Однако националистические воззрения привели Эйке в ряды нацистской партии довольно поздно – скорее всего, он просто не имел времени активно участвовать в партийных мероприятиях, работа отнимала много времени. Но тяга к «соратникам» все же восторжествовала, и 1 декабря 1928 года Теодор Эйке вступил в НСДАП и Штурмовые отряды (СА). Партийный номер, который получил Эйке, был не особо престижным – 114 901. Хотя это и дало ему впоследствии право именоваться «старым бойцом», тем не менее уже после «захвата власти» особо престижными считались номера до 100-тысячного. К партийной работе Эйке склонности не имел, и его первые шаги в НСДАП были связаны с СА. Сначала он стал труппфюрером СА – то есть командиром отделения – в Фарнкентале, а затем в Людвигсхафене. Вольница СА не очень импонировала свято верившему в торжество дисциплины унтер-офицеру со стажем и поэтому, когда только началось развертывание СС, Эйке записался в новое партийное формирование. Отбор в СС был довольно серьезным, и в принципе Эйке несколько не соответствовал предъявляемым требованиям. Не по физическим, расовым или политическим параметрам – нет, он был просто уже довольно стар. Когда Эйке вступил в СС ему уже было 38 лет, а Генрих Гиммлер настаивал, чтобы в его организацию входили бы молодые люди в возрасте до 35-ти. Тем не менее 29 июля 1930 года Эйке стал стал СС-манном и получил СС-№ 2921. Здесь он смог полностью реализовать свое стремление к жесткой дисциплине. Гиммлер сразу же заметил хотя и несколько неуравновешенного, но физически крепкого Эйке, к тому же имевшего опыт службы в армии в качестве унтер-офицера – командных кадров в СС катастрофически не хватало. 30 августа 1930 года Эйке был произведен в труппфюреры СС и зачислен в размещавшийся в Людвигсхафене 147-й штурм СС. Уже 27 ноября ему было поручено командование этим штурмом, что принесло Эйке звание штурмфюрера. (Заметим, что в то время так называемые чины СС являлись скорее должностными категориями, их количество было незначительным, и их получение зависело напрямую от должности, занимаемой эсэсовцем: командир штурма именовался штурмфюрером, штурмбанна – штурмбаннфюрером и т. д.) Таким образом Эйке наконец удалось получить офицерскую должность: звание штурмфюрера довольно условно можно было приравнять к лейтенанту, а штурм теоретически соответствовал роте рейхсвера.
Теодор Эйке оказался находкой для СС. Причем здесь свою роль сыграл именно опыт унтер-офицера – Гиммлеру прежде всего нужны были хорошие исполнители, умеющие создать из его пока еще аморфных отрядов высокодисциплинированную, готовую без сомнений выполнить любой приказ идеологическую армию. Рвение Эйке было быстро оценено, и уже 30 января 1931 года Гиммлер поручил ему формирование 2-го штурмбанна 10-го штандарта СС, что автоматически принесло ему звание штурмбаннфюрера СС. Учитывая, что штурмбанн соответствовал примерно батальону, а звание штурмбаннфюрера – примерно майору рейхсвера, можно сказать, что в служебном (но пока отнюдь не в финансовом) плане Эйке за три года сделал более быструю карьеру, чем за предшествующие двадцать. Эйке крайне повезло и на этот раз: следующим распоряжением рейхсфюрера СС ему было присвоено звание штандартенфюрера СС, и 15 ноября 1931 года он был назначен командиром 10-го штандарта. В общих СС от руководителя (командиры СС именовались вождями – фюрерами) требовалось прежде всего поддерживать дисциплину среди своих подчиненных, иметь организационные способности, но в принципе наличие у них опыта и способностей воинского командира не требовалось. А таланты организатора и администратора у Эйке были, хотя они и осложнялись его психопатической личностью, и его стремление к насаждению железной дисциплины часто выливалось в патологическую жестокость, что опять же только нравилось руководству.
7 ноября 1931 года Эйке был переведен на должность административного офицера 10-го штандарта СС, дислоцированного в Кайзерслаутерне. Фактически же речь шла о его подготовке к занятию поста командира этого штандарта, тем более что 15 ноября Эйке в качестве аванса был произведен в штандартенфюреры СС. 21 декабря того же года назначение состоялось, и Эйке стал командиром соединения СС, примерно соответствовавшего полку рейхсвера. В марте 1932 года Теодор Эйке был вынужден оставить службу в «И.Г. Фарбениндустри». Причем инициатива исходила не от Эйке, а от руководства «И.Г. Фарбен» – к этому времени обремененный своими «общественными» обязанностями Эйке стал манкировать своей основной работой, а кроме того, его непредсказуемое поведение и слишком радикальные политические взгляды вызывали недовольство начальства. Психически неуравновешенный Эйке стал очень активно участвовать в «уличной войне» и очень скоро оказался замешан в темных делах. Не прошло и нескольких месяцев, как Эйке был арестован властями по обвинению в незаконном хранении взрывчатых веществ и подготовке убийства. Обвинения были достаточно серьезными, но доказательства лишь косвенными. И тут на помощь Эйке пришел министр юстиции Баварии Франц Гюрнтер – убежденный немецкий националист, покровительствовавший нацистам. В 1932 году Гюрнтер отдал приказ об изменении меры пресечения, и Эйке был освобожден под честное слово. Определенную роль сыграла и медицинская экспертиза, установившая у Эйке определенные психические нарушения. Оказавшись на свободе, Теодор Эйке вернулся к прежней деятельности, немедленно нарушив честное слово, и вновь вступив в конфликт с законом. Учитывая, что он все еще оставался под следствием, полицейские власти начали розыск головореза с целью его ареста. Вполне отдавая себе отчет, что новый арест, скорее всего, завершится осуждением, Эйке, выправив поддельные документы, бежал из Германии и перебрался в Италию, где в то время скрывалось значительное количество членов СС и СА, вступивших в конфликт с законом. При этом свой пост руководителя 10-го штандарта СС он сохранил, кроме того, Гиммлер 26 октября 1936 года присвоил ему звание оберфюрера СС, что было достаточно редким явлением: как уже указывалось выше, в принципе в этот период звания СС были привязаны к должностным категориям, и звание оберфюрера скорее соответствовало руководителю абшнита СС, то есть более крупного, чем штандарт, формирования.
Оказавшийся в Италии Эйке был назначен (Гиммлером) комендантом лагеря членов СА и СС, бежавших в эту страну. Здесь – в Боцен-Гри[25] – Эйке впервые получил опыт руководства лагерем, на него легла работа по его обеспечению, поддержанию дисциплины и т. д. Правда, в лагере были не заключенные, а товарищи по партии, но именно здесь Эйке впервые начал разрабатывать те формы, которые позже стали нормой для концентрационных лагерей Германии. На родине у Эйке осталось много недоброжелателей, в том числе и среди высокопоставленных нацистов. Один из самых влиятельных региональных руководителей НСДАП, Йозеф Бюркель, занимавший в то время пост гаулейтера Рейнпфальца (а Кайзерслаутерн был центром одного из крайзов этого гау), открыто называл Эйке опасным психопатом и сделал все, чтобы добиться его снятия с поста руководителя штандарта и вообще отстранить от всякой партийной деятельности. Однако Гиммлер проигнорировал мнение гаулейтера и не дал своего подчиненного в обиду.
После того как Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером (30 января 1933 года), находившиеся «в бегах» нацисты получили возможность вернуться на родину. В их рядах был и Эйке, который прибыл в Кайзерслаутерн и вновь приступил к обязанностям руководителя своего штандарта. Но неуравновешенность, мстительность и вздорный характер Эйке сыграли с ним злую шутку, чуть было не поставив крест на его дальнейшей карьере. Для Теодора не было секретом, что, пока он был в Италии, Бюркель сделал все возможное, чтобы отстранить его от должности, и поэтому, только начав обживаться на родине, Эйке собрал отряд единомышленников и 21 марта 1933 года отправился в Людвигсхафен, где в тот момент находился его старый враг. Руководимые Эйке эсэсовцы ворвались в местную штаб-квартиру НСДАП, разогнали находившихся там партийных чиновников и штурмовиков, а Бюркеля Эйке запер в стенном шкафу. В шкафу депутат Рейхстага, гаулейтер Рейнпфальца, комиссар гау Саарланд – то есть очень крупная фигура в нацистской иерархии – провел три часа, откуда и был освобожден вызванной бежавшими партфункционерами полицией.
Разразился крупный скандал: несмотря на покровительство, оказываемое Гитлером СС, фюрер всегда отмечал, что его главной основой и опорой являются местные организации НСДАП, руководимые лично ему подчиненными гаулейтерами. И в тот момент, и позже Гитлер всегда в конфликтах между партией и СС вставал на сторону гаулейтеров. Кроме того, надо учитывать, что сразу после прихода нацистов к власти посты руководителей полиции на местах заняли в основном чины СА, которые традиционно недолюбливали СС и пользовались любой возможностью, чтобы досадить им. Расплата последовала немедленно: по требованию Бюркеля Эйке был арестован (для чего, впрочем, «требования» не было нужно – Эйке и так совершил противоправный поступок). Дальнейшая судьба Эйке была предрешена, тем более что старый диагноз о его психическом состоянии забыт не был. Мятежный оберфюрер СС был объявлен душевнобольным и «как представляющий общественную опасность» помещен на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу в Вюрцбурге. Единственный, кто мог защитить Эйке, был рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Но тот абсолютно не собирался ввязываться в конфликт с партийными кругами ради своего подчиненного. В этот раз, как и часто впоследствии, панически боявшийся вызвать раздражение фюрера Гиммлер «сдал» подчиненного: 3 апреля 1933 года он официально лишил Эйке должности командира 10-го штандарта и одобрил его пребывание в психической лечебнице на неопределенное время.
Лечение в клинике пошло Эйке на пользу – видимо, ему действительно давно требовалось проконсультироваться с врачами. Тем более что его состояние хотя и вызывало определенные вопросы, все же буйнопомешанным назвать его было нельзя и отчет о своих действиях он себе отдавал. Скорее у него наблюдалось психомоторное возбуждение. Уже через несколько недель местные психиатры оценили его положение как стабильное и отметили значительное улучшение. Эйке написал Гиммлеру несколько писем, в которых раскаивался в содеянном и просил о возврате на службу; лечащий врач также констатировал, что причин для дальнейшего содержания Эйке в клинике нет. Кроме того, на руку Эйке сыграло и то, что в эти месяцы всем в общем-то было не до него: в Германии бешеными темпами шла нацификация страны, нацистские иерархи бешено боролись за новую компетен