– Я верю тебе.
Ее брови слегка дрогнули и поднялись в удивлении. Взгляд смягчился, и в нем появились крошечные крупицы нежности.
– Рид, если ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Юту, просто попроси меня об этом. Без угроз, условий и сделок. Без фильтра «плохого парня», через который обычно проходят твои слова, прежде чем вырываются наружу. – Голос Мэдди дрогнул, превратившись в шепот, в котором смешались искренность и отчаяние. – Просто попроси…
Мои чувства пришли в смятение при виде ее уязвимости. Боже, все так неправильно. Если кто и должен быть сегодня уязвимым, так это я. Сделав глубокий вдох, я нежно обхватил ладонями ее лицо, заставляя внимательно посмотреть на меня.
– Знаешь, мне… – начал я, затем замолчал, тщательно подбирая слова. – Мэдди, я в долгу перед тобой за каждый раз, когда ты была рядом, когда я нуждался в тебе. Ты поддерживала меня даже тогда, когда я этого не заслуживал. Особенно когда я этого не заслуживал. Ты не должна была ставить мои интересы выше своих. Но ты, черт возьми, делала это. Каждый. Чертов. Раз. Я просто хочу, чтобы ты знала: ты много значишь для меня.
– О… Вау. Ого. – Она быстро заморгала, и я увидел блеск слез в ее красивых глазах. – Ну и… когда вылетает самолет?
В этот момент я поймал себя на желании ее поцеловать. Это была потребность, которая поднималась из глубины моей души, пульсировала в члене и обжигала сердце. И судя по тому, как Мэдди смотрела на меня и мой рот, я знал, что она желает того же самого. Желает меня. Нас влечет друг к другу. Бессмысленно это отрицать.
Мой большой палец коснулся ее нижней губы, нажимая достаточно сильно, чтобы раздвинуть их. Я перестал дышать. Почти уверен, что и она тоже.
– Ты чертовски сбиваешь меня с толку, Вудс. – Я наклонил голову, дразняще приблизив губы к бархатной коже ее лица, и прошептал: – Я дам тебе лишь немного пространства для маневра, чтобы поставить меня на место. Не упусти свой шанс, репортерша.
Мэдди сбросила мою руку, словно это была раскаленная кочерга, и резко отстранилась.
– Какой же ты высокомерный засранец!
С этими словами она развернулась и быстрым шагом направилась к своему дому. Наблюдая, как она уходит, я впервые осознал, что в жизни есть что-то более важное, чем хоккей. Что-то, за что, возможно, стоит побороться.
Прежде чем закрыть за собой дверь, Мэдди оглянулась и, с трудом сдерживая улыбку, показала мне средний палец. Я улыбнулся в ответ.
Умничка.
Глава 29Рид
Снегопад не переставая шел с самого утра, окутывая утренний Денвер почти потусторонней безмятежностью. Чудовищные пробки сковали весь город. Половину рейсов в аэропорту отменили, другая половина ждала окончания непогоды. Чтобы успеть на матч в Солт-Лейк-Сити, нам пришлось сменить частный борт на командный автобус. В итоге полуторачасовой перелет в соседний штат теперь превратится в восьмичасовую поездку. В любой другой ситуации я счел бы это дерьмовой ситуацией, но не сегодня.
Осознание, что все это время я проведу бок о бок с Мэдди, вызывало непривычное волнение, которое я не испытывал со времен средней школы, приглашая первую красавицу класса – Оливию Отменная-задница Смит на свидание. Которое, к слову, прошло неудачно. Если кратко – не вовремя заявился ее пьяный папаша, и мне пришлось прыгать вниз со второго этажа. Что оказалось хреновой идеей…
До парковки, где стоял ярко-красный автобус с надписью «Денверские Дьяволы» и эмблемой команды на боку, я добрался не самым последним. Из-за погодных условий видимость была отвратительной, но не заметить этого гигантского ядовитого монстра казалось невозможным. Крупные липкие хлопья снега стекали по его гладкой поверхности на землю, почти не оставляя на нем следов.
В салоне толпились несколько парней из команды и половина тренерского состава. Запах спортивного инвентаря смешивался с ароматами пасты, кимчи и отварной куриной грудки, которые, в пластмассовых контейнерах, вместе с фильтрованным кофе в стаканчиках, раздавал на завтрак Билл – семнадцатилетний подросток, подрабатывающий помощником ассистента главного менеджера.
Отказавшись от своей порции, я внимательно оглядел салон. Не найдя среди присутствующих карих глаз Мэдди, бросил сумку, заняв два свободных места в начале салона. Затем натянул капюшон спортивного худи поверх бейсболки, поднял воротник теплой парки, нащупал в кармане пачку сигарет и вышел из автобуса.
Учитывая, что все прошлые разы, когда нам предстояло куда-то ехать, Мэдди являлась в последний момент, находя для оправдания своих опозданий миллион веских причин, я не особо переживал. Время еще есть. Стоя под навесом, щелкнул зажигалкой, затянулся и выпустил облако тягучего дыма, смешавшегося с паром от теплого дыхания.
Кажется, впервые перед важным матчем мои мысли были совсем не о нем. Стоило на секунду закрыть глаза, как я увидел перед собой озорную улыбку на чувственных губах, которые делали приятеля в штанах тверже камня. Сердце забилось сильнее. Кровь быстрее побежала по венам. Паника на миг охватила меня, но тут же отступила. Я посмеялся над собой и крепко зажмурился, пытаясь избавиться от соблазнительного образа. Последнее, что мне было нужно – это стояк в командном автобусе.
Срань господня, да что со мной не так? Почему я веду себя как зависимый придурок, у которого вместо мозгов каша из дерьма?
Я чувствовал, как мое неосознанное влечение к Мэдди стремительно приобретает характер одержимости, и ничего не мог с этим поделать. Она вызывала во мне эмоции, к которым я не привык. Ревность. Я никогда никого раньше не ревновал и всегда считал это чувство совершенно бесполезным. Но, увидев ее вчера с копом, был готов крушить все вокруг, заявляя всему миру, что она принадлежит только мне.
Откуда, черт возьми, это взялось?
Мы не вместе.
Мэдди не моя собственность.
Нужно почаще напоминать себе об этом.
Я встряхнул головой, пытаясь прогнать ненужные мысли. Господи, эта мелкая пуговица заставила меня потерять всякую способность мыслить здраво, а если не приведу мозги в порядок и не сосредоточусь на игре, то буду бесполезен для команды. Тогда ни один талисман на свете меня не спасет.
Тем временем автобус постепенно заполнялся. Снег быстро заметал окурки под моими ногами. До отправления оставалось пять минут, а Мэдисон все не появлялась. Ее телефон был отключен, сообщения не прочитаны.
Неужели не придет?
Водитель сел за руль и нажал на сигнал, призывая всех занять свои места.
– Рид, ты еще долго собираешься морозить свой зад? – показалась в дверном проеме темно-русая голова Беса. – Ехать пора.
Я взглянул на часы. Задумался на мгновение и шумно выдохнул.
– Попроси водителя задержаться еще на пять-десять минут. Я жду Мэдисон. Она, как обычно, опаздывает…
– Мэдисон? Талисман? – Он удивленно уставился на меня сквозь припорошенные снегом ресницы. – Так она давно внутри.
– В автобусе? – недоверчиво переспросил я.
– Ага. Как пришла, устроилась в самом конце салона.
Нахмурившись, я бросился к дверям, проскочил мимо Громова и направился в хвостовую часть. Приятель не соврал. На заднем ряду, скрытая спинками впередистоящих сидений, подложив ладони под голову и поджав ноги, спала Мэдди. Не удивительно, что я ее не заметил. В этой позе она была такой крошечной, что занимала чертовски мало места. И выглядела донельзя умиротворенной, будто видела счастливый сон. Длинные ресницы слегка подрагивали, отбрасывая тени на округлые розовые щечки, чувственные губы блестели влагой, пряди медно-каштановых волос причудливыми локонами спадали на лоб. Глядя на нее сверху вниз, я чувствовал, как сдавливает грудь. Внутри все переворачивалось от мысли, что кто-то может ее обидеть, причинить боль. Даже если этот «кто-то» – я.
Протянув руку, я коснулся ее шеи. Кожа под пальцами оказалась нежной и мягкой как шелк. Мэдди смешно поморщилась, чмокнула губами и что-то проворчала про себя. Резко отпрянув, я отвесил себе мысленную затрещину.
Оставь ее, недоумок. Может, она не выспалась. За окном раннее утро. Не слишком ли жестоко будить ее сейчас?
Пока я спорил сам с собой, автобус тронулся с места. Стоя посреди салона, я начал привлекать к себе ненужное внимание. Парни оглядывались, усмехались, перебрасывались дерьмовыми шуточками. Не желая нарушать безмятежный сон Мэдди, я продемонстрировал им средний палец.
Возвращаться в начало салона, где осталась моя сумка с вещами, не хотелось, тем более что слева от девчонки было достаточно места для моей проблемной задницы. Недолго думая, я сел рядом и постепенно потихоньку расслабился, вдыхая сладкий аромат мандаринного парфюма Мэдди и слушая песню Good Times Брайса Сэвиджа, которая играла по радио водителя.
Макушка репортерши упиралась в мою ногу, а от хрупкого завернутого в безразмерный свитер тела исходило уютное тепло. Я сам не заметил, как задремал, пока автобус не налетел на кочку и подпрыгнул. Голова Мэдди каким-то образом переместилась мне на колени, а маленькая ладонь доверчиво накрыла мой сжатый кулак. Сглотнув, я отвел глаза и замер. И дышать старался через раз, потому что даже собственное дыхание стало казаться мне слишком громким.
Первый час неспешной поездки ощущался гребаной пыткой. Из-за неудобной позы икры ног сводило судорогой, а правую руку неприятно покалывало, словно тысячи холодных иголок вонзились в кожу. Стараясь игнорировать боль, я пытался отвлечься, думая о предстоящем матче, но мои мысли то и дело скатывались к спящей на моих коленях девчонке. Так не похожей на всех остальных.
Добрая, веселая, искренняя, бескорыстная. Ее не волновали мои деньги, мои победы или поражения, мой статус или профессиональная репутация. Она не притворялась тем, кем не является, чтобы мне понравиться. Мэдди смело носила дурацкие свитера не по размеру. Щебетала как птичка. Заливисто смеялась, когда хотела. И мне все это нравилось. Нравились ее неуклюжесть, ее очаровательные ямочки. Нравился яркий контраст между чудаковатостью и сексуальностью. Меня забавляли даже ее вечные опоздания и манера говорить с набитым ртом. Мне нравилась… она. Черт, как же она мне нравилась.