— Не извольте беспокоиться, виконт, — Боссинэ встал и легким кивком показал, что принимает это решение. — Как только покажется коса Личбо, где нужно снизить скорость, я самолично дам задание Аргею заняться подготовкой гравитонов к сбросу.
— И в чем опасность этой косы? — Агосто задержался, с любопытством глядя на торговца. — Там мелководье?
— Можно сказать и так, — Боссинэ вытащил из шкафа темный шерстяной сюртук и надел его, показывая, что собирается покинуть каюту. — Коса Личбо значительно сужает фарватер реки, а так как через три часа ожидается отлив, нам придется или использовать гравитон, или становиться на якорь. Иначе рискуем сесть на песчаную мель. Очень коварное местечко, скажу вам, господа.
— Мы пойдем быстрее или остановимся? — уточнил я.
— Нужно смотреть по движению «Оленя». Шкипер Пэллс — опытный речник, поэтому он всегда у меня ходит головным, — пояснил Боссинэ. — Если поднимет сигнал «бросать якорь», так и сделаем. Иначе придется повышать скорость, чтобы пройти фарватер до темноты.
Мы, переговариваясь, поднялись на палубу, где штурмовики вместе с капитаном доном Ансело прятались от дневного солнца под парусиновым тентом. Нефы шли ходко, изредка подрагивая от вибрации тяговых гравитонов, но в целом, скорость была неплохой. По моим прикидкам, караван держал четыре-пять узлов, учитывая два барка, которые существенно сдерживали ход кораблей, и течение Роканы. В любом случае — мы не ползли, что указывало на чистый фарватер, и беспокоиться о мелях шкиперам не приходится.
После обеда тренировкой своих орлов занялся лично я. Мы провели парные бои на ножах, кортиках, палашах и интрепелях, которые тоже входили в наш арсенал. Мы же штурмовики, абордажные топоры нельзя игнорировать. Вдруг придется брать врукопашную какой-нибудь королевский корвет? Чем черт не шутит…
Ополоснувшись забортной водой, я вытерся нательной рубахой и повесил ее сушиться на борт, а сам с интересом разглядывал проплывающие мимо нас пейзажи. Правый берег Роканы был значительно выше, и на нем преобладали густые дубравные леса и песчаные пляжи, которые так и манили своей безмятежностью. Изредка появлялись небольшие деревеньки на пять-десять дворов, живущих, видимо, с реки.
Левый берег был более пологим, там преимущественно находились пышные зеленые луга, а вдали темнела полоска рощи. Еще дальше начинались холмистые равнины, окутанные легкой дымкой. Красота и простор — что еще нужно человеку?
Коса Личбо, которую я в жизни никогда не видел, и даже не представлял, как она выглядит, заметил сразу. Гигантская желтая полоса словно сползала с берега и тонким жалом устремлялась в темно-коричневые воды Роканы, подобно морскому змею.
На «Олене» взметнулись сигнальные флажки, и наш шкипер с забавным именем Торфин, уже целый час, торчащий на капитанском мостике и самолично контролирующий рулевого, заорал густым басом, дублируя каждый сигнал с головного нефа:
— Снизить скорость до трех узлов! Держать два градуса лево!
— Есть, капитан! — откликнулся рулевой, по напряженно спине которого я осознал, насколько здесь опасно ходить груженым судам.
— Лечь на створ! — рыкнул Торфин.
Бакены, отмечавшие фарватер, заметно сужали так называемый «коридор прохождения», и наш караван медленно входил в него, оставляя справа желтовато-глинистую косу, опасно уходившую на середину Роканы.
— На створе! — заорал рулевой.
— Так держать! — Торфин сжимал в зубах мундштук с пахитосой, которую так и не удосужился закурить. — Право не ходить! Держать три узла!
— Есть, капитан! — рулевой вцепился в штурвал и замер, вглядываясь в ползущий перед ним барк «Крот», на котором по обе стороны бортов расположились чуть ли не все члены экипажа с длинными шестами.
Я так понял, что они должны были удерживать барку на одной линии с тянущей ее «Лавандой», не позволяя рыскать по сторонам. Иначе груженое судно могло уйти влево или вправо и запросто сесть на мель. О последствиях нетрудно догадаться. Поэтому еще задолго до Личбо была дана команда увеличить интервал во избежание беды.
Мои парни, рассыпавшись вдоль бортов, увлеченно следили за перипетиями прохождения узкого фарватера, как и сам Боссинэ со своими телохранителями. Купец нервничал, то и дело поглядывая на проплывающую мимо песчаную ленту.
— Хочется побыстрее миновать это место, — признался он мне. — Сколько раз хожу здесь, всегда потом хорошенько выпиваю. Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной бутылку «Идумейского»?
— Когда закончим все дела, о которых говорили — обязательно, — этим я напомнил Боссинэ, что необходимо уладить вопрос с гравитонами.
Торговец поморщился, будто ему было неприятно вспоминать о своем просчете с опасным грузом. Мне до сих пор казалось, что Боссинэ не понимал, в какую авантюру ввязался. Или он настолько уверен в своей неприкасаемости из-за своего положения в купеческой гильдии? В любом случае, было бы интересно покопаться в его прошлом. С такой уверенностью связаться с контрабандистами, помогать им продать гравитоны с воздушного военного корвета и не бояться вляпаться в грязную историю?
А ведь он ходит по лезвию остро наточенного кинжала, и должен понимать, чем грозит один неверный шаг.
— «Счастливчика» сносит! — раздался вопль из «вороньего гнезда».
— Что там такое? — вскинулся Боссинэ и торопливо побежал на корму, за ним устремился Аргей и я с Михелем.
Из-за широкого корпуса «Енота» было плохо видно, что происходит с баркой. Но по нарушенной конфигурации становилось ясно: транспортник сносит на песчаную косу.
— Проклятье! — от избытка чувств купец притопнул ногой. — Стоит только чуть-чуть подумать, что избежали неприятностей, как они начинают происходить!
Со «Счастливчика» доносились яростные крики боцмана:
— Носовые, левый борт! Греби шибче! Заснули, ублюдки? Шкуру с каждого сниму! И-раз! И-раз!
Со страшным хрустом в суставах, который был слышен, казалось, даже на флагмане, десятки людей, вставших у двух носовых весел, начали выправлять положение. Каждое из этих весел длиной семь-восемь метров вытесано из цельного куска дерева, и чтобы произвести один гребок, к нему вставало несколько сильных мужчин. И сейчас, как я понял, к экипажу присоединились мои штурмовики во главе с Гусем.
С надрывом и ревом они ликвидировали опасный вывал барки из строя, выровнявшись по створу фарватера.
— Правые кормовые, греби! — тут же разнесся рев боцмана. — И-раз! И-раз! И-раз! Носовые, кормовые — все вместе!
Как только барка выровнялась, «Енот» слегка подбавил ход с помощью гравитонов. Толстенный канат, которым были связаны два судна, опасно натянулся, но увеличение скорости позволило избежать посадки «Счастливчика» на коварную отмель. Караван, ползущий как улитка по ветке, оставил Личбо за кормой только через полный оборот часовой стрелки хронометра.
Русло Роканы снова раздалось вширь, и песчаные берега с обеих сторон удалились от середины на приличное расстояние. Суматоха на «Счастливчике» улеглась, и теперь на веслах стояли лишь вахтенные. Караван пусть и медленно, но приближался к излучине, за которой уже открывался вид на Эбонгейт.
На реке стало многолюдно. То и дело проплывали мелкие суденышки, с которых нам приветливо махали руками. Низко над водой пролетали черно-белые чайки, с пронзительными криками оглашая окрестности. Встретилась небольшая яхта какого-то аристократа, на флагштоке которого трепетал гербовый вымпел зеленого цвета с извивающейся на полотнище золотой змеей, увенчанной малой короной. С кормы судна доносилась музыка. Несколько музыкантов на открытом воздухе усердно извлекали из своих инструментов что-то веселое.
— Ну надо же, — хмыкнул Боссинэ, так и не уходивший с палубы. — Семейство эрла Ронессо на прогулку выползло. Видать, какой-то праздник в Эбонгейте.
— Он что, родственник короля? — поинтересовался я, намекая на малую корону на вымпеле.
— По женской линии, — пояснил купец, — троюродный дядька. Влиятельнейший человек на правобережье. У него, кстати, очень большие причины недолюбливать правителей Натандема. С графом Аброй он в серьезных разногласиях.
Намекает или дает нужную информацию?
— Даже так? — я задумался. Почему виконт не использует этот фактор в своих планах? Надо бы с ним поговорить насчет эрла Ронессо. — Любезнейший Лесс, не пора ли вам заняться гравитонами? Пока не подошли к порту, сейчас самый лучший момент. Вернее, вы уже должны были сделать это. Того гляди, таможенники появятся.
— Аргай! — крикнул Боссинэ своего телохранителя, который постоянно находился где-то поблизости, когда хозяин разгуливал по палубе.
Верный страж подскочил и замер, выслушивая приказание купца. Покивал головой, показывая, что все понял. Зыркнул на меня недовольно и помчался куда-то на корму. Через несколько минут он и еще парочка парней из его команды спустились в трюм.
— Не беспокойтесь, Игнат, — сказал торговец. — Мой верный помощник все сделает так, как нужно. Сам лично проверит, как подготовлены гравитоны для быстрого сброса в воду. Главное, чтобы в клюзе не застряли.
— Не должны, — я примерно прикинул размер кристалла. — Меня только одно удивляет. Если экипаж патрульного корвета погиб, то почему не взорвались гравитоны? Они же настроены на левитаторов данного борта.
— Об этом лучше спросить Даффа, — увернулся от ответа торговец. — Когда я проверял кристаллы, они были деактивированы. Все четыре. Возможно, проводник знает способ безопасного извлечения из корпуса.
Ага, спросите Даффа. Ищи-свищи контрабандиста на просторах Дарсии. Видел я их корыта. Легкие, шустрые, пройдут по любой воде, и даже спрячутся в плавнях от воздушного патруля — не заметишь.
По воде пошли тени. Это легкие как перышко облака закрыли солнце, подул попутный ветер. Нефы поймали его в паруса и пошли гораздо быстрее. Торфин, окутавшись дымом пахитосы, приказал увеличить скорость до пяти узлов. Палуба снова задрожала, вызывая легкую ломоту в зубах.
Эбонгейт вырос по правому борту, как только мы миновали гребень зеленеющего холма. Город был куда меньше, чем Скайдра, но его портовые причалы оказались такими же солидными и громоздкими. Серый камень пирсов и лабазов контрастировал с яркими и нарядными, как игрушки, домами из белого известняка.