С первой же встречи с Поповым Лазо почувствовал в юноше волевого, бескорыстного, пытливого и способного человека.
— На досуге больше читай, — говорил ему Сергей Георгиевич. — Вечно воевать не будем. Освободим Сибирь и Приморье от интервентов, пойдешь в институт.
Сергей Георгиевич, убедившись в аккуратности Миши, со спокойной душой доверял ему любое поручение, но был неумолим в своих требованиях, и это заставляло Попова быть всегда начеку.
Лазо с Поповым отправились верхом в Цимухинский отряд. Въехав в село, они повстречали на околице бойцов, разгуливавших на улице. Никто не остановил их, никто не поинтересовался, зачем они приехали, и только у колодца, над которым высился высокий журавль, показался молодой, развязный партизан.
— Кто будете? — спросил он, хватая за узду коня Лазо.
Попов, ловко соскочив с коня, мигом очутился рядом с партизаном и с такой силой стиснул ему кисть, что тот разжал пальцы и выпустил узду.
— Где штаб товарища Шевченко? — спросил строго Попов.
— Ты кто будешь? — поинтересовался боец.
— Адъютант командующего всеми партизанскими отрядами товарища Лазо.
Боец нагло усмехнулся, повернулся и поспешил обратно в избу.
Шевченко из окна увидел всадников.
— Мелехин! — крикнул он низким голосом начальнику штаба. — Нехай Федька дознается, що за люди.
Федька рванулся на улицу. Возвратившись, он с усмешкой сказал:
— Якись-то командующий.
— Чего брешешь? — закричал Шевченко.
— Побей меня бог.
Шевченко тотчас переменился.
— Мелехин! Выйди до этих людей и покличь их до мене.
Мелехин поднялся из-за стола, но в эту минуту дверь отворилась, и на пороге появились Лазо и Попов.
— Кто из вас Гаврила Иванович? — спросил Лазо.
— А хоть бы и я, так що?
— Здравствуй, товарищ Шевченко! Я командующий всеми партизанскими отрядами Приморья, Лазо! — и протянул руку.
Шевченко привстал, пожал руку и пренебрежительно сказал:
— Вроде как главковерх.
Лазо пропустил мимо ушей шутку Шевченко, не спеша сел за стол, вынул из планшета карту, придвинул ее к Шевченко и сказал:
— Покажи мне, Гаврила Иванович, линию фронта. А зовут меня, между прочим, Сергей Георгиевич.
— Гм, — глухо промычал Шевченко. — Я на картах не учился воевать, а на местности. Вдарю раз — и противника нема. У каждого американца этих карт до чертовой матери, а толку мало. Как трохфеи наберем, так бабам раздаем эти карты на запалку.
— Ружья не раздаете?
— Какой же дурак отдаст военное снаряжение?
— Разве военная карта не снаряжение? Если противнику попадет твоя карта, — а ведь ты на ней нанесешь, где штаб, где какая часть, — то он будет знать, в кого целить в первую очередь. По моей карте, например, известно, где и какой отряд дислоцируется, то есть размещается, какие населенные пункты занимает противник.
— Может, командующему такая нужна карта, а мне — тьфу! — и сплюнул на пол.
— Силы противника ты знаешь?
— Бис его знает… Я его бью в ночи, коли вин спыть, так сказать, внезапно.
— Противник тоже может напасть внезапно.
Шевченко пожал плечами:
— Меня никто не перехитрит. Я знаю, когда его вдарить, когда хлопцам гулять.
— Значит, плана у тебя нет, Гаврила Иванович, а просто когда душа захочет. Сознайся, ведь это так?
— Ну, хоть бы и так, — признался Шевченко.
— Дисциплина в отряде крепкая? — спросил Лазо.
— Пожаловаться не могу.
— И порядок хороший?
— Дай бог каждому отряду.
Лазо усмехнулся и спросил:
— Знаешь старую пословицу: «Каков поп, таков и приход»?
— У тебя батько, часом, не поп?
— Нет, Гаврила Иванович, но только я не зря эту пословицу тебе напомнил. Каков полк, таков о нем и толк.
— Значит, я никуды не годный и отряд дерьмовый?
— Из тебя командир может получиться хороший, но пока этого нет, и я докажу.
— Докажь! — заволновался Шевченко.
— Вот ты со мной беседуешь, потому что я назвал себя командующим партизанскими отрядами Приморья. А может, я переодетый офицер и хочу все выведать?
Шевченко удивленными глазами уставился на Лазо. Никогда он простачком не был и в дураках не оставался, а сейчас этот бородатый сразил его одним ударом.
— Я проехал по деревне, — продолжал Лазо, — видел, как твои пьяненькие бойцы разгуливают, но ни один из них меня не остановил и не спросил, кто я. Разве у тебя есть сторожевое охранение? Кто хочет, тот и гуляет, как ветер. Начальник штаба у тебя для виду. Почему он на каждый день не устанавливает пропуск и пароль?
Шевченко сгорал от стыда. Он злился на Мелехина, на Федьку, на самого себя и не знал, что ответить Лазо. В пылу раздражения он закричал:
— Покажь документы!
— Теперь уже поздно, Гаврила Иванович, — невозмутимо ответил Лазо. — Деревня и весь Цимухинский отряд окружены, партизаны арестованы без единого выстрела, остались только трое: ты, твой начальник штаба да Федька.
Шевченко схватился рукой за кобуру, но в эту минуту услышал приказание Попова:
— Руки вверх!
Шевченко растерянно поднял руки.
— Отставить! — приказал Лазо Попову. — Убрать наган и не сметь угрожать честному партизанскому командиру. — И обратился к Шевченко: — Вот тебе, Гаврила Иванович, мои документы.
— Читай, Мелехин! — глухим голосом сказал Шевченко, устыженный хитростью Лазо.
Мелехин взял из рук Лазо бумажку и вполголоса стал медленно читать:
— «…Дан настоящий мандат командующему всеми партизанскими отрядами Приморья Лазо Сергею Георгиевичу в том, что ему…»
— Чего ж ты играешь со мной, товарищ командующий, як кошка с мышкой? — спросил Шевченко.
— Ты не дивчина, Гаврила Иванович, а командир Цимухинского отряда. Советская власть тебе доверила людей, твоя святая обязанность учить их военному делу, крепить революционную дисциплину, беспощадно расправляться с анархистами, которые смотрят на гражданскую войну как на наживу. Ты решил, что все знаешь и учиться уже нечему. Ведь мы с тобой завоевываем свободу для народа. Так, что ли?
— Так! — ответил Шевченко.
— Дисциплина нужна?
— Обязательно!
— А военные карты нужны? — спросил Лазо, прищурив один глаз.
— Нужны! — улыбнулся Шевченко.
— Учиться военному делу нужно?
— Нужно! — Шевченко уже не возражал.
— Вот и договорились! А теперь прикажи товарищу Мелехину выстроить весь отряд.
— Есть, товарищ Лазо! — охотно согласился Шевченко. Он встал из-за стола и, встретившись взглядом с Поповым, сердито сказал: — Геть с моих глаз!
— Ты не прав, Гаврила Иванович, — вмешался Лазо. — Попов мой адъютант, он хотел защитить меня, когда ты положил руку на кобуру.
Шевченко молча протянул Попову руку, и тот крепко пожал ее.
— Товарищ Мелехин, — подражая Лазо, сказал Шевченко, — построить отряд и объявить, що прибыл командующий Лазо.
В дом вбежал Федька, тот самый боец, которого Шевченко посылал разузнать, когда прибыл Лазо, и с усмешкой сказал:
— Еще один командующий приихав.
— Замолчи, бисова душа! — прикрикнул Шевченко. — Разболтались все, сукины сыны!
— Та ей-богу, что приихали якись партизанские командиры. Сюды идут…
Дверь растворилась, и на пороге показались Безуглов и Машков.
— Кто из вас командир Цимухинского отряда Шевченко? — спросил Машков, выступая вперед.
— Я, — ответил Гаврила Иванович. — А вы кто будете?
Лазо, сидевший спиной к дверям, не видел пришедших, но инстинктивно обернулся, услышав, как ему показалось, знакомый голос.
— Это командир Сергеевского отряда, даурский казак Степан Безуглов, а я — матрос Балтийского флота, начальник штаба.
— Дуже приятно! Вот цей — мий начальник штаба товарищ Мелехин, а цей — командующий усима партизанскими…
Шевченко не договорил — бородатый казак, растолкав всех, бросился к Лазо. Мелехин и Шевченко удивленно смотрели на них.
— Степан, — пробасил Машков, — дай и мне поздороваться с главкомом. Здравствуйте, Сергей Георгиевич!
— Здравствуй, Машков!
Безуглов не мог устоять на месте, он суетился, не знал, что делать от радости.
— Пойдем на улицу! — предложил Лазо. — Сейчас Гаврила Иванович построит Цимухинский отряд.
— Товарищ главком, разрешите отложить це дило на неделю, — неожиданно обратился к Лазо Шевченко. — Я за это время наведу порядок.
— Разрешаю! — ответил Лазо, обрадовавшись той перемене, которая произошла в Шевченко.
— И еще прошу, товарищ главком, вас и гостей остаться. Перекусим, а тоди и изжайте!
— Нет, — возразил Лазо. — Сначала приведи отряд в порядок. Я приеду и проверю. Если сдержишь слово, то останусь у тебя на два-три дня.
— А вы, товарищи? — обратился Шевченко к Безуглову и Машкову.
— И мы, как главком, — ответил Безуглов. — Приедем в другой раз.
До глубокой ночи просидели Лазо, Попов, Безуглов и Машков. Рассказ Степана сменялся рассказом Машкова, потом Сергей Георгиевич поведал им о своих приключениях по дороге во Владивосток. Особенно его обрадовало, что Машков вступил в партию. Под конец Степан, ударив себя по лбу, с досадой сказал:
— Какой же я дурак, Сергей Георгич, если за всю ночь не спросил про Олюшку.
Лазо улыбнулся:
— Ольга Андреевна на сносях, вот-вот ждет потомства.
— Благодать! — обрадовался Безуглов. — А кто об ней заботится?
— Товарищи из подпольного комитета партии. А как твои Маша и Мишутка?
Безуглов тяжело вздохнул:
— Когда воюю, то вроде забываю, а как вспомню об них, так хочется вскочить на коня и скакать до родной станицы.
— Не жалеешь, Степан, что пошел с большевиками?
— Почто так говоришь, Сергей Георгич? Вот ежели бы не пошел — гниль бы меня разъела.
— В каком часу назначить смотр отряда? — спросил Машков у Лазо.
— Дай поспать главкому, — остановил Безуглов Виктора.
В дверь постучались.
— Кто бы это мог быть? — удивился Машков и, подойдя к двери, толкнул ее.
На пороге стоял командир первой сотни Бражник.