1039642161625.
Примерно 10 минут он сидел молча, записывая на лист числа и пытаясь найти новые варианты составления дат. Я тоже взял лист в попытках начти что-то стоящее, но уже через 2 минуты обнаружил, что просто вырисовываю ручкой абстрактные узоры, потому что думать совершенно не мог. К тому же от всех этих чисел меня уже начинало подташнивать.
– Так, смотри, если рассуждать логически, то 10 марта – не случайность, потому что в этот день логика коматоза сломалась, и книга исчезла, хотя должна была вернуться 9 марта. Я всё правильно понимаю?
– Да, ведь в реальности 9 марта книга существовала.
– Значит, это единственное твоё действие за 6 с половиной лет, которое изменило будущее, не считая блокнот.
– Я даже не задумывался об этом. Получается, что так.
– Тогда, возможно, это даты, в которые твои поступки влияют на будущее.
– Нет, потому что в эти даты до этого момента я совершал поступки, которые никак не отражались на следующем дне.
– Например?
– Убивал человека, который на следующий день оказывался живым.
– Убивал?
– Давай потом об этом.
– Когда потом? По логике – завтра или вчера, ну, ты понял, что я имею в виду.
– Да.
– Так вот, я вообще не буду знать обо всём, что произошло.
– Вечером расскажу.
– Ладно.
– И что ты хочешь сказать?
– Ну, уже ничего, потому что моя единственная догадка отпадает, если раньше в эти даты твои поступки ни к чему не приводили на следующий день.
– Так, может они начнут давать о себе знать потом?
– Нет, это похоже на бред.
– Почему? Если мы рассматриваем вариант, что отсчёт начался с того, как я начал писать в блокноте.
– И?
– Тогда, может быть, я просто не замечал каких-нибудь последствий совершаемых мной поступков в эти даты.
– То есть ты имеешь в виду, что тебе не придётся ждать условного 19 августа, так как ты его уже прожил и результат этого дня уже имеет какой-то итог?
– Дай мне блокнот, сейчас посмотрю, может, что вспомню.
Я стал пролистывать свои записи в попытках вспомнить, как прошли дни под нужными мне датами из штрихкода в этом году, но ничего не обнаружил. Все мои действия ни к чему не привели.
– Ничего. Не было никаких последствий на следующий день.
– Ладно, дай мне блокнот, ещё что-нибудь попытаюсь найти.
Когда Вадим листал блокнот, я испытывал странное чувство. Мне не хотелось, чтобы он к нему прикасался, словно для меня блокнот стал чем-то святым. Он – очень важная часть меня, к которой может прикасаться только её владелец. Словно Вадим копался в моей личной жизни, отчего мне стало паршиво. Я с нетерпением ждал, когда он наконец-то отложит блокнот и можно будет спрятать его в свой рюкзак.
– Что ты ищешь?
– Подожди.
Он остановился на одной из страниц, потом перевёл взгляд на числа, после перевернул страницу и проделал то же самое.
– Что?
– Возможно, числа штрихкода – это не даты, а определённая нумерация слов.
А вот это уже идея. В мою голову она так ни разу и не пришла. Эта мысль показалось самой стоящей из тех, которые ко мне когда-либо приходили. Я тут же в голове поблагодарил самого себя за то, что всё-таки решил попросить помощи у Вадима.
– Ну и как?
– Пока ничего. Трудность заключается в том, что неизвестно, какие именно страницы нужны. К тому же неясно, что конкретно искать: может, это не нумерация слов, а страниц или строк. Слишком мало информации.
Я подсел ближе к Вадиму, взял лист и тоже принялся искать нужные слова и строки согласно цифрам штрихкода. Получилась полная ерунда. Никакой логической связи между ними не было, поэтому через час мы всё бросили, просто сидели и рассматривали исписанные листы с предложениями, которые были похожи на попытки сумасшедшего что-то донести до окружающих.
В основном мы изучали записи, сделанные 10 марта, а также того 10 марта, которое наступило после суицида. Вот, что у нас получились:
Знал решил утром как не как утром в я так утром идти;
Знал несколько ли с супом там кафе меня;
Я сегодня и поэтому недели четверг недели и любимый так недели и мой;
Я на скором не разбудила тем мама.
Какая-то бессмыслица! Было ещё порядка 10 вариантов, но там примерно то же самое, что и в четырёх предложениях, если их вообще можно назвать предложениями.
– Слушай, у меня сейчас родители придут, давай пойдём.
– Куда?
– Да хрен знает.
– Придумал. Я могу взять ключи от папиного гаража, там можно посидеть и продолжить.
– Идеальное место для решения задач, от которых зависит твоя жизнь.
– Да пошёл ты. Лучшего варианта у нас все равно нет. Ладно, сейчас я поем, и пойдём.
– Хорошо, мне тоже поесть надо.
Через 20 минут мы стояли на улице. До гаража было идти не больше 10 минут, и это время мы забили моими рассказами о коматозе. Как раз во время этой короткой прогулки я поведал Вадиму о периоде с 2021 по 2019 годы.
Гараж был небольшим – бетонная коробка, оборудованная печкой, площадью около 15 квадратных метров. Мы сели за стол, который соорудил мой папа. На нём он обычно готовил снасти для рыбалки.
– Вариант со словами отпадает, – сказал Вадим.
– Видимо, хотя идея хорошая.
– Да, только мы не подумали, что это нелогично, если в штрихкоде есть одно число с датой, а остальные оказываются нумерацией слов в отдельных предложениях.
– То есть ты вообще сейчас не хочешь рассматривать этот вариант?
– Пока нет. Нужно подумать ещё.
Мы снова начали перебирать вариации назначения чисел, пока у нас совсем не поплыли мозги. В итоге около получаса мы потратили на решение задачи, а потом где-то 2 часа говорили о коматозе, пока нескончаемые звонки родителей не заставили нас пойти домой.
– Ты мне веришь?
– Сомнения ещё, конечно, есть, потому что в такое поверить очень сложно. Но ты уж слишком уверенно рассказывал обо всём, поэтом я сейчас даже почти не сомневаюсь в том, что это правда.
– Хотя бы это радует.
– Смотри, завтра опять сделай всё то же самое, расскажи мне, о чём уже удалось узнать. А если вдруг я не буду тебе верить, то вот тебе интересный факт, который ещё не рассказывал. 5 марта мы узнали, что у одной из моих бабушек рак. Расскажи мне об этом, думаю, должно помочь меня убедить.
– Неплохая задумка. Хорошо.
– Но если всё это время ты меня обманывал, то поверь, когда ты мне в этом признаешься, наша встреча окажется последней, потому что я тебя убью.
– Не переживай, не убьёшь. Да и завтра я, скорее всего, уже ничего не буду помнить.
– Отлично, а мне как с этим жить?
– Ну, а вот это уже не мои проблемы.
– Да пошёл ты. Лучше бы вообще ничего не рассказывал. Хотя бы уснуть после такого уже будет огромным достижением.
– А если серьёзно, то спасибо тебе большое.
– Повторяю, пошёл ты куда подальше.
Мы постояли ещё немного возле дома и разошлись. Когда я пришёл домой, то внутри ощутил небольшую надежду, потому что всё-таки удалось сдвинуться с мёртвой точки. Вадим строчил мне сообщения, в которых были расспросы и очередные догадки. На них я отвечал без особого энтузиазма, потому что идеи были глупые, а на очередные расспросы отвечать не хотелось. Всё равно завтра он не будет ни о чём помнить. Придется повторять сегодняшний сценарий, возможно, получится продвинуться чуть дальше и стать на шаг ближе к разгадке.
6 марта 2016 года
Коматоз разрушается. Все его принципы постепенно летят в бездну, значит, я на верном пути. Сначала «Алхимик», а теперь это. Я проснулся из-за телефонного звонка. На другом конце провода был Вадим.
– Аллё.
– Я всё помню.
– Что? Не понял.
– Я помню всё, что было вчера. Твой блокнот, штрихкод, гараж, абсолютно всё.
– В смысле? Это невозможно!
– Ну, значит, возможно.
– Так, давай через 30 минут на улице.
– Давай.
Мы вышли на улицу, и Вадим с обезумевшим взглядом посмотрел на меня.
– Какого чёрта? Что это такое?
– Так, успокойся. Я сейчас удивлён не меньше тебя.
– Значит, всё, что ты говорил, действительно правда! Ты вообще понимаешь, что происходит?
– Я же об этом и писал.
– Давай без сарказма. Что могло случиться?!
– Для начала успокойся. Через 2 часа родители уедут к друзьям, поэтому сможем пойти ко мне и всё обсудить. Давай пока прогуляемся.
Вадим молча развернулся и пошёл.
Я снова кратко поведал ему правила коматоза. Пытался держаться и выражать спокойствие, хотя внутри меня всё бушевало. Это не могло быть правдой. Не может случиться так, что теперь и Вадим живёт в коматозе. Я был в шоке, но не подавал вида, чтобы не сеять панику.
– Подожди, ты сказал, что всё, нами сделанное, исчезает. Так?
– Да. Это касается всего.
– Тогда смотри.
Вадим показывает мне свою ладонь, на которой ручкой была нарисована звезда.
– Это что?
– Я нарисовал звезду вчера вечером перед сном. Мне всё это казалось нереальным, поэтому я решил её нарисовать, чтобы на следующий день убедиться, что это был не сон. По правилам коматоза звезды сегодня быть не должно, верно?
– Да.
– Тогда какого чёрта она до сих пор на моей ладони?
– Что-то меняется. Видимо, коматоз ломается, потому что вся его система начала сбоить. Сначала блокнот, потом книга, теперь ты и твоя звезда.
– И что это может значить?
– Понятия не имею! Могу сказать лишь одно: сейчас я смотрю на мир как на компьютерную игру, в которую попал какой-то вирус. Все реалии коматоза ломаются. Я 6 с половиной лет прожил в мире, который теперь на моих глазах рушится. Я впервые за все эти годы могу поговорить с человеком о том, что мы обсуждали вчера!
Теперь это происходило не только со мной, но и с Вадимом. Мы так эмоционально это обсуждали, что некоторые прохожие стали на нас косо посматривать.
Через 2 часа я открыл двери своей квартиры. Сделал чай, мы сели за кухонный стол, положив перед собой две тетради для записей и блокнот.