Распрощавшись со старым евреем, мы развезли людей по местам, где им придется ждать начала операции.
Двум группам повезло разместиться в домах родственников наших помощников, а моей в качестве укрытия достался старый сарай с прохудившейся крышей, стоящий на заброшенном подворье, заросшем густым бурьяном. Благо хоть дождя не предвидится, а то не самое комфортное место для длительного ожидания. Как бы там ни было, а разместившись, мы просто завалились спать, не забыв естественно распределить дежурства.
Глава 9
Ждать пришлось реально долго, и время я даром не терял. Чтобы провести его с пользой, я продолжил работать над методичками, куда как раз добавил раздел по организации разнообразных засад с проработкой схем и возможных вариантов.
В общем, без дела не сидел, и для меня время пролетело незаметно.
О самом захвате особо рассказывать нечего. Брать интенданта на горячем повезло как раз нашей группе, и здесь себя показали во всей красе осназовцы. Они реально элита, и этим все сказано. Сработали быстро и качественно, притом настолько, что и меня смогли удивить.
Когда за нами прибежал один из наблюдателей и рассказал о, так сказать диспозиции, в пору было загрустить. Дело в том, что дом, в котором встречались интендант с покупателем, был расположен очень уж неудобно, и все подходы к нему просматривались. Так помимо этого на крыльце ещё и наблюдатель стоял, который, случись что, по-любому успел бы предупредить людей в доме.
Я, выслушав парня, даже сообразить не успел, как в этом случае лучше действовать, как один из осназовцев произнес:
— Жалко, гражданской одежды нет, а то можно было бы разыграть небольшой спектакль.
— С одеждой могу помочь, старье, конечно, но выбрать есть из чего, — тут же отреагировал человек Аарона Моисеевича. — Только делать все надо быстро, обычно встречи длятся не больше получаса.
Делать нечего, пришлось дать добро на эту авантюру, потому что думать некогда было, да и ничего толкового вот так сразу в голову не пришло.
Старая одежда, годная, по сути, только на тряпки нашлась здесь же, на чердаке сарая. Действительно рванье, но так оказалось даже лучше. Два осназовца по-быстрому переоделись, чуть измазали лица в пыли и стали правда напоминать пребывавших в длительном запое алкашей.
Дальше все получилось совсем просто. Переодетые осназовцы, горланя песни и спотыкаясь на каждом шагу, как бы поддерживая друг друга, подошли к нужному дому и домахались до наблюдателя на крыльце, требуя дать им закурить. Понятно, что на слова, что тот не курит, внимания они не обратили и продолжали все громче перекрикиваться с этим наблюдателем, привлекая внимание прохожих.
Итог закономерный. Наблюдателю происходящее не понравилось, и тот, естественно, решил прогнать алкашей, направившись к калитке.
Я, наблюдая за эти спектаклем, даже не понял, как осназовцы вырубили этого наблюдателя и, не став дожидаться основную группу, за какие-то мгновения оказались внутри дома.
В общем, пока мы добежали и заскочили в дом, все было закончено.
В комнате, которую с натяжкой можно было назвать гостиной, оказалось три человека. Двое в гражданской одежде валялись на полу без сознания, а за столом сидел перепуганный интендант. Главное же, на столе перед ним лежала, похоже, нечаянно рассыпанная внушительная кучка банкрот разного достоинства, при виде которых в голове мелькнула мысль: «пересчитывали они их, что ли?».
Когда я вошёл, переодетые осназовцы уже занимались обыском тел гражданских и одновременно следили за интендантом, ловя даже малейшие его движения. Вернее, один обыскивал, а второй караулил. Вот тот, который караулил, и произнес, кивая на интенданта:
— Очень резвым оказался, почти успел достать пистолет, гражданские тоже вооружены так, будто на войну собрались, — с этими словами он указал на табурет, где лежали пара ножей, два револьвера и пистолет незнакомой конструкции.
— Хорошо, принял. Гражданских связать и вытащить на улицу, постарайтесь пока увести за дом, не привлекая внимания, мне нужно пообщаться с интендантом наедине.
Боец только кивнул и сразу принялся помогать товарищу, попутно подсказывая людям, ворвавшимся вслед за мной в дом, что и как делать.
Пара минут, и я остался наедине с интендантом, которого ребята тоже не забыли обыскать. И не зря. За голенищем сапога обнаружили финку, притом очень даже интересную, качественную.
Как только мы остались вдвоём, я глядя в глаза интенданту произнес.
— У нас с тобой только два варианта. Ты сейчас добровольно рассказываешь мне все, что знаешь, а потом и переносишь все это на бумагу. Или делаешь все то же самое, но после того, как я с тобой поработаю. Во втором случае гарантировать, что ты не останешься калекой, я не могу.
Выпалив все это, я по какому-то наитию добавил:
— На покровителей не надейся по ним сейчас тоже работают.
Пока я слушал интенданта, который сломался, сразу как услышал о покровителях (что я определил по разлившейся по лицу бледности и потухшим глазам), у меня волосы на голове дыбом вставали, а в голове билась одна-единственная мысль: «вот это ты встрял, Серёга».
Я ждал от интенданта сведений о его махинациях с гражданскими. А он начал рассказывать о самой что ни на есть настоящей мафии, ну или преступной группе, в которой состоят как ну очень серьезные шишки от интендантов, так и сотрудники НКВД из отдела, призванного контролировать деятельность этих самых интендантов.
Пипец полный и незамутненный, по-другому это не назвать.
Пока интендант изливал душу, перенося все рассказаное на бумагу, я напряженно размышлял.
В свете всего что интендант рассказал, ни о каком сотрудничестве с ним и речи идти не могло. Тут ситуация была такая, что проступки капитана-сапера казались игрушками в детской песочнице. Все было на порядки серьезнее. По большому счету, уйди сейчас на сторону информация, что я прихватил этого интенданта на горячем, и он слил своих подельников, думаю, прибьют меня за милую душу без разговоров, причём очень быстро. Слишком уж все далеко зашло с махинациями на окружных складах, да и в принципе по ситуации с высокопоставленным интендантским начальством.
В общем, не мой уровень решения проблем, тут, боюсь, и брат может не справиться без поддержки сверху.
В любом случае никакого другого варианта, кроме как срочно мчаться в Москву, у меня нет. Беда в том, что времени у меня на все про все очень мало. По сути, меньше суток. Если завтра утром интендант не появится на службе, его подельники, не разбираясь, что происходит, начнут рубить концы. Интендант чётко пояснил порядок взаимодействия между членами этой преступной группы, разработанный на подобный случай.
В какой-то момент мелькнула мысль: «может, прибить этого интенданта по-тихому и не суетиться?». При этом я задумчиво посмотрел на пленника, который продолжал писать, и он, даже не поднимая головы, похоже, что-то почувствовал, потому что как-то сжался и напрягся. Эту мысль тут же вытеснила другая: «что же так не везёт-то, как вот теперь обеспечить подразделение всем необходимым?»
Неладно что-то в нашем государстве, чего ни коснись, везде какая-то хрень творится. Чувство, что у всех поголовно рыльце в пушку. Грустно это и неправильно.
Пока интендант писал, я успел продумать порядок своих дальнейших действий и принял окончательное решение. Поэтому, дождавшись, когда он закончит, позвал своих бойцов и начал сыпать приказами. К этому моменту, кстати сказать, возле дома собрались все наши группы, и полуторка, соответственно, уже тоже стояла во дворе дома. Задачи я ставил командиру разведвзвода и комоду осназовцев.
— Значит так, мужики, пленников аккуратно и, по возможности, незаметно погрузить в кузов полуторки и доставить в лагерь. Конкретно интенданту, прежде чем выводить его на улицу, надеть на голову и плечи мешок. Никто не должен узнать, что он у нас. Поэтому по прибытии в лагерь пленников изолировать друг от друга и скрыть с глаз кого бы то ни было. Их за время моего отсутствия не должен видеть никто посторонний. Собственно, на этом все, грузимся, по дороге высадите меня возле здания УНКВД и дальше по плану. Хочу обратить ваше внимание: вляпалась мы в очень нехорошую историю. Так что очень прошу отнестись к сказанному со всей серьезностью. Повторюсь, никто не должен видеть наших пленников, вообще никто.
Погрузка много времени не заняла, и уже минут через двадцать я попал в кабинет к начальнику управления и после приветствия, воспользовавшись тем, что в кабинете мы были одни, просто попросил у него помощи.
— Товарищ майор, очень нужна ваша помощь, мне край нужно как можно быстрее попасть в Москву уже сегодня. Вопрос жизни и смерти, без преувеличения.
Начальник внимательно на меня посмотрел и спросил:
— Что произошло, не хочешь рассказать? Может, не все так страшно, как ты думаешь?
— Рассказать могу, только вряд ли это нужно делать, ведь тем самым я подставлю под удар и вас тоже. Не нужно это вам, тем более что это не ваша зона ответственности.
— Вот как? Очень интересно, но расспрашивать не стану. Раз говоришь, что не нужно знать, значит не нужно, — задумчиво рассуждал начальник, похоже, над чем-то напряженно размышляя. — В общем так, Сергей, сегодня с ближайших аэродромов самолётов в Москву нет. Есть из Минска, но туда ты вряд ли успеешь добраться. Сейчас попробую решить, чтобы тебя отправили на двухместном истребителе, есть такая возможность, но только в случае, если дело действительно не терпит.
С этим словами начальник с вопросительно посмотрел на меня.
— Совсем не терпит, — подтвердил я. — Поверьте, будь по-другому, и я бы вас не стал беспокоить.
Тот только кивнул в ответ и, сев за телефон, начал звонить, но предварительно сказал мне:
— Иди собирай вещи и готовься к вылету, сейчас все решим.
Уже через два часа я был в воздухе, но успел перед отъездом на аэродром позвонить брату и попросить его меня встретить, обозначив кодовыми словами, что дело не терпит отлагательства что и все очень серьёзно. Даже по телефону услышал недовольство в его голосе, но встретить меня он пообещал. Похоже, надоел я ему со всякими просьбами, но и деваться мне, по сути, некуда.