Или лейтенант Кухлянских, который в данный момент находился под следствием из-за жалобы подчинённых ему красноармейцев на его злоупотребления должностными полномочиями. Он, как выяснилось, заставлял красноармейцев копать окопы вместо положенных по уставу индивидуальных ячеек.
Третьим заинтересовавшим меня командиром был воентехник второго ранга Борисов, который, если так можно выразиться, угодил в немилость из-за использования вверенной ему техники не по назначению. Он задействовал вездеходную эмку командира полка в качестве тягача для противотанковой сорокапятки в момент, когда полковнику надо было срочно куда-то уехать.
Оставшиеся два лейтенанта-танкиста попали командованию на карандаш, устроив несанкционированные гонки на танках по пересеченной местности, при этом только чудом не утопив машины в болоте. Притом эти командиры были двоюродными братьями, правда, по матери и с разными фамилиями — Рязанцев и Потапов.
В общем, тот ещё контингент, если подумать, но мне именно такие командиры и были нужны. Понятно, что окончательно с ними определюсь только после личного собеседования, но уже кажется, что идея поискать подчиненных среди залетчиков увенчалась успехом. Даже старшина согласился, что отобранные командиры нам подходят, хотя поначалу и был настроен скептически.
Закончив разбирать коробки с личными делами, я взвалил на старшину доставку их обратно в штаб армии, велев ему организовать на завтра собеседование с отобранными кандидатами. Сам же я направился по адресам проживания, как я надеюсь, моих будущих топтунов. Или, говоря привычным языком, людей, способных проследить за нужными мне интендантами. И не только.
Почему-то было у меня чувство, что без помощи подобных специалистов мне не обойтись, поэтому и решил встретиться с ними не откладывая.
Составление штатного расписания решил пока отложить на завтра, тем более непонятно, сколько из отобранных командиров нам действительно подойдут.
Конечно, плясать я буду не от наличия необходимых специалистов, но на первом этапе — почему бы и нет.
Но не успел я отойти от здания хотя бы метров на десять, как меня догнал дежурный и попросил вернуться.
На вопрос, что случилось, тот только плечами пожал и сказал, что начальник приказал срочно меня найти, а зачем и почему, ему неизвестно.
Я вернулся в кабинет начальника и прямо с порога был огорошен его словами:
— Брат твой звонил, тебе срочно необходимо вылететь в Москву. Машина будет через полчаса, поэтому иди собирайся, командировку к этому времени оформят по всем правилам.
— А что случилось-то?
— Я без понятия. Сказал, что ты как можно быстрее должен оказаться в Москве, и на этом все, а тут как раз и вылет самолёта, как по заказу. В общем, иди готовься к поездке, не теряй время.
Мелькнула у меня мысль перезвонить брату и выяснить, что происходит. Но как мелькнула, так и пропала. Времени и правда осталось только забежать за вещами. Но заглянуть в наш кабинет по дороге я всё-таки успел, как и велеть старшине пока продолжать работать по комплектованию подразделения без меня, и уведомить его, что я на какое-то время пропаду.
Время снова понеслось вскачь. Почему-то я здесь просто не успеваю осознать до конца, что происходит, а уже появляются новые вводные. Чувство такое, будто меня специально беспрерывно дёргают, чтобы я не расслаблялся. Вообще я заметил, что в новой жизни все почему-то происходит сумбурно, стремительно и бессистемно. Не успеешь в одном деле разобраться, как появляется что-то новое и так беспрерывно. Вот и сейчас: что там в Москве случилось такого, что меня так срочно сорвали с места? Странно это все.
Глава 4
Москва встретила стремительно надвигающейся темнотой и начинающимся дождем. Нет, приземлился самолёт в сумерках, но пока народ, разбирая вещи, выходил наружу, небо затянуло тучами, сумерки быстро стали превращаться в непроглядную тьму.
Сам полет я наглым образом проспал, хотя поначалу и планировал обдумать происходящее, разложить у себя в голове все по полочкам и немного спланировать дальнейшие свои действия. Но не сложилось. Самолёт ещё не набрал нужную высоту, как меня сморило. Не проснулся даже во время посадки, что странно на самом деле, всё-таки путешествие в самолетах этого времени не самое комфортное.
Как бы там ни было, а я добрался до места, и даже намокнуть особо не успел. Брат, встречавший меня лично, не постеснялся подогнать машину чуть не впритирку к самолёту, поэтому я только и был на улице под дождём, пока мы с ним обнимались да закидывали мой чемодан в багажник автомобиля.
Уже в машине брат со смешком произнес:
— Вид у тебя, конечно… стыдно людям показывать.
Это да, перестарался я слегка с нанесением самому себе травм. Из-за разбитого в хлам носа или, может, брови все лицо было в знатных таких фингалах, скрыть которые не представлялось возможным, да я и не старался. К этому моменту, по сути, остались только бледные следы этого великолепия, но и их хватало, чтобы привлечь ко мне лишнее внимание. Брат между тем продолжил говорить.
— Ну вот и как тебя такого красивого маме показывать?
— Вань, может, к маме попозже? — неожиданно даже для себя чуть не жалобным голосом спросил я.
Вот тоже странно. От предшественника мне, по сути, досталась только память, но при упоминании тёти Зины, матери Ивана, в груди разлилось непонятное тепло, а от слов брата появилась какая-то робость. Тётя Зина, как ни крути, заменила мать Сергею, в тело которого я переселился, да и отношение у него к ней было как к родной матери.
Брат между тем вздохнул как-то даже тяжело и произнес:
— Не получится попозже, я тебя и выдернул в Москву по требованию мамы. Она в последнее время стала чувствовать себя совсем неважно, вот и решила, что надо срочно с тобой увидеться. Поэтому сейчас мы направимся домой. Сам знаешь, что будет, если промедлим.
— Знаю, но ехать с таким лицом — это не самый лучший вариант.
— Это да, я как-то об этом не подумал, но теперь уже поздно что-то менять, мама знает, что ты в пути. Но это ладно, не в первый раз тебе нотации слушать, переживешь как-нибудь. Лучше расскажи, как так случилось, что ты угодил в руки бандитов? Я, конечно, читал твой рапорт и в общих чертах в курсе дела, но без подробностей.
Я, прежде чем отвечать, посмотрел в сторону водителя, и брат, перехвативший мой взгляд, тихо добавил.
— Можно говорить спокойно, до определённого предела, конечно.
Я только плечами пожал и начал рассказывать.
— По дурости, конечно, угодил в неприятности, как иначе? Брат женщины, у которой я остановился переночевать, был главарем этой банды, так что я оказался не в том время и не в том месте. Огрели поленом по голове, немного попинали для острастки, когда очнулся, но связали неумело, вот мне и удалось подобрать момент для схватки. В общем, мне повезло, а им — нет, вот и весь сказ.
— Емко рассказал, впрочем, как и всегда. Но не буду выспрашивать детали, захочешь, сам расскажешь. Но ты хоть что-то вынес для себя после этой переделки? Или так и продолжишь по бабам шастать? Всё-таки права мама, надо срочно женить тебя.
— Вань, ну хоть ты не начинай. Понятно, виноват. Расслабился не там где надо, но жив же остался, чего сразу женить-то?
Брат расхохотался и ответил
— Ничего не меняется, да, Сергей? Как был оболтусом, так и не спешишь взрослеть.
За такими разговорами, приправленными дружескими подколками, мы незаметно добрались до дома.
Шагая по лестнице к входной двери пятиэтажного дома, я подумал, что что-то с переселением моей души в это тело пошло не так. Как я уже говорил, от прежнего владельца тела мне вроде как досталась только память. Только вот почему тогда я на пороге дома ощущаю непонятные эмоции вроде щемящей грусти вместе с радостью и вообще нахожусь в предвкушении чуть не восторга от самого факта возвращения ДОМОЙ. Ведь на самом деле это не мой дом и ждёт меня не моя мама, так откуда это все? Непонятно и странно.
Нас с братом ждали, и встреча получилась тоже, можно сказать, привычной. Мама, увидев моё лицо, заохала, засуетилась, а потом, обняв меня, и расплакалась. У меня в свою очередь аж сердце зашлось. Обнимая эту, по сути, чужую сухонькую женщину, я не мог избавиться от щемящего чувства жалости к РОДНОМУ человеку. Совсем другое чувство испытал, здороваясь с дядькой, коренастым и почти лысым мужиком, чем-то напоминающим мне известного артиста Евгения Леонова. Только вот если этот артист всегда вызывал у меня положительные эмоции, то дядька не вызывал вообще никаких. Чужой человек, по-другому и не скажешь. Да и вёл он себя непонятно. Если забыть про рукопожатие, то могло сложиться впечатление, что он и не заметил моего появления. Говоря проще, я для него как пустое место. Нет, явно он этого не обозначал, но иначе объяснить его поведение не получалось.
В принципе мне от этого было ни холодно ни жарко, поэтому я отвечал ему тем же, сосредоточив все свое внимание на маме, которая буквально засыпала меня разнообразными вопросами. Вот уж кто действительно здесь был родным человеком.
Я не стану пересказывать наши с ней разговоры, кто хоть раз общался с любящей матерью, тот меня поймёт. В таких случаях все мамы одинаковы, и это неоспоримый факт.
Скажу только, что я ничуть не пожалел, что мне пришлось прибыть в Москву, потому что вновь испытать полузабытые эмоции от встречи с любящим тебя просто так человеком, это дорогого стоит, по крайней мере для меня.
Во время ужина в этой семье практически не разговаривали, да и прошёл он (хоть мужская часть и выпила по несколько стопок водки типа за встречу) совсем даже не душевно. Как-то уныло он прошёл, и если бы не ехидные улыбки брата, правильно понимавшего моё состояние, можно было бы сказать, что этот ужин был чуть не траурным.
Зато после застолья, когда дядька удалился к себе в кабинет, за меня брат с мамой и даже горничная тётя Люба взялись по-взрослому. Вопросы сыпались со всех сторон, и я на них при всем желании не успевал отвечать, слишком уж много их было — в особенности от женщин. Брат, можно сказать, участвовал в этом балагане больше как зритель. У меня вообще складывалось впечатление, что на самом деле мои ответы не особо интересовали присутствующих. Они, похоже, кайфовали от самой атмосферы. Необычное это было действо и чем-то даже привлекательное. Во всяком случае я сам не заметил, как расслабился и вправду почувствовал, что я дома.