчет того, что нужно не просто наблюдать за действиями полковника и учиться, но и работать, помогая ему в его делах, тут я целиком и полностью с ним согласен. Поэтому отнеситесь к этому со всей серьезностью, тем более что именно Захаров в дальнейшем определит, кому из вас стоит доверить командование такими подразделениями….
Берия продолжал говорить, а я про себя подумал: «вот нафига так подставлять? Теперь если из этих командиров кто-то реально не подойдет, а я хрен молчать буду, наживу ещё врагов, как будто у меня и так их мало».
Мужики, кстати сказать, после этого выступления наркома явно прониклись и уже-по новому на меня взглянули, даже с каким-то уважением, что ли, может, и не зря он это сказал, больше будут стараться.
В итоге это знакомство неожиданно даже для меня и при участии наркома (как будто ему больше заняться нечем) переросло в своеобразное совещание и постановку задач. Раскачиваться и правда было некогда, поэтому мне пришлось многое решать действительно на ходу. Так, Гаврилова я отправил в управление по кадрам РККА с конкретной задачей: подобрать стоящих людей для формирования штаба подразделения, которым ему предстоит командовать до появления Кухлянских.
Полковника Завьялова озадачил и вовсе странным для всех приказом. Отправил его в Тулу, велев вывернуться наизнанку, но добыть для подразделения крупнокалиберные винтовки, притом акцентировал его внимание, что абы что нам не нужно, стволы для этих винтовок должны быть изготовлены со всем возможным качеством. Здесь нарком пообещал помочь, обозначив, что подходящие изделия уже есть, правда, называются они противотанковые ружья, но отобрать действительно качественные стволы для нас не должно стать проблемой.
На третьего полковника, Кондратьева, я скинул всю подготовку и само перемещение из Москвы в Ленинград выделенного нам личного состава и имущества. На последнем, под удивлённый взглядом наркома, я остановился подробнее, велев выгрести со складов ровно обещанную половину, не глядя на количество.
Надо отдать Берии должное, он промолчал и не стал возмущаться этому явному беспределу, хотя ему и хотелось высказаться по этому поводу, очень уж выразительным стало у него лицо после того, как он услышал мои требования. Да и неудивительно на самом деле, ведь я внаглую забираю почти двадцать пять тысяч комплектов только зимнего обмундирования, а ведь на этих складах много чего и другого вкусного хранится.
Двух оставшихся полковников, Зимина и Савельева, в сопровождении пяти лейтенантов осназа я немедленно отправил в Ленинград. (нарком и здесь помог, решив проблему перемещения теперь уже моих людей самолётом). Перед ними стояла задача прошерстить все ленинградские госпитали и отобрать из числа выздоравливающих и легко раненых всех, кого только можно, из разведчиков, осназовцев и бывших спортсменов.
Мне кровь из носу нужна своя разведка, обученная и готовая работать в полную силу к моменту окончания формирования дивизии. Собственно, я разделил между полковниками эту задачу: один будет заниматься конкретно разведчиками, второй начнёт отбирать командиров будущих подразделений дивизии. Здесь я тоже смог удивить народ своим требованием искать в первую очередь хулиганов с шилом в непотребном месте или людей, воевавших и недовольных командованием наших генералов.
Тут даже Берия возмутился, но отменять мой приказ не стал. Высказался только, что лучше бы опираться на коммунистов с комсомольцами, которые хотят проявить себя, а не на абы кого.
Как бы там ни было, а именно после этого своеобразного совещания я в полной мере осознал, что лед действительно тронулся и что задуманному подразделению быть.
Уже находясь в самолёте, на котором мне пришлось лететь в Ленинград по окончании отведенного наркомом срока, и вспоминая эти три дня, я неожиданно подумал: «а ведь, как ни крути, изменения в знакомой мне истории точно есть. Уже середина сентября, а Ленинград все ещё не отрезан от остальной страны, может, с моей помощью удастся избежать блокады? Вряд ли, конечно, всё-таки на формирование дивизии потребуется время, а немцы уже близко, но мало ли чего в жизни не бывает. А вдруг…»
Глава 19
Вообще начало войны здесь было практически такое, как и в моем прошлом мире, но моё вмешательство, пусть и совсем чуть-чуть, но сказалось, особенно, как это ни странно, в авиации.
Нет, понятно, что и актуальные разведданные сказались на ходе боевых действий — всё-таки из котла, организованного немцами на Белостокском выступе, вывели на порядок больше людей, чем это было в моей истории. Опять же, и потери немцы понесли несопоставимые, не вышло у них легкой прогулки, но многократное уничтожение аэродромов сказалось на течении войны куда сильнее.