– Забросайте их гранатами! – скомандовал Сергей.
Сразу несколько автоматчиков, выдернув чеку, швырнули в боковой туннель гранаты. Взрывы последовали один за другим, как разрывы мин миномётной батареи.
Из бокового прохода потянуло дымом. Стало быть, другой конец туннеля, за эсэсовцами, имел выход, иначе тяги в воздухе не было бы.
Огонь со стороны немцев стих. Сергей боялся, что от взрыва нескольких гранат обрушится свод туннеля или сдетонируют боеприпасы, предположительно находящиеся в ящиках, которые разгружали немцы. Но бетонные тюбинги устояли и ничего не сдетонировало, из чего Сергей сделал вывод, что в ящиках не боеприпасы.
– Вперёд! – приказал он.
Автоматчики рванулись вперёд. Это был не туннель для проезда метропоездов, там даже рельсов не было.
За боковым ответвлением был широкий и низкий зал, в котором штабелями стояло множество ящиков различного размера. В проходах между ящиками валялись трупы немцев в чёрной форме, на петлицах – серебристые значки «череп с костями».
Взрывами гранат два ящика оказались повреждёнными.
Сергей взялся рукой за крышку ящика и потянул её вверх. Потом подналёг второй рукой, и крышка отвалилась. В ящиках лежали бруски золота.
Сергей взял один и чуть не уронил, настолько тот был тяжёлый. А с виду – вполовину меньше кирпича. Сергей всмотрелся – на бруске была отштампована надпись: «Бельгийский национальный банк». Ага, стало быть, немцы стащили сюда ящики с трофейным, изъятым в оккупированных странах золотом. Да тут в одном ящике килограммов сорок-пятьдесят золота!
Сергей подошёл ко второму ящику. Крышка поддалась сразу. В ящике лежали брезентовые завязанные мешочки с биркой, на которой были нанесены цифры и надпись на немецком языке. Немца-опознавателя бы сюда позвать, только стоит ли ему показывать?
Сергей развязал один из мешочков, сорвав сургучную печать, и его чуть не стошнило от отвращения. В мешочке были золотые коронки и мосты. И все – явно бывшие в употреблении, явно снятые с убитых, не исключено – с жертв в концлагерях.
Подошёл Самойлов и тоже заглянул в мешочек.
– Это что? – он даже не сразу понял.
– Золотые коронки, немцы с убитых сняли.
Самойлов отшатнулся.
– Во всех ящиках? Это же сколько людей убить надо? – его лицо скривилось от брезгливости и отвращения. – Да немцев убивать надо, как бешеных псов!
– Вот с нами немец, Гельмут. Начнём с него? Это же СС, вот их стрелять надо без суда. А мирные немцы при чём?
Их разговор внимательно слушали автоматчики.
Сергей задумался. Склад теперь ничейный, немецкой охраны нет. Что делать? Оставить автоматчиков здесь? Для такого склада десятка солдат мало, тут не меньше взвода надо. И если их оставить, то как выполнять приказ? Да, когда до них доводили приказ, о ценностях упоминали. Для страны золото нужно – хотя бы для восстановления немцами же разрушенного. Но для СМЕРШа как спецслужбы важнее, наверное, секретные документы.
Сергей решил всё-таки оставить всех автоматчиков здесь, на охране склада, и вместе с ними Гельмута. А самому с Самойловым выбираться к своим. Пусть принимают меры: пришлют солдат, грузовики и пару танков или самоходок для охраны грузовиков. Оставлять ценности нельзя.
Решив так, Сергей перевёл дух и отдал приказания. Командиру отделения приказал беречь немца-опознавателя, как зеницу ока. Только попросил Гельмута указать на карте точное положение склада с ценностями. Что-то запутался он в этих подземных лабиринтах берлинского метро, да ещё без знания немецкого. На каждой станции названия были, только в немецком языке столько согласных, что прочитать затруднительно.
Гельмут сразу поставил на карте крестик карандашом. Конечно, он старый берлинец, все станции знает.
Они отправились в обратный путь, и это было уже легче, дорога была знакома – вплоть до подвалов. Если бы ещё немцы не мешали. А то члены фольксштурма иногда себя героями мнили, спасителями отечества. Выстрелит из винтовки – и сам от старости едва не рассыпается. А дать в его сторону очередь, так с перепугу и в штаны наложить может.
Сергей с Самойловым добрались до нашей пехоты. Однако связь со штабом у них была только по рации – в эфире от передатчиков и голосов тесно. И важные сведения никак нельзя передавать по рации, телефон нужен или личная встреча с сотрудниками ведомства.
Вот и пришлось Сергею с Самойловым пробираться к себе в тыл.
Они едва нашли отдел СМЕРШа своей дивизии. Сергей доложил о находке, показал отметку на карте. Но начальник отдела лишь покачал головой.
– Какой склад, Колесников? Ты под землёй у немцев в тылу шастал! Наши войска до твоего крестика ещё метров пятьсот-семьсот не дошли. Как туда солдат и грузовики посылать? Жди!
– Так ценности же! – не отступал Сергей. – И всего десяток автоматчиков для охраны. Нагрянут эсэсовцы, всех перебьют и ценности вывезут.
– Колесников, ты оглох?
– Никак нет.
– Тогда что предлагаешь?
– Дайте мне взвод солдат, а лучше – два. За грузовики я по рации скажу.
– Ты что удумал? Людей попусту положишь!
– Война, но я постараюсь.
Была у Колесникова мыслишка, только делиться ею с начальником он пока не хотел, и так авантюристом его считает.
Начальник отдела вышел и вернулся через полчаса.
– Да, задал ты мне задачу! Все подразделения наступают, потери, подкрепления требуют. Но я до командира дивизии дошёл. Будет тебе взвод.
Так Сергей получил в своё распоряжение взвод сапёров. Причём все они были уже степенные, усатые дядьки лет под сорок-пятьдесят. В наступлении им делать было особо нечего, поскольку все они были мостостроители. Их дело было переправы наводить. И оружие у них было соответствующее – карабины мосинские.
Сергей критически осмотрел взвод и спросил у командира, краснолицего старшины.
– Они хоть стрелять у тебя умеют?
– Приходилось.
Старшина покраснел ещё больше, хотя вроде и некуда было. Гипертония у него, что ли? Или водочкой балуется?
Сергей повёл взвод. Они лезли по тем же подвалам, потом – по туннелю. Сапёры, видимо, были из бывших строителей, и всё ощупывали руками.
– Добротно построено.
– Мужики, давайте пошустрее, – торопил Сергей.
На последней станции перед подземным складом Сергей приказал немцам освободить вагон.
Приказание исполнили быстро. Вагон отцепили, и сапёры, облепив его со всех сторон, стали толкать вагон по рельсам к складу.
Однако одного Сергей не учёл. От станции рельсы вначале шли под уклон, а перед следующей – на подъём. Так экономилась электроэнергия и так устроены рельсовые перегоны почти всех метро во многих городах. Поэтому вагон сначала шёл медленно, потом стал набирать ход.
– Не толкайте! – закричал Сергей.
Сапёры убрали со стен вагона руки, и он сам стал набирать ход. Вот, блин, незадача! Сергей помнил, что дальше на путях стоит дрезина. Сейчас ка-ак! В общем, крушение и завал.
Сапёры тоже только смотрели, как удаляется вагон.
– Пошли, – обречённо сказал Сергей. Похоже, его затея обернётся провалом.
Впереди раздался довольно сильный железный удар – это столкнулись вагон и дрезина. Но грохота, который ожидал Сергей, не было. Вагон, до того как столкнулся с дрезиной, стоявшей на тормозных «башмаках», начал на подъёме терять скорость. Сцепка встала.
На звук удара из бокового туннеля выбежали несколько автоматчиков.
– Свои! – закричал Сергей.
Вагон подогнали к боковому туннелю и начали загружать в него ящики. Сапёры ругались.
– Да что в них лежит-то? Кирпичи, что ли?
Однако силами автоматчиков и сапёров вагон загрузили быстро.
Сергей подошёл к старшему сапёров.
– Угощайся, старшина! – и протянул ему пачку «Казбека». Сам он не курил, папиросы постоянно носил в кармане. Нет лучшего способа разговорить незнакомого человека или сблизиться с ним.
– Благодарствую, – как-то по-старорежимному ответил старшина. Заскорузлыми пальцами он вытащил из пачки папироску, помял её, понюхал.
– Духовитая.
Прикурил, пустил струйку дыма.
– Старшина, вагон с грузом надо перегнать на станцию. А ты сам видел – он под уклон разогнался. Как затормозить?
– Сейчас сообразим.
Старшина подозвал сапёров. Поистине смекалист русский мужик!
К тормозному башмаку привязали палку, и один из сапёров улёгся на пол вагона у открытых дверей. В нужный момент он подсунет под колёса привязанный к палке тормозной «башмак», и вагон должен остановиться. Теоретически всё правильно, а вот как это получится на практике?
Вагон со сцепленной дрезиной подтолкнули, и он покатился под горку. Сапёры вспрыгнули на низкую дрезину. Поместилось их там немного – человек пять, остальные шли по туннелю пешком.
Вагон с ценным грузом остановился, не доехав до платформы с десяток шагов – не хватило инерции, слишком тяжёл был груз. Ящики выгрузили на платформу. Сергей оставил двоих сапёров для охраны, а вагон с дрезиной отправил назад. Сам же выбрался на поверхность. Станция была окраинная, неглубокого залегания.
У выхода в вестибюль он осмотрелся. С разных сторон раздавалась стрельба, пули иногда били по зданию станции, но огонь был неприцельный, скорее всего залетали шальные пули. И невозможно было понять, где наши, где немцы? Куда идти? Ведь надо искать свою пехоту, радиста – чтобы сообщить, куда направлять грузовики. Похоже, станция метро оказалась между воюющими сторонами.
Слева, метрах в ста, мелькнуло несколько фигур в шинелях и телогрейках. «Наши!» – обрадовался Сергей. Немцы телогреек не носили, на них либо шинели, либо кителя.
Перебежками Сергей подобрался к русской пехоте, нашёл командира роты.
– Рация есть?
– Есть. Радиста ко мне!
В бою радист и санитары были обычно недалеко от командира подразделения.
Радистом оказался щупленький молодой солдат. Рация была ему явно тяжела.
– Передашь, что товарищ майор скажет.
– Есть! – радист включил рацию.
В эфире царил хаос. Смешивались на одних волнах немецкая и русская речь, прорывалась музыка. Прямо конец света!