Первой осознанной мыслью было вот что: «интересно, это со мной навсегда останется или со временем пропадет? И как бы научиться осознанно переходить в это состояние, а не от случая к случаю?»
Не стал долго над этим размышлять, просто смысла нет. Мелькнула было мысль проверить найденную в подвале комнату, а то вдруг все это мне приснилось, но я тут же её отбросил. Не охота лазить по подвалам, да и не нужно мне это. Я и так уверен на все двести процентов, что это не сон и не наваждение, поэтому и суетиться не буду.
Собственно, если бы даже передумал и решил всё-таки проверить, не получилось бы, потому что в дверь номера постучали, и когда я её открыл, обнаружил брата, который бодро произнес:
— Ну ты и спать горазд, думал, уже не достучусь, даже переживать стал, не случилось ли чего.
Видя, что я на него смотрю с недоумением, он пояснил:
— Я постучал первый раз и, не дождавшись реакции, сходил к дежурной по этажу уточнить, на месте ты или может ушёл куда-то. Сейчас второй раз стучал. Первый стук ты благополучно проигнорировал, как сейчас вижу нагло дрых, — он оглядел меня с головы до ног и добавил: — Давай собирайся, пойдём поужинаем и поговорим заодно, есть о чем.
Я, ещё слегка заторможенный после этого сна, только и подумал про себя «хреново, однако, что я в этом бестелесном состоянии не могу контролировать такие моменты. Остаюсь, по сути, беззащитным, и это очень плохо. Чревато неприятностями, откуда не ждешь».
Приключения попаданца в пионера со стартом в 1968 году и с целью строительства образцово-показательного социалистического государства.
https://author.today/work/251220
Глава 11
Вроде и антураж ресторана похож на тот, в котором мы были после смерти мамы, и водка такая же холодная, да и закусь похожая, но почему-то атмосфера этого ужина была совсем не душевной. Мне все время казалось, что брат как-то оценивающе ко мне присматривался, да и разговор он затеял непонятный. Переливал из пустого в порожнее, будто пытаясь зомбировать меня и вбить мне в голову конкретные мысли.
Сначала он, правда, снова пожаловался, что якобы из-за меня такой шорох начался, что и поспать спокойно некогда. Расследование только набирало обороты, и конца-края ему не было видно. По его словам, уже пострадали такие шишки, что и подумать страшно, а что будет дальше, так и вовсе непонятно.
После этого своеобразного вступления он снова начал втирать, чтобы, если спросят про формирование роты, отвечал, что действовал по приказу и никак иначе.
В общем, большую часть совместного ужина разговор был, можно сказать, беспредметным. И только ближе к концу посиделок брат разродился намёком, что, возможно, моё подразделение будет переориентировано на совершенно другой вид деятельности, но это не точно.
Заинтриговал он меня этими намёками без конкретики, ведь этот вопрос для меня на самом деле важный. Одно дело — охранять какие-нибудь склады, и другое, если привлекут роту к охране заключённых или ещё куда. Совсем он меня этим не обрадовал, если не сказать хуже.
Уже расставаясь, он хлопнул меня по плечу и произнес:
— Не хотел говорить раньше времени, но не удержался. Награждать тебя будут завтра в Кремле, с утра жди посыльного с оповещением. Одобрили орден Красного Знамени и повышение в звании, так что уже можешь порадоваться. Поэтому заранее поздравляю, братишка, я рад за тебя.
Я поблагодарил его в ответ, но вот почему-то сегодня чувствовалось, что брат многого не договаривал и, может, даже лукавил, хоть и старался при этом всеми силами показать доброе ко мне отношение. Да и в целом этот ужин оставил неприятное послевкусие, как после просмотра плохого спектакля. Учитывая, что я не почувствовал искренности и в словах поздравления, стоило задуматься, так ли все на самом деле гладко в наших с ним отношениях.
Спать я ложился с напрочь испорченным настроением. В голову лезла всякая хрень чуть ли не о мировом заговоре против меня и другая подобная лабуда. Наверное, поэтому и кошмары снились всю ночь непонятные. Сон я не запомнил, но точно знал, что он не был хорошим.
Из-за этого я проснулся утром не в самом лучшем расположении духа.
Посыльный с уведомлением о награждении и пропуском на территорию Кремля прибыл, как и предсказывал брат, уже к восьми часам утра. Само награждение было запланировано почему-то на вечер, и у меня снова образовался свободный день, который я в принципе не знал, чем занять.
Работать над бумагами, находясь здесь, в Москве, мне почему-то не хотелось. Гулять, бесцельно бродя по Москве, — тоже, и чем себя занять, я понятия не имел.
Так весь день и промаялся дурью, бездельничая и размышляя о разном. Выходил из номера, только чтобы перекусить и купить свежие газеты, да и то ненадолго.
Само награждение мне показалось рутинным, что ли, и совсем не напоминало то, как это в моем прошлом мире описывалось в многочисленных книгах. Нет, речь перед участниками этого мероприятия, которых было в общей сложности человек тридцать, Калинин произнес, но короткую и, похоже, дежурную, заученную до последней запятой. Награждал тоже он лично, вручая награды, как говорится, из рук в руки. Мне тоже вручил с формулировкой «по совокупности заслуг», а вот ни о каком банкете почему-то и речи не было. Может, мне просто не повезло, не знаю. Кстати, в Кремле никто о повышении меня в звании не упомянул и я даже подумал, что брат что-то напутал, но нет. Сразу после награждения ко мне подошёл сержант ГБ НКВД и попросил следовать за ним, объяснив, что меня ждут в управлении, куда ему приказано меня доставить.
Честно сказать, подумал было: «неужели Берия лично будет повышать в звании?», но нет.
Меня привели к незнакомому старшему майору ГБ. Тот, приняв торжественный вид, поздравил меня с высокой правительственной наградой, поблагодарил за службу, уведомил о повышении меня в звании на одну ступень, выдав при этом новое удостоверение и забрав старое, и велел возвращаться на службу.
Я, слегка офигевший от происходящего, вернее, от простоты и лаконичности этого действа, поблагодарил в ответ, произнес, что служу трудовому народу, и пошёл продолжать службу. Это я ерничаю, конечно, но я и вправду ожидал чего-то праздничного, что ли, а тут все прошло как-то быстро и чуть ли не втихаря, прям не похоже на советскую действительность, где любят устроить показуху из-за любого малозначимого события.
Немного прояснил все брат, который перехватил меня на выходе из кабинета этого старшего майора. Оказывается, это сверху спустили указание, что мое награждение не должно привлекать внимания. Странное, честно сказать, указание, ну да мне от этого как бы ни холодно, ни жарко.
Я уточнил у брата по поводу его намёков на переквалификацию подразделения, но тот в ответ только плечами пожал и предположил, что такие вопросы быстро не решаются, поэтому меня уведомят позже, если, конечно, это на самом деле произойдёт.
На моё предложение обмыть награду он ответил отказом, сославшись на нереальную занятость. Вообще он вёл себя в этот раз как-то отстраненно, размышляя о чем-то своём. Видя такое поведение, я стал прощаться, но он меня тормознул и попросил немного подождать. Дескать, с минуты на минуту должна появиться информация о самолетах, которые должны лететь в сторону Белоруссии. Он договорится, чтобы на одном из них меня доставили поближе к месту службы.
Меня, честно сказать, подобное отношение слегка задело, все-таки я хотел задержаться на денёк и ещё раз встретиться с Настей. Виду, конечно, не подал, что мне что-то не понравилось, но для себя решил однозначно, что мне, похоже, надо держаться от брательника с его опекой подальше.
В итоге вылетать мне рано утром, в четыре часа, соответственно, машина за мной подъедет уже к двум ночи. По сути, ни туда ни сюда, и не выспишься нормально, и завтра по прибытии в плане работоспособности буду никакой.
На самом деле возмущаюсь я, наверное, зря, всё-таки лететь на порядок быстрее и лучше, чем добираться поездом. Вряд ли у кого, если он не летчик, ещё есть возможность мотаться туда-сюда по воздуху. Да и, как ни крути, а мне сейчас будет полезно исчезнуть из столицы как можно быстрее, мало ли кто из пострадавших узнает о моей причастности к валу арестов. Вдруг какой-нибудь придурок отомстить надумает. Поэтому мне и правда сейчас полезно держаться подальше от высоких кабинетов. Да и на месте службы следует вести себя как можно тише.
Брат в нагрузку, перед тем как распрощаться, передал со мной начальнику управления Белостока внушительный опечатанный по всем правилам пакет с бумагами. И вот странная штука: если раньше мне было пофиг, что за документы я передаю, то сейчас прямо до зубовного скрежета захотелось ознакомиться с содержимым. Да так, что я с трудом смог остаться невозмутимым, подумав про себя: «очень плохо, что я никогда не интересовался, как правильно и незаметно вскрывать чужую корреспонденцию». Понятно, что не умеючи, даже пытаться не буду, хоть и очень хочется.
Уже сидя в самолёте, перед тем как по традиции уснуть, я стал анализировать свой очередной визит в столицу и, несмотря на непонятки с братом, пришёл к выводу, что поездка получилась нереально удачной. По сути, мне удалось, пусть и случайно, решить львиную часть своих проблем.
С комплектованием подразделения и оформлением всех необходимых бумаг проблем больше не будет по определению. С оснащением, если особист не соврал (что вряд ли, не того полёта птица, чтобы не держать своего слова в такой мелочи), судя по всему, тоже все должно быть нормально.
Остаётся открытым вопрос по бронетехнике — я имею в виду не стандарт, — но и здесь, я думаю, так или иначе все решаемо.
Мне теперь, по сути, остаётся только подготовить должным образом своих людей к будущей войне и переделать кучу работы по подготовке некоторых вещей, которые в перспективе смогут помочь нам выжить в будущей бойне.
Фигня вопрос, если разобраться, начать и закончить. Шучу я так, если кто не понял, но не то чтобы сильно. Как ни крути, а шансы осуществить задуманное после этой поездки выросли на порядки.