Они удерживали носовую палубу, отбивая наскоки пиратов.
Да Косте с надстройки была хорошо видна вся батальная сцена.
Вот четверо канониров, вдохновляемые Алмейдой, развернули носовое орудие, зарядили его, забили ядро… Безумцы!
Прогремел выстрел. Ядро проломило фальшборт галеона, чиркнуло по доскам палубы и улетело в море.
Понятное дело — пираты разозлились ещё пуще и дружно навалились на горстку оборонявшихся.
— Остановитесь! — возопил шкипер, потрясая кулаками. — Остановитесь! — Он обернулся к капитану галеона, с интересом следившему за битвой, и прокричал: — Капитан! Остановите своих молодцев! Мы сдаёмся!
Пират поморщился от неудовольствия — не даёт порезвиться этот штатский…
С другой стороны, стоит ли рисковать жизнями его парней?
За потерянную в бою руку или иное увечье полагается большая премия, но кому нужны деньги посмертно?
Капитан галеона не спеша спустился на палубу и отдал гортанные команды.
Шкипер в это время колобком метался по навио, уговаривая и стращая.
Алмейда, как и следовало ожидать, оказался самым непримиримым.
— Никогда! — вскричал он гневно. — Никогда — слышите? — нога пирата не будет топтать палубу моего корабля!
— Вообще-то говоря, сеньор, — окрысился Родригу Гомеш, — это не ваш корабль! И я не совсем понимаю, за что именно вы собираетесь отдать жизнь! За солонину и вино в бочках? Умирать, сеньор, стоит за родину, и то будет славная смерть! Однако Испания — мачеха и вам, и мне.
Сабельный звон и топот, шарканье ног и прерывистое пыхтенье, редкие выстрелы и крики — всё посте пенно стихало.
Матросы навио сбились у правого борта корабля, корсары заняли левый, имея за спиною галеон.
Посередине, у мачты, топтался шкипер.
К нему вразвалочку приблизился Жирон Моллар.
— Так в ваших трюмах солонина? — осведомился он.
— Свежайшая! — заверил его да Коста. — А также канарское вино, мочёные яблоки, сухари и… и порох. Денег мало, сразу говорю. Три тысячи песо хранятся в моей каюте.
— Оставьте их себе! — отмахнулся Моллар. — Что вы там про Капитана Эша говорили? Поподробнее давайте!
Шкипер смешался.
— Ну я не знаю всех подробностей… — промямлил он. — Говорят, что «Феникс» выходил из бухты на Тортуге. Тут-то на него и напали пять галеонов генерала дона Хуана… Не помню точно, как его зовут… А! Де Толедо. Ну вот… Напали они впятером, а Капитан Эш прорываться не стал — он здорово повредил галеон «Сантана…». Или «Санта-Анна»? Не помню. И высадил своих на берег под защитой «Феникса». Так все и ушли. Вот. А «Феникс» этот де Толедо подарил своему другу дону Альберто де Корону. Ну его тут все знают…
— Даже мы! — хохотнул Жирон. — Эта старая крыса немало нам кровушки попила!
Оглядев своих и чужих, Моллар ухмыльнулся.
— Капитан Эш жив, — сказал он, — стало быть, скоро мы его увидим. А ещё скорее услышим! Надо только вовремя отловить какую-нибудь посудину, идущую с Эспаньолы, да поспрашивать, что на острове деется! Ха-ха-ха!
— А что будет с нами? — вопросил Родригу Гомеш.
Матросы с «Коронадо» зашевелились.
— С вами? — задумался Жирон. — Хм… Можно, конечно, всех вас утопить… Да корабль жалко! Хорошее у вас судёнышко, сразу видно — хозяйский пригляд имелся. Перестрелять вас? А смысл? Капитан Эш бывает беспощаден и безжалостен, но лишь к своим врагам. Не дай вам Бог записаться в его неприятели! Всё тогда, молитесь! Вот дон Альберто — человек конченый, потому как вызов Капитану Эшу бросил, гадостей ему всяких наделал, да так и не допёр своим скудным умишком, что старой глупой крысе бросаться на матёрого кота вредно для здоровья. Конец ему придёт, и скоро. Значит, так. Мы следуем к Наветренным островам, и этот навио следует туда же. Захотите верой и правдой служить Капитану Эшу, останетесь с нами. Нет — сойдёте на берег, неволить не стану. Как вам такой расклад?
Пока матросы переглядывались, Родригу Гомеш сказал:
— Лично я королю Испании не приносил присяги, а на старости лет я неплохо и в Голландии устроиться смогу. Главное, чтобы было на что эту старость коротать! Я согласен, капитан.
— Предатель! — крикнул Алмейда, выхватывая пистолет.
Грохнул выстрел.
Шкипер, оцепенев, ждал, когда же ему станет больно и хлынет кровь, да так и не дождался.
Зато молодой штурман покачнулся и рухнул, роняя оружие, выстрелить из которого так и не успел.
Моллар опустил дымящийся пуффер и спокойно сказал:
— Мы своих не бросаем.
М атросы «Коронадо» до глубокой ночи судили да рядили, как же им быть. Многие из них были португальцами, то бишь людьми, которым не пристало испытывать особой любви к испанцам.
Хватало среди них и французов, и даже немцев, а один и вовсе был русский «casaque».
Сойти на острове Сент-Кристофер было проще всего.
Натуры боязливые и рассудительные именно так и поступят, вот только где среди моряков сыщутся такие?
Трусы не покидают сушу, не ищут сомнительного счастья за океаном.
А Капитан Эш прослыл не только отчаянным храбрецом, но и весьма умным да изворотливым вожаком. Потому и удачлив был.
А это что значит? А это значит, что даже одна-един-ственная доля добычи, что полагается простому матросу на пиратском корабле, способна будет обеспечить его до конца жизни.
И на домик хватит, и чтоб лавочку завести, и жену с ребятишками содержать.
Куда как прав их шкипер, а они что, хуже? Или дурнее?
Конечно, пока что на «Коронадо» отряд корсаров обретается, ибо доверия к бывшей команде навио нет.
Но вот доберутся они до Наветренных островов и сделают свой выбор — сойдут или клятву принесут пиратскую.
Опасное у корсара ремесло, кто спорит, да только золото лодырю или трусу не достаётся. Вот и думай…
Р одригу Гомеш да Коста стоял на своём привычном месте и обозревал пустынное море. И думал.
О чём думают мужчины среднего возраста?
О женщинах, о детях, о доме.
Эти мысли окрашены умилением, если мужчина женат, у него есть наследники и к тому же имеется что наследовать.
У да Косты был иной случай.
Жениться он так и не поспел, оттого и ребятню не завёл. Да и дома у него не было.
Денег, чтобы купить небольшой особнячок, хватало, однако Родригу Гомеш не спешил с покупкой. Зачем?
Чтобы возвращаться через полгода из плавания и заходить в пустое, нетопленое жилище, пыльное, неуютное, нежилое?
Дом становится родным тогда лишь, когда тебя ждут.
В его стенах не должна стыть тишина, он должен быть полон весёлых визгов и даже плача — дитяте поплакать, что пописать.
Тебя с порога должно окатывать облако сдобных запахов, приятное тепло и чтобы тебе навстречу бежали двое, а ещё лучше трое сорванцов с криками: «Папа! Папа плиехал!»
И вот ты заходишь и заносишь гостинцы да подарки, а из кухни выглядывает твоя суженая и улыбается — так, что тебя сразу тянет схватить её в охапку и тащить наверх, в спальню…
А жена угадывает твои мысли и грозит тебе пальчиком с нарочитой строгостью: дети же, нельзя… Потерпи до ночи.
И вот ты, преувеличенно бодрясь, хватаешь тюки с подарками и несёшь их в большую комнату, а дети прыгают вокруг и орут: «А чё ты нам привёз?!»
И вот ты достаёшь гостинцы и одариваешь ими своих родных, испытывая бурю чувств и море восторга…
— Кора-абль!
Шкипер очнулся от сладких мечтаний, трезвея и вытягиваясь на носочки. Да, с юга приближался двухмач-товик.
Родригу Гомеш облизал внезапно пересохшие губы.
Матросы второй день толковали о том, идти ли им в пираты. Большинство стояло за то, чтобы остаться на знакомой палубе, только получив волю казнить и миловать.
Нелегка пиратская доля, а чем моряцкая-то слаще? И таяло меньшинство, как льдинки на солнце.
Вот сейчас и проверим, кто из вас обдумал свой шаг и не дрогнет в бою, а кто просто пошёл на поводу у товарищей!
Хотя трусов на «Коронадо» не держали…
По боковой лестнице на квартердек взлетел Флеган Шэд, лихой ирландец, поставленный Молларом верховодить командой навио.
С ним на «Коронадо» высадились ещё человек двадцать корсаров.
К этому шкипер отнёсся спокойно — какие у капитана «Симурга» были основания доверять тем, кто в них стрелял давеча?
— Будем брать этот приз, капитан! — прокричал Шэд возбуждённо.
Да Коста польщенно подтянулся. Капитан! Приятно, чёрт…
— Брать так брать, — сказал Родригу Гомеш. — Что хоть за посудина?
— Малый галеон! Испанцы такую галисабарой зовут. Вряд ли в трюмах её золото, но сидит низко!
— Как будем действовать?
— Моллар выстрелит из носовой. Если на галисабаре всё поймут правильно и лягут в дрейф, подходим и высаживаемся. И корабль наш. Вместе с грузом! Ха-ха-ха!
— А если это будет ловушка?
— Ловушка? — нахмурился ирландец. — Какая ещё ловушка?
— А если галисабара специально подпустит нас поближе, а потом ударит с обоих бортов? Мне ещё плоховато видно, но у испанцев пушек не меньше, чем на «Коронадо».
Можно, конечно, надеяться, что на галисабаре собрались одни трусы, но ведь так и просчитаться недолго.
— Ага… — озадаченно протянул Шэд. — И что ты предлагаешь?
— На вашем «Симурге» стоит два носовых погонных орудия и на «Коронадо» тоже, хоть и поменьше калибром. Вот и стрельнем из четырёх стволов! Да не в воду — чего зря порох переводить? — а по галисабаре! Ежели там отчаянные собрались, они ответят. И тогда уж… Чья возьмёт!
— Разумно, — согласился Флеган.
Оборотившись в сторону красного галеона, поспешавшего параллельным курсом, он запрыгал и замахал руками.
Было видно, как на «Симурге» переложили руль.
Когда два корабля сблизились настолько, что человеческий голос стал различим, Шэд проорал план, предложенный Родригу Гомешем.
Что ответил Моллар, шкипер не разобрал, но раскрасневшийся от крика Флеган, оживлённо сказал:
— Капитан даёт «добро»! Действуй!
И вот навио будто наперегонки помчался к галисабаре, на полкорпуса опережая галеон.