— Сидите, сидите, — благодушно произнёс тот, закрывая за собой люк, проходя и плюхаясь в мгновенно освобождённое Рийей кресло, — я тут с неофициальным визитом.
— Что, — усмехнулся я, — устал от своих прожектёров?
За почти два года, прошедшие с образования инженерной кафедры, бывшие демонологи успели смириться с действительностью и появились даже юные фанаты сопромата и термеха, теперь одолевавшие своего завкафедры чертежами различных строительных проектов один другого грандиознее.
Там даже проект космического лифта был, причём, как признавался сам Глушаков, на первый взгляд, вполне реальный. Дёрнул же его чёрт на одном из занятий рассказать про изучение космического пространства. А старенькую, принесённую с Земли книгу «Механика космического полёта в элементарном изложении», Левантовского, и вовсе зачитали до дыр.
Сергей жаловался, что уже трижды вылавливал доморощенных космонавтов, тайно сооружавших ракету для преодоления земного притяжения и вылета в безвоздушное пространство.
— И это тоже, — хмыкнул Глушаков, — но я здесь по другому вопросу. Только что закончилось общее собрание преподавательского состава академии. В этом году, по требованию инквизиции, четвёртый курс направляется на практику не после первого семестра, а уже через месяц после обучения. Пятый курс тоже. Так что программы серьёзно пересматриваются, чтобы за этот месяц дать студентам самый базовый минимум, для работы в поле.
— Хм, — переварил я сказанное, — и в связи с чем?
— Ну, — тот испытующе взглянул на меня, — я надеялся, что ты мне скажешь, ты же сам инквизитор.
Но я только задумчиво качнул головой, — Извини, сам первый раз слышу. А известно куда на практику отправят?
— На границу, — ответил трудовик и чуть кивнул, увидев, как я вскинулся, при этих словах. Добавил, — Да, Паш, похоже начинается.
Я посмотрел, на ещё ничего не понимающих вассалок, уже осознавая, что мои наивные мечты о тишине и покое идут прахом, а в голове засвербило упрямо и назойливо только одно слово — война…
Глава 4
Далеко впереди мерно гуляет вверх-вниз спина размеренно бегущего в лёгком доспехе Глушакова. За ним, с хрипом выдыхая воздух, широко раскрыв рты на покрасневших, мокрых от пота лицах, бегут четыре десятка одетых в полевые робы студентов темного факультета, обоего пола. А замыкаю я, в инквизиторской полевой броне, только без оружия, следя за отстающими, да изредка, короткими, — Левой… левой… левой… — задавая темп сбившимся с ритма.
Мы тренируемся, усиленно тренируемся марш-броскам в полной выкладке, на пять, десять, пятнадцать километров. Учимся преодолевать зоны магических возмущений. Двигаться россыпью и колонной. Разбиваться на группы, действуя обособленно. Скрытно проникать на территорию противника. Поддерживать имперские легионы в атаке и наступлении. Организовывать ловушки, ставить магические мины.
И всё это за какой-то месяц, без скидок на пол. Как сказала Элеонора — У нас нет мальчиков и девочек — есть будущие маги.
И в чём-то она права. Чем выше резерв, тем сильнее магия пропитывает тело мага, делая его более выносливым, быстрее приспосабливаемым, сильнее восприимчивым к нагрузке.
До четвертого курса это не так заметно, но те кто перевалили за этот рубеж, уже не вполне люди, сами по себе, скорее полумагические существа, лишь внешне неотличимые от своих менее одарённых сородичей.
Наставником по физической и боевой подготовке темному факультету назначили бывшего трудовика, тут же рьяно взявшегося за подготовку. Думаю без Элеоноры тут не обошлось, потому что я сам тоже считал Сергея лучшей кандидатурой на эту роль. В конце-концов, он да завхоз с первого курса меня учили этому же самому. Может по этому он сразу назначил меня своим помощником, тем более, что реальный боевой опыт у меня, в отличии от остальных студентов, уже имелся.
Вот и бежал я сзади и чуть правее колонны, внимательно следя за задыхающимися и хрипящими юношами и девушками — некромантами, магами крови и ведьмами. Магам крови, пожалуй, было полегче остальных, они имели возможность с помощью своей магии себя усиливать. Мы их не наказывали. Пусть заодно и в этом тренируются.
Найдя взглядом пятёрку моих вассалок мужественно держащуюся в середине колонны, невольно улыбнулся. Им было нисколько не легче остальных, но они старались не ударить в грязь лицом ни передо мной, ни перед Глушаковым. Очередной круг вдоль стен академии, по вытоптанной до каменной твёрдости земле, покрытой мелкой почти невесомой пылью, легко подымавшейся в воздух долго тянущимся за нашей колонной шлейфом.
Раз в несколько дней, стараниями магов академии здесь проливался обильный дождь, практически тропический ливень, превращая дорогу в жидкую грязь с чавканьем и причмокиванием принимавшую в себя десятки сапог, разлетаясь чёрными брызгами при каждом шаге.
После такой пробежки все были по уши в грязи, промокшие, без сил даже чтобы высказать своё недовольство, с глазами загнанных лошадей, разве что пена не капала с губ.
Первая неделя была самой сложной, пока народ втягивался, привыкая к резко изменившимся условиям. День на третий мы с Глушаковым из женского общежития четверокурсниц буквально выволакивали утром на пробежку, за ноги, за руки, практически отрывая от дверных косяков, в которые те вцеплялись словно утопающие в спасательный круг, слушая крики и стоны, вопли и проклятия в свой адрес.
Ну а к концу недели, подстёгиваемый таким путём организм, понимая, что или он найдёт резервы или попросту сдохнет, подключал магию, направляя её на укрепление тела и становилось полегче.
Нас всё ещё ненавидели, но атаковать магией уже не пытались, втянувшись и смирившись.
— Ничего, ничего, — усмехался Серёга, осматривая угрюмое воинство от которого шел пар, — тяжело в учении, легко в бою, — доводя эту простую и в то же время глубокую военную мысль, до умов будущей магической опоры империи.
Ввалившись ко мне на чердак, после очередной тренировки закончившейся почти в полной темноте, девчонки без сил попадали кто куда. Вздохнув, стал поднимать их с пола и перекладывать на кровать.
— Зачем, — жалобно и устало протянула Отришия, — зачем столько бегать… Есть же магия, телепортация там, телекинез, наконец лошади и повозки?
Остальные поддержали её усталым мычанием, а я, стянув насквозь мокрую рубаху и бросив ту в грязное, включил душ и задёрнув занавеску, оттуда ответил, — Есть, вот только в месте интенсивного применения магии пространство корёжит так, что телепортация будет равноценна игре в рулетку, в которой на один выигрышный номер сорок проигрышей. А кони тем более туда не пойдут, они слишком хорошо магию чувствуют, а повозки сами не едут.
— Едут, — подала голос Эльза, — я видела на инженерной кафедре. Там без всякой лошади повозка была.
— А это, — раздевшись до конца, я встал под душ, делая его то горячее, то прохладнее, — там источником питания движителя магический кристалл, его пока экранировать не получается, а без экранировки он может, попав в поле возмущений, просто взорваться.
— Жалко, — протяжно вздохнула Мерв, затем добавила, — чур я следующая в душ.
Обтеревшись полотенцем, я проводил взглядом девушку, что в одном нижнем белье, прошла мимо меня, занимая ванну, затем согнал чуть пришедших в себя вассалок с кровати обратно на пол и расправив её, улёгся прямо посередине. А затем, по мере помывки, девчонки стали присоединяться ко мне, залезая под одеяло и устраиваясь на кровати рядом.
С начала тренировок они прочно переселились ко мне, сначала не имея сил вернуться к себе, а затем и желания, привыкнув ночевать на чердаке.
Что до меня, ну, с одной стороны ситуация несколько напрягала, с другой с утра всегда ждал свежеприготовленный завтрак и пять улыбающихся девушек. К тому же, как мои вассалки они по любому отправлялись вместе со мной и я успокаивал себя что это мы так боевое слаживание отрабатываем.
Упав на кровать девушки почти мгновенно отрубались, и поправив одеяло, так чтобы хватало всем, я тоже прикрыл глаза, медленно погружаясь в сон, завтра снова ждал тяжёлый день.
— А ну не спать! — рявкнула Элеонора, припечатав ладонью по кафедре, — В обед у вас будет время, но не на уроке!
Она вела самую выжимку магической теории для сложных проклятий, вбивая в уставшие, пухнущие от знаний головы студентов, ещё немного магической науки.
Несколько кемаривших ведьмочек буквально подскочили, выпрямляясь и остекленевшими глазами уставившись на завкафедры.
— Итак, кто мне скажет, при организации минного поля, какой вариант проклятий будет более оптимален, одного проклятья растянутого на всё поле или множества точечных проклятий на этом же поле?
Мою поднятую руку она проигнорировала, а затем ткнула пальцем в одну из попавшихся на сне ведьм, — Урсула, ответь на вопрос.
— Ну… — неуверенно начала та, приподнявшись с места, — наверное одно большое проклятье, ведь оно сработает где бы противник не решил на это поле вступить.
— Садись, ещё у кого другое мнение есть, — обвела взглядом магистерша остальную аудиторию.
— Ладно — сдалась она, показывая, что я могу ответить, так как больше, кроме моей, рук не поднялось ни одной.
— Оптимальнее множество точечных проклятий, — ответил я, внимательно глядя на завкафедры, — нам нужно поражение не одного противника, а множества.
— Верно, — произнесла та, — однако, площадные проклятья в некоторых исключениях всё-таки можно ставить. Если воздействие оказывать не на противника а на само место. Например на болотистой местности идеально подходит проклятье гниения, это ускоряет выход болотных газов, которые, во-первых, весьма вредны для дыхания, во вторых взрывоопасны.
Проследив чтобы все записали, Элеонора сама себе кивнула головой, а затем произнесла, — А теперь на полигон, будем отрабатывать новую форму заклятия, и чтобы покрывала площадь не меньше чем десять на десять шагов.
Полигон академии за три недели регулярных каждодневных практик всех курсов академии давно уже напоминал лунный пейзаж, перекорёженный, покрытый кратерами взрывов, с напрочь выжженным верхним слоем, который маги земли то ли не могли, то ли не хотели восстанавливать. Поэтому, с каждым разом, местность на полигоне становилась всё пересечённей и пересечённей, заставляя студентов проклинать извергов преподавателей, гонявших их по этим буеракам туда-сюда.