прибыл в лагерь, располагавшийся в 12 милях к северо-западу от Мюнхена, там, с точки зрения нацистов, царил полный беспорядок. Против прежнего коменданта было выдвинуто обвинение в убийстве нескольких «братьев по оружию». Охранники были недисциплинированны, открыто брали взятки и имели склонность похваляться своими «подвигами» в пивных и танцевальных залах. Вскоре Эйке обнаружил, что Зепп Дитрих наводнил охрану Дахау своими блатными дружками. Эйке быстро сменил половину лагерного персонала (примерно 60 из 120 человек) и установил правила поведения, ставшие образцом для всех концлагерей в нацистской Германии.
Бессмысленная жестокость уступила место жестокости систематизированной, хорошо организованной, основанной на принципе безоговорочного и абсолютного повиновения любым приказам старших по званию офицеров СС. Эйке сажал заключенных в карцер и подвергал их различным видам телесного наказания. Обычно они сводились к 25 ударам плетью в присутствии всех товарищей по несчастью и персонала СС. Порки были узаконены на основе ротации офицерского и рядового состава, с тем чтобы ожесточить эсэсовцев до такой степени, чтобы они могли истязать пленников невзирая на лица, без всякой пощады или угрызений совести. «Под опытным руководством Эйке, — писал позднее Хейнц Хене, — любой, в ком еще сохранились малейшие остатки порядочности, очень скоро превращался в бесчувственную скотину».[244]
Особую жестокость проявлял Эйке к заключенным-евреям, Манвель и Френкель называли его «одним из самых ярых приверженцев взглядов Гиммлера на расовые проблемы».[245] Эйке часто выступал перед подчиненными с антисемитскими лекциями и приказал вывешивать в бараках, на видном месте, газету явного расистского содержания «Der Sturmer» («Штурмовик»). Он прилагал все усилия для того, чтобы на почве антисемитизма столкнуть между собой заключенных.[246]
«Успехи» Эйке в Дахау произвели на Гиммлера столь сильное впечатление, что 30 января 1934 года он присвоил ему звание бригаденфюрера СС и снова стал относиться к нему как к преданному и ценному подчиненному. И тот действительно был беззаветно предан Гиммлеру и фюреру. Когда Гитлер устроил чистку рядов CA в так называемую «ночь длинных ножей», Эйке играл главную роль в подготовке к ней и помог составить списки подлежащих уничтожению штурмовиков. Его люди вошли в состав «эскадронов смерти», а сам он был персонально выбран Гиммлером для убийства Эрнста Рема, главаря коричневорубашечников.
Вечером 1 июля 1934 года Эйке не только беспрекословно, но и с удовольствием выполнил приказ своего шефа.[247] Выстрелив в Рема, он смертельно ранил его и пока тот истекал кровью, добивал ногами.
За услуги, оказанные руководству во время чистки, воля Эйке был назначен главным инспектором концлагерей и командиром сторожевых подразделений СС (Inspeektor der Konzentrazionslager und Fuhrender SS Wachverbande). Шесть дней спустя ему было присвоено звание группенфюрера СС, соответствующее званию генерал-лейтенанта вермахта.[248]
Свою штаб-квартиру Эйке разместил в здании на улице Фридрихштрассе в Берлине. Он подобрал сотрудников и взялся за работу, целью которой было организовать распыленные по Германии концлагеря в единую централизованную систему. Вскоре он переместил служебные кабинеты в концлагерь Заксенхаузен из Ораниенбурга, к северу от Берлина, где инспекционный аппарат оставался вплоть до падения Рейха в 1945 году.
В 1937 году Эйке закрыл несколько мелких лагерей и открыл четыре крупных: Дахау, Заксенхаузен, Бухенвальд (близ Веймара) и Лихтенбург. После аншлюса Австрии, состоявшегося в 1938 году, он организовал в этой стране пятый — в Маутхаузене, неподалеку от Линца, куда помещались австрийские политзаключенные, евреи и прочие арестованные гестапо.
Все «наработки», сделанные Эйке в Дахау, были использованы как эталон для создания других концлагерей.
«К 1937 году, — писал Снайдер, — среди коллег по СС Эйке имел ужасную репутацию необузданного и порочного человека. Подозрительный, вздорный, начисто лишенный чувства юмора, снедаемый болезненными амбициями Эйке был истинным фанатиком-нацистом, отдававшим всего себя делу политической и расовой «литургии» с рвением неофита».[249]
Окончательно запустив механизм новой системы концлагерей, Эйке устремил свой взор на преобразование охранных подразделений СС «Мертвая голова» (SS Tokenkopfverbande или SSTV) в военизированные формирования нацистской партии. Искусно прокладывая себе путь через джунгли политических интриг, к началу 1935 года Эйке сформировал и оснастил техникой шесть моторизованных батальонов «Мертвая голова».
К концу 1938 года он увеличил их до размера полков, каждый из которых носил название места дислокации и размещался непосредственно на территории крупного концлагеря.[250] К тому времени, когда началась война, несколько штандартов существовали лишь на бумаге или в процессе формирования.[251]
Солдаты из подразделений «Мертвая голова» одну неделю месяца охраняли заключенных, а три остальные недели проводили в занятиях, заключавших в себе изнурительную строевую и физическую подготовку, изучение оружия и политучебу, нацеленных на превращение их в бесчувственных и послушных исполнителей воли Адольфа Гитлера.
Эйке беспощадно муштровал своих подчиненных, большинство из которых были молодыми людьми в возрасте от 17 до 22 лет, фанатично преданными делу национал-социализма. Те из них, кто не выдерживал испытаний или не проявлял должного послушания, исключались из рядов СС или переводились в общие части СС (Allgemeine SS).
Эйке привнес в ряды своих солдат особый «дух кровного братства». Его люди были более спаянны, чем их коллеги в вермахте. Эйке ненавидел не только иудаизм, но религию вообще. К 1937 году подавляющее большинство его солдат официально отреклись от веры, что часто приводило к разрыву отношений между молодыми эсэсовцами и их семьями. Тех бедняг, которым некуда было деваться во время отпусков, Эйке приглашал к себе, где им предоставлялась возможность ощутить тепло домашнего очага. Теодор Эйке всячески поощрял офицеров и унтер-офицеров, проявлявших особое расположение к солдатам, у которых, по его мнению, были проблемы с родителями.
Когда разразилась вторая мировая война, Эйке мобилизовал три своих полка (Верхне-Баварский, Бранденбургский и Тюрингский — всего около 7 тысяч человек) и направился вслед за вермахтом в Польшу. Его солдаты не вступали в бои с польской армией (за исключением отдельных стычек), вместо этого в сотрудничестве с руководимой Рейнхардом Гейдрихом службой безопасности СД) сформировали печально знаменитые айнзацгруппы (Einzatzgruppen — группы особого назначения), занимавшиеся истреблением и конфискацией имущества польских граждан, в особенности политических деятелей, священнослужителей, представителей интеллигенции и евреев. В одном городе командир эсэсовского штандарта приказал поджечь все синагоги, после чего руководителей местной еврейской общины избивали до тех пор, пока те не подписали признания в том, что это они устроили поджоги. Затем он оштрафовал их на тысячи марок за умышленный поджог. Все же, несмотря на жестокость упомянутого эпизода, его жертвам «повезло» больше, чем многим другим. Большинство тех, кто попадал в руки айнзацгрупп, были просто убиты «при попытке к бегству». Полностью были опустошены некоторые сумасшедшие дома, а их беспомощные обитатели расстреляны. Кроме того, были и еще десятки случаев зверств со стороны эсэсовцев.
Крайности, в которые впадали «Мертвая голова» и СД привели в состояние шока многих генералов вермахта и вызвали у них сильное недовольство. По крайней мере трое из них выразили формальный протест. Но жалобы были положены под сукно генерал-полковником Вальтером фон Браухичем, главнокомандующим вермахта, у которого не хватило храбрости довести их до сведения Гитлера.
Вместо того чтобы наказать Эйке и иже с ним, Гитлер последовал совету Гиммлера и решил создать моторизованную дивизию «Мертвая голова». Командовать ею был назначен, естественно, Теодор Эйке. В середине октября он вернулся в Дахау, где занялся формированием новой команды, личный состав которой скоро превысил 15 тысяч человек.
Дивизия СС «Мертвая голова» состояла из 3 мотопехотных полков, артиллерийского полка, саперного, противотанкового и разведывательного батальонов и административных и вспомогательных подразделений, которые должны были быть в моторизованной дивизии. Мотопехотные полки возникли из старых охранных подразделений — Верхне-Баварского, Бранденбургского и Тюрингского (концлагерей), артиллерии были набраны из рядов данцигского хаймвера СС (данцигской стражи). В остальные части призвали новобранцев и рядовых из запасных команд СС (Verfugungstruppen), общих частей СС, гражданской полиции новых подразделений «Мертвая голова», формирование которых в 1939 году все еще продолжалось. Все эти единения, включавшие в себя более половины личного состава дивизии, были плохо подготовлены, неважно экипированы и, по стандартам Эйке, не отличались должным уровнем дисциплины.
Эйке проявил недюжинный талант в деле материального снабжения своей дивизии и приобрел известность в СС как «великий попрошайка». Дисциплину он внедрял в своей обычной манере. Солдаты, совершавшие малейший проступок, переводились обратно охранниками в концлагеря. Один бывший охранник, недовольный жестокой муштрой, подал рапорт с просьбой о переводе обратно в лагерь. Эйке немедленно одобрил эту просьбу, но отправил этого солдата туда же в качестве… заключенного. Ему был определен пожизненный срок заключения. Больше просьб о переводе не было.