– Ладно, всё, сдаюсь. Я же знаю, ты отлично готовишь. Ну слушай историю, – сказал Виктор, пододвигая стул, Лика устроилась рядом. – Я снежного человека завалил.
– Как?!
– Сетью. Он остался прикрывать племя. Наши разведчики в него стреляли, но без толку. Он прыгнул прямо на них, те стали отходить. А я обошёл нелюдя, бросил сеть в ноги и повалил его.
– А, так ты не один был?
– Естественно.
– И не убил, а только в плен взял?
– Конечно, а ты думала, что вот так вот всем головы пооткручиваю?
– Ладно, не обижайся. Я знаю, что ты крутой. А что ещё было?
– Да говорю же, ничего особенного. Загнали их к оврагу, расстреляли по ногам и газом слезоточивым забросали. Даже неинтересно как-то.
– А эти, ментальные атаки, ты чувствовал? – жадно спросила Лика.
– Было что-то такое, когда с тем первым снежным человеком схватились, но не особенно.
– Что обсуждаем? – спросил отец, зайдя на кухню.
– Да вот хвалюсь своими подвигами, – ответил Виктор, – и жду, когда есть будем. Лика свой фирменный рассольник приготовила.
– Это мы сейчас попробуем, только ты марш в ванную сперва.
– Ммм… Доча, ты мастерица, – сказал Александр, когда все сели за стол. – Повезёт кому-то – такая жена достанется. Что, Витёк, пора сестрёнку замуж выдавать?
– Да пора бы уж, семнадцатый год, – ответил Виктор, не отрываясь от супа.
– Вот ещё, – фыркнула Лика, – всяким хмырям есть готовить. Пусть заслужат сначала.
– А ты выбери того, кто заслуживает, – ответил отец.
– Ну и выберу… Тебе подлить ещё, пап?
– Давай.
– Кстати, о хмырях, – через несколько минут сказала Лика. – Мы с Витей сходим в бестиарий, ещё на прошлой неделе договаривались. Нас обещали провести поближе к зверям, показать тех, которых ещё не выставляли.
– Вы там смотрите, руки в клетки не суйте, – предупредил Александр.
– Обижаешь, пап, хотя… – подал слово Виктор, – будет ещё безопаснее, если ты пистолет мне отдашь. Ну на время.
– Ох, наглец, бери ТТ.
– Ага, ну мы пойдём тогда, время уже.
– Идите-идите.
– Пап, ты тут сложи тарелки в раковину, пожалуйста, я потом всё помою, отдыхай, – напоследок сказала Лика.
Бестиарий, или зоопарк по-простому, сам по себе не впечатлял. Особенно с чёрного входа. Обычный коровник, и дерьмецом так же тянет. Обитая тканью дверь открылась наружу, высунулась удивлённая мордочка в кепке.
– Чиня, ты, что ли? – спросил Виктор. – Давай открывай уже.
– Ага, заходите, только по-быстрому, пока никто не видит.
Внутри сперва тоже ничего особенного не было: обычный коридор, заставленный хламом. Мелкий губастый паренёк с маленькими глазками провёл молодых людей сначала в широкий холл, а оттуда в просторный загон, разделённый на секции вмурованными в стены и потолок решётками. Обитатели клеток явно не отличались спокойным нравом и не всегда желали покорно сидеть взаперти.
– Это наш Боря, уже к спячке готовится, – сказал Чиня.
Боря был тихо спавшим посреди клети мишкой. Его можно было принять за зелёно-коричневый валун полутора метров в высоту, если б не мерно опускавшийся и поднимавшийся бок. И звук дыхания – будто огромная газовая горелка то загорается, то затухает.
– А это Лимбо, ему рога недавно подпилили, а то уже в загоне не помещался.
Лимбо оказался гигантским сохатым с огромными, размахом метра в полтора, рогами. Он флегматично пожёвывал сено и рассматривал людей.
– А можно его покормить? – спросила Лика.
– Угу, – Чиня порылся где-то в углу кормушки, достал бумажный свёрток. – Вот, хлеб с солью. Дай ему.
Лика просунула руку сквозь прутья. Лимбо так же невозмутимо слизал с её ладони лакомство. Лика ещё успела погладить его по влажным мясистым ноздрям.
– Ой, какой нос мокрый, – сказала она, вытирая руки бумагой. – Пошли к бестиям.
– Да погоди ты, тут тоже много интересного, – возразил Виктор.
– Как будто в лесу таких животных не видел.
– В том-то и дело, что не видел. Иначе они были бы здесь или того… в разделанном виде.
– Ну давай.
Эта часть бестиария и впрямь напоминала зоопарк. Тут были и туры с зубрами, и даже два бизона. Все огромные, больше двух с половиной метров от копыт до горба. Подальше от них, чтобы не тревожили запахом, хищники. Волки: уверенные, но беспокойные. Те что помоложе (Виктору по пояс) высовывали носы из клеток, наверное, еду выпрашивали.
– Вы им ничего не давайте, – сказал Чиня, – кормили совсем недавно. Проглоты ещё те.
Если псовые были представлены только одним видом, то разновидностей хищных кошек было несколько. Из крупных были львы, леопарды и ещё барсы. Хотя на взгляд Виктора барс от леопарда ничем не отличался, только хвост у первого был чуть длиннее и пушистее.
– У нас леопарды почти не водятся, вот к югу их полно, а у нас в основном львы.
Виктор присел посмотреть на льва, тот лежал в царственной позе и недовольно косился на посетителей, но до выражения недовольства грозным рыком или бросанием на клетку не снизошёл. Умный. Если ты не можешь ничего сделать – прими свою участь с достоинством.
Шерсть льва была тёмно-зелёной, почти чёрной. Вокруг шеи не грива, а пучок жёстких волос. В углу, свернувшись клубком, спала его львица. Прямо как домашняя кошка, если бы не была длинной метра в три, не считая хвоста. Удивительно гибкая она, для своих размеров. Виктор отошёл от клетки, решил попусту не злить пойманного льва.
А вот мелких кошек было великое множество: кроме рысей здесь были лесные коты: кот-рыболов, кот-медоед, болотный кот. Они отличались друг от дружки формой челюстей, формой глаз, телосложением. Виктор с Ликой даже не думали, что кошки могут быть такими разными и… оставаться кошками. Некоторые звери игрались друг с другом, кто-то надменно сидел на ветке, кто-то точил когти об эту самую ветку, но все они пристально наблюдали за человеком. Умные.
– Ну теперь-то можно идти к бестиям? – устало спросила Лика.
– Теперь можно, – ответил брат. – Чиня, отворяй.
– Угу, давайте за мной, только недолго и ничего не трогать.
– Успокойся, всё помним: два целковых и две банки сгущёнки, с тебя полчаса экскурсии.
Чиня подошёл к могучей металлической двери, зазвякал ключами, поднатужившись, открыл.
Внутри было заметно прохладнее, чем в остальном загоне. Окон не было, но воздух был подозрительно свеж, как после грозы.
– Тихо тут, – шёпотом сказал Чиня и ткнул в толстое стекло террариума. – Вон, видите, это рыкуны.
Виктор с трудом разглядел в подстилке из травы и опилок пять комков размерами побольше кролей.
– Спят они. Завтра их потрошить повезут. Трапперам повезло – целых пять штук добыли. Сезон спаривания у них был, что ли, вообще-то они животные-одиночки. А из их желёз на Внешней Земле лекарства делают, от всех хворей помогают. А если здоровый человек их примет, то сразу пять лет себе сбросит.
– Папе вот бы такую сыворотку выпить, – сказал Виктор.
– Так кто же её тут сделает? – возразил Чиня.
– Пусть на Внешней Земле приготовят и обратно переправят.
– Отец уже принимает таблетки, про которые ты говоришь, – не слишком весело сказала Лика.
– Разве? А почему мне не сказали? И я что-то не вижу результата.
– Значит, его нет.
– Погоди, а зачем отцу…
– Вить, давай не будем сейчас об этом? – Лика постучала ноготком по стеклу террариума. – А разбудить их нельзя?
– Тсс… ты что делаешь. Нельзя их будить.
– На кого они хоть походят?
– Ну на помесь зайца и рыси. Если к ним подойти, рычать начинают так, что у тебя сознание может помутиться. Так и убегают от врагов.
– Ничего себе.
К удовольствию Лики, один из рыкунов повернулся во сне. Он действительно очень напоминал зайца, только вместо передних резцов из пасти торчали солидные боковые клыки.
– Давайте дальше.
– Ой, а это я знаю кто, – запрыгала на месте Лика. – Это гмырх.
– Точно, – подтвердил смотритель бестиария.
Гмырх походил на помесь таксы с телёнком: длинное узкое тело, покрытое редкой короткой щетиной, не скрывавшей розовой кожи, задние лапы суставами назад, передние – с огромными толстыми предплечьями – заканчивались растроенными копытами. Голова без ушей, но с огромным влажным носом, покрытым множеством волосков.
– Его тоже распотрошат? – поинтересовалась Ахромеева.
– Угу, видишь, у него во лбу вмятина небольшая. Это железа, которой он добычу находит, под землёй и на земле. Страшно дорогая штука. Тут вообще всё приготовлено для отправки на Внешнюю Землю и сумасшедших денег стоит. Идёмте, не будем терять время. Пауки-скорпионы, думаю, вам неинтересны, таких каждый день в Северных Развалинах отстреливают.
Существа, которыми Чиня так пренебрег, больше напоминали краба или того же скорпиона. Единственное, что у них было от паука, так это небольшое брюшко, из которого рос длинный хвост с жалом. Через этот хвост пауки-скорпионы откладывали яйца, и даже не в тела своих жертв, как можно было подумать, а всего лишь куда-нибудь в расщелину между камнями, между корней – словом, в труднодоступное место. Справа в темноте что-то загромыхало. Лика охнула. Виктор схватил её за руку, завёл себе за спину и вытащил ТТ.
– Убери ствол. Это гребешки чего-то не спят, сейчас я их успокою, – сказал смотритель.
– Раз не спят, так усыпи, это твоя работа, а пистолет я уберу, когда посчитаю нужным.
– Эх, вы. Ну ладно, я сейчас за снотворным. Вы здесь ничего не трогайте, – наказал Чиня и умотал в темноту коридора.
А ящерица в террариуме размером с собаку (с Внешней Земли) злобно поднимала и опускала перепончатый розовый гребень на спине.
– Пойдём дальше? – предложил Виктор.
– Угу.
Дальше были растения. Они единственные, не считая ящерицы, не спали в бестиарии. Несколько цветов с широкими бутонами и утолщениями у корня – хищные лилии, как их окрестили. Гусеница – покрытый шипами колючий вьюн с необыкновенно красивым сине-фиолетовым цветком – медленно ползла по шесту. Десятки растений – движущихся, хищных, стреляющих шипами, светящихся в темноте, плюющихся дивным нектаром или смертельным ядом – покачивались на своих местах. На некоторых сидели существа, похожие на кузнечиков или жаб. Специально их, что ли, оставили?