– Вудс, ты-то мне и нужна. Зайди.
Когда Вивьен исчезла так же внезапно, как и появилась, я обреченно посмотрела на Тару:
– Мне нужно идти. Потом поговорим.
Бежать в уборную, чтобы умыть лицо и хоть как-то пригладить волосы, торчащие в разные стороны, времени не было. Поэтому я просто заправила пряди за уши, подошла к кабинету и неуверенно переступила порог.
Вивьен восседала за столом, как королева на троне. Ее ледяной взгляд прожигал насквозь.
– Мэдди, – произнесла она своим особым тоном, и я буквально услышала, как вся моя храбрость, по крупицам собранная по пути сюда, на цыпочках сваливает от меня подальше.
Блестящие глаза Вивьен сверкали предвкушением, как солнечные блики на воде, словно она только что узнала чей-то жирный секрет. Наверняка ей не терпелось выяснить, как продвигаются мои дела с хоккеистом. К счастью, мне было что ей рассказать.
– Мне удалось договориться с Харди.
Чжоу расплылась в одной из тех редких улыбок, которыми она обычно удостаивала крупных рекламодателей, и подалась вперед:
– Не утруждайся, я все знаю. Ты молодец, Вудс. Не разочаровала.
– Знаете? Но откуда? – растерялась я.
– Вчера вечером мне позвонила его агент и обо всем рассказала. Мы с ней пришли к соглашению: завтра ты вместе с «Дьяволами» летишь в Нэшвилл. Проведем это как командировку. Харди покроет все расходы. Взамен он и другие члены команды будут крайне благосклонны к «БЛАЙМИ!». Мы уже договорились на откровенную фотосессию с Ридом Харди, а с МакБрайдом и Громовым – на эксклюзивные интервью. – Она сложила ладони домиком, откинулась на спинку кресла и удовлетворенно вздохнула. – Даже не верится, что все это благодаря тебе, дорогая. Ты определенно растешь в профессиональном плане.
Выездная игра?
Мои глаза расширились от удивления. Внутри что-то болезненно сжалось и ухнуло вниз. Хотелось верить, что это не желудок.
– Но… мы с Ридом обсуждали только домашние игры, – промямлила я. – Всего две.
– Теперь три.
– Но…
Идеальный лоб Вивьен прорезала глубокая морщина. Нас с ней разделял широкий стол, но я буквально почувствовала, как моего босса, не привыкшую к тому, что ей перечат даже в мелочах, словно змеиный яд наполняет крайнее недовольство.
– «НО»! «НО»! «НО»! Мэдди, мне кажется, ты не понимаешь всей серьезности возложенной на тебя задачи. – Она посмотрела на меня так, будто мечтала сбросить меня в жерло вулкана. – Ты всего лишь исполнитель. Если я велю подпрыгнуть, ты можешь спросить лишь, сколько раз. Если Харди нужно, чтобы его перед игрой целовали в задницу на удачу, значит, будешь целовать. Откажешься – ищи другую работу. Правда, без рекомендательного письма, а с теми слухами, которые начнут о тебе ходить, ни один журнал, ни одна жалкая газетенка в Колорадо даже на порог тебя не пустят. – Ее улыбка превратилась в хищный оскал, при виде которого я непроизвольно сделала шаг назад. – Поверь, уж я-то постараюсь.
– Вивьен…
– С другой стороны, если выполнишь все условия, тебя будет ждать повышение.
Ага, в следующем столетии.
Когда мне стукнет сто пятнадцать.
Отчаяние накрыло меня так, что хотелось лезть на стену. Утренняя головная боль стремительно перерастала в мигрень. Учитывая, что в Денвере и без того сложно найти должность в журналистике, обрисованная Чжоу картина превращалась в кошмарный сон, который запросто мог стать моей реальностью. Подумать страшно, что будет со мной, если я откажусь.
Придется возвращаться в Маунтин-Бэй. Смотреть в глаза отцу. Прослыть великой неудачницей и всю оставшуюся жизнь разносить пиво в «Кроличьей норе», позволяя пьяным туристам лапать себя за задницу, чтобы получить хорошие чаевые.
– Нэшвилл – значит Нэшвилл. – Я вымучила улыбку, но, даже не глядя в зеркало, понимала, что меньше всего на свете выгляжу как счастливый человек. Скорее, как тот, кто балансирует на колючей проволоке, находящейся под напряжением.
– Вот и отлично, – нисколько не сомневаясь в моем ответе, кивнула Вивьен. – Можешь идти.
Я поплелась к двери, размышляя над тем, что мой босс – сварливая, бессердечная сутенерша.
Ладно, может, это и не подходило под категорию проституции, тогда что? Продажа в рабство? Сдача в аренду? Прокат?
Впрочем, как ни назови, смысл не меняется.
Меня хорошенько поимели.
Глава 13Рид
До вылета оставалось девять минут. Я в очередной раз взглянул на часы, пролистал в телефоне последние сообщения, проверил директ в соцсетях – от Мэдди ни единого слова. На звонки эта мелкая пигалица тоже не отвечала.
Какого хрена?
Оливия сказала, что все вопросы с ее боссом улажены. Да ради бога, я даже согласился потрясти полуголыми яйцами перед их гребаным фотографом, лишь бы девчонка полетела со мной!
Не в силах скрыть раздражение, я громко фыркнул, засунул телефон в карман и огляделся. Громов с МакБрайдом последними прошли регистрацию и вместе с остальными парнями сейчас занимали все классные места в самолете. Только я продолжал торчать в гребаном вип-терминале аэропорта Денвера, медленно закипая от напряжения и высокой температуры воздуха. Тело под серой паркой было заперто в душный костюм от Армани. И я мечтал поскорее оказаться в самолете, где можно переодеться в спортивные штаны и худи, которые ждали своего часа в сумке, включить наушники, надеть на голову капюшон и откинуть сиденье.
В такие моменты, как этот, я до омерзения завидовал пассажирам, в чьих контрактах не прописаны выглаженные до идеала рубашка с брюками, пиджак и шелковая удавка на шею. Коннор – единственный из всей команды, кому доставляло удовольствие носить это дерьмо. Готов поспорить, это любимая часть его работы. Шкаф МакБрайда ломился от пафосного тряпья, строго отсортированного по цвету. Так и вижу, как он кончает при виде шмоток от Гуччи и надрачивает на французский шелк.
Полной его противоположностью был Макс. Мы все считали, что у него один костюм от «Китон» на все случаи жизни. Ну или парочка одинакового цвета.
Восемь минут.
На меня и так смотрели как на придурка, когда я сообщил команде и тренеру, что беру в Нэшвилл свой талисман. До этого ни одна девушка, которая не входила в обслуживающий персонал или штаб команды, не летала с нами на частном борту. Любая другая за такой шанс отгрызла бы себе руку, а эту репортершу не пойми где носит.
Семь минут.
Она и на матч с «Лисами» опоздала. Какие-то неполадки с машиной. Может, и сейчас те же проблемы? В следующий раз, если он наступит, закажу ей такси или подвезу сам.
Шесть минут.
Если опоздаю, старик Гейт из меня всю душу вытрясет. Надо идти, но как будто что-то удерживало, заставляя медлить. Как оказалось, не зря. В VIP-терминал ворвался неказистый шарик в дутой красной куртке, перекрученной шапке, с чемоданом в руке и с испуганными глазами в пол-лица. Поскользнувшись на заливном полу, Мэдисон едва не расстелилась у моих ног. Я вовремя успел подхватить ее под мышки и прижать к себе, испытывая невероятное облегчение, которое смыло мое отстойное настроение. И это казалось немного странным. Ведь, по-хорошему, я должен был злиться, отчитать девчонку, но максимум, на что меня хватило, – в ответ на ее извиняющуюся улыбку изобразить хмурый взгляд.
– Где твой паспорт? – Забрав у нее из рук документ, я передал его агенту для оформления. – Признайся, если ты хоть раз придешь вовремя, настанет конец света?
– Прости, не знала, что здесь так тяжело с парковкой. Еще и телефон сел…
– Ты на работу тоже опаздываешь? Удивительно, как тебя еще не уволили.
– Эй, я же извинилась! – Вместо того чтобы обидеться на мой грубый тон, репортерша продолжала улыбаться.
– От этого не легче, – проворчал я.
– Мне уйти? – В ее глазах зажглись искры, а на розовых щеках обозначились гипнотизирующие ямочки.
– Прекращай меня бесить.
– Не могу, ведь это так просто, – лукаво подмигнула она. – Скучал по мне?
– Как подросток по прыщам.
Девчонка размером с пинту запрокинула голову и громко рассмеялась. Я даже опешил на мгновение. Никакого жеманства или глупого хихиканья. Яркий и искренний смех. Она что, совсем не умеет злиться?
Думаю, настоящая ссора с ней оказалась бы забавной. Мэдди как день от ночи отличалась от привычных «хоккейных заек», мечтающих познать меня в библейском смысле, и по какой-то нелепой причине я был дьявольски этому рад.
Наконец она прекратила смеяться и теперь смотрела на меня не отрываясь. По какой-то причине я тоже не мог отвести от нее взгляд. Воздух в терминале, казалось, начал потрескивать, как оголенный электрический провод. Если бы агент за стойкой не закончила оформлять документы, не знаю, сколько бы мы еще так простояли.
До трапа добирались наперерез сильному ветру. Девчонка всю дорогу придерживала шапку рукой. Стоявшая в дверях стюардесса встретила нас дежурной улыбкой.
– Где ты был, придурок? – накинулся на меня Бес, стоило мне первому зайти в полный салон.
Сидевший рядом с ним МакБрайд оторвался от чтения спортивной газеты с крупным заголовком «РИД ХАРДИ СНОВА В ИГРЕ?» на первой полосе и вопросительно приподнял бровь.
– Мамашу твою пялил, – ответил я.
Громов ухмыльнулся в ответ и вместе с остальными парнями переключил внимание на мою спутницу. Видимо, не привыкшая к подобному вниманию, репортерша смущенно покраснела, но быстро взяла себя в руки и шепотом спросила:
– Ты нас не представишь?
– А. Окей. Парни, это Мэдисон. Она – мой талисман, так что руками не трогать, – предупредил я и принялся тыкать пальцем, перечисляя имена: – Этот разрисованный мудак с ужасным акцентом – Макс. Рядом с ним – Коннор. Он шотландец. Не путать с британцем, если хочешь жить. За ним сидит озабоченный Джек. Лентяй Мейсон. Неповоротливый русский Гризли Ник… – Закончив перечислять всех, я указал на себя. – Ну а это – Рид Харди. Божье вмешательство в этот адский беспредел.
– Осторожнее, Талисман, – хохотнул Громов. – Длительное пребывание рядом с этим «божьим вмешательством» может привести к радиоактивному отравлению.