— Ты что, ее сутенер? — из-подо лба взглянул на Алика Бородин.
— Я сутенер? — Алик оскалился, показывая крепкие белые зубы, затем тронул массивную в палец толщиной золотую цепь на мускулистой шее. — Я здесь козырной, меня тут каждый таксист знает. Я тут каждый вечер бываю, а вот вас вижу…
— Ладно, я тебя не знаю и я тебя не видел. Иди, Алик, своей дорогой, — сказал Свиридов, — и приятеля забери, и нож свой закрой, а то ненароком пальцы порежешь.
— Что ты сказал? — принялся свирепеть Алик.
Такого в своем ресторане он стерпеть не мог. Ведь сейчас весь зал на него смотрел, даже певица на маленькой сцене перестала дергаться и, сжимая в пальцах перед лицом похожий на член микрофон, застыла в ожидании жестокой развязки. Охрана бара делала вид, что ничего не происходит.
Сергей Бородин чуть-чуть отодвинул свое кресло от стола, положил локти на скатерть.
— Слушай, Алик, иди отсюда подобру-поздорову, а не то тебя унесут. Видишь, мы заняты разговором?
— А это мы сейчас посмотрим кого понесут.
Лезвие ножа блеснуло прямо перед лицом Бородина.
Но тот даже не вздрогнул, сразу поняв, что пока его лишь пытаются напугать. Павел Свиридов сделал такое же движение, что и Алик, но пустой рукой. Парень сразу отшатнулся.
— Что же ты боишься, если такой козырной? Рука-то у меня пустая.
— Сука!
Разъяренный Алик еще раз взмахнул рукой, пытаясь пригвоздить кисть Свиридова к столешнице. Нож воткнулся в доски. Рука Павла Свиридова сдвинулась чуть-чуть в сторону.
— Не попал ты, Алик, — сказал Бородин.
А второй отморозок уже вскочил с места и в его руке тоже сверкнул нож. Бородин понял, сейчас этот урод воспользуется ножом, попытается ударить прямо в горло или в живот. Сергей Бородин положил правую руку себе на грудь и посмотрел в глаза парню.
— Угомонись, я тебя прошу.
— У меня тоже терпение не резиновое, — Свиридов сидел со скучающим видом.
Алик стоял и ждал что сделает его друг. Ведь тот должен был броситься на одного из двоих противников.
И тут Алик понял, что его друг струсил.
— Козел ты моченый, — сказал Алик, выдергивая нож из стола и взмахивая рукой, готовясь нанести удар сверху, в то место, где шея сходится с плечом. Он метил в Павла Свиридова, хотя и глядел на Бородина.
И тут под столом раздался какой-то странный звук, негромкий но отчетливый. Алика словно ударили в лоб.
Его глаза закатились, он качнулся и с ножом, занесенным для удара, начал медленно падать на Павла Свиридова. Тот легко качнулся в кресле, и Алик девяностокилограммовой тушей загремел прямо на стол, опрокидывая посуду, бутылки и все, что скопилось на скатерти.
Нож скрежетнул по столешнице, зигзагом разрезая скатерть, оставляя за собой царапину.
— И ты хочешь? — негромко спросил Бородин, глядя прямо в глаза второму отморозку.
— Я…я…
— Головка ты от… — дальше Бородин произнес мат, первый за этот вечер.
А затем быстро нагнулся и вложил свой пистолет с глушителем, предварительно вытерев рукоятку краем скатерти, в левую руку Алика. Он проделал это так ловко и быстро, что никто даже и глазом моргнуть не успел.
— Вот видишь, — обратился он к Павлу, — стрелять не умеет, а оружие с собой носит. Вот ведь незадача! — а затем приложил пальцы к артерии на шее Алика и сокрушенно покачал головой:
— Представляешь, саданул себе прямо в голову. Девять граммов такую тушу свалили. Наповал, как быка.
Свиридов участливо покачал головой и добавил:
— Аппетит у меня что-то пропал, гнусное место.
Пойдем отсюда, что ли?
— Погоди, нельзя же вот так все оставлять. Мы же свидетели и не рассчитались.
— Свидетелей хватит и без нас, — махнул рукой Свиридов.
К их столику уже подбежали трое охранников ресторана, но никто не прикасался к распростертой туше Алика. В одной руке у мертвого парня был пистолет с коротким глушителем, а в другой он сжимал нож с длинным узким лезвием.
— Вот ведь не повезло парню, — Бородин был явно расстроен. Он говорил так, словно бы сам верил своим словам. — Ни с того ни с сего, представляете, ребята, подбежал к нам, ножичком размахивать начал… Да что я говорю, вы же сами все видели.
Минуты через три появился ОМОН — ребята в пятнистом камуфляже с короткими автоматами.
Ни Свиридов, ни Бородин даже не пытались убегать.
Они сидели возле стены, спокойно курили, стряхивали пепел на чистые тарелки и переглядывались, сокрушенно покачивая головами. Руководил нарядом ОМОН дюжий майор. Он глянул на распростертое тело бандита и понял, вмешательство врача уже не требуется. Затем посмотрел на Бородина и Свиридова.
Павел поднялся, завидев майора, и широко улыбнулся:
— Петя, привет!
Майор дернулся, отпрянув в сторону, затем пристально посмотрел на Свиридова.
— Паша, ты?
— Я, а то кто же!
— Что у вас здесь случилось?
— Да вот парень ножичком и пистолетиком играть надумал и, видишь, не повезло ему. Пьяный в задницу…
Знаешь, движения у пьяных неточные. Нажал на курок, пистолет, дурак, сработал и прямо в голову.
— Понятно, понятно… — майор покачал головой и крепко сжал руку своему бывшему коллеге, капитану ОМОН Павлу Свиридову.
— А это, Петя, тоже наш коллега.
Майор ОМОН пожал ладонь Сергея Бородина.
— Очень приятно, очень приятно, — сказал он чуть хрипловатым баском. — И как вас угораздило прийти в этот ресторан? Сюда же нормальный человек не сунется.
— Да мы, Петя, хотели просто с Сергеем посидеть.
Давно не виделись.
— Где ты, кстати, сейчас работаешь?
— Да так, кручусь, — ответил Павел Свиридов.
В это время омоновцы обыскивали публику, особенно с ней не церемонились. На столы рядком выкладывались ножи, газовые пистолеты, кастеты. Собрался неплохой арсенал. Защелкивались наручники, кое-кого из дюжих парней били и били по-настоящему. Все омоновцы были в масках, кроме майора, источавшего жизнерадостные улыбки.
— Давно я тебя не видел, Павел, — сказал майор. — Встретились мы с тобой как-то не по-людски.
— Да уж — правда. А вот давай, Петя, сейчас ты тут разберешься, если надо, мы с Сергеем чего подпишем да поедем ко мне, покатим бутылочку-другую водки, вспомним прошлое, за жизнь поговорим.
— Хорошо было бы, Паша, только я на службе. Сейчас следственная группа приедет… В общем, сейчас начнется. И не мне тебе объяснять.
— Тогда приезжай завтра, — сказал Павел майору ОМОН.
— Завтра можно, я как раз выходной.
— Вот и давай, подруливай. Посидим, поговорим, молодость вспомним. Правда, честно говоря, — соврал Павел Свиридов, — я думал, ты уже подполковник или полковник, а все еще в майорах ходишь.
— Да ну их к черту — звания! — махнул рукой крепко сбитый майор ОМОН. — Сейчас звездочки недорого стоят. А ты, смотрю, преуспеваешь?
— Временами… Ты же знаешь, в наши дни крутиться приходится много.
Никому даже в голову не пришло как следует обыскать знакомых майора, они сами выкладывали на стол содержимое своих карманов. Официант, обслуживающий столик Бородина и Свиридова, смотрел на все происходящее широко открытыми глазами так, как смотрят на экран телевизора, когда по нему показывают что-нибудь сенсационное и скандальное. Он никак не ожидал, что эти двое, только что на глазах у многочисленных свидетелей пристрелившие одного из местных отморозков, короля ресторана, будут спокойно разговаривать с омоновцами, пожимать друг другу руки, курить, улыбаться и договариваться о завтрашней встрече. Он даже не решился подойти к Бородину и положить перед ним счет.
Бородин сам подозвал его и сказал:
— Мы, конечно, кое-чего не доели и не допили, но давай уж расплатимся за все. Как ты думаешь, стольника хватит? — глядя прямо в глаза до смерти перепуганному, очумевшему официанту спросил Бородин. И не дожидаясь ответа, резко сунул руку за пазуху.
В этот момент официант вздрогнул. Ему показалось, что сейчас в руке у ночного гостя окажется пистолет или нож и ему не поздоровится.
«Я все видел и естественно, никому не скажу даже под страшными пытками», — подумал официант.
— Да бери, бери, — и Бородин сунул в нагрудный карман рубашки официанта новую стодолларовую банкноту. — А теперь иди, дорогой. Претензий, надеюсь, к нам нет?
— Нет-нет, что вы, господа!
На этот раз «господа» из уст официанта прозвучало вполне естественно, и он попятился.
— Извините за неудобства.
Может, он и продолжал бы идти спиной, если бы не натолкнулся на дубинку омоновца. Руки официанта тут же взлетели вверх.
Бородин, Свиридов и майор ОМОН громко расхохотались, громко и вполне жизнерадостно. Их явно рассмешил жест официанта, подумавшего, что в спину уперся ствол автомата.
— На труп не наступи, а то уничтожишь улики, — хрипло пробасил майор и подмигнул Бородину.
А затем отозвал Павла Свиридова:
— Слушай, Паша, что за мужик с тобой?
— Он в ФСБ служил.
— Из ФСБ, говоришь? — с уважением, но с неприязнью пробасил майор.
— Это мой старый кореш. Мы с ним в одном классе учились, жили в одном дворе. Давно не виделись, решили водки выпить, прошлое вспомнить, а тут — незадача.
— Это он пульнул? — глядя в глаза Свиридова, прошептал майор ОМОН.
— Да ты что, Петя! Я пульнул.
— Ты? — широко раскрыв глаза, сказал майор и тут же пожал руку. — Молодец, не разучился значит.
— Такое не забывается, Петя.
Послышался вой сирены, и за окном замелькали синие сполохи.
— Летят, как на пожар. А куда уже лететь, ему ведь хрен уже поможешь, правда, Паша? — сказал Бородин. , — Правда, Серега, он уже и остыть, наверное, успел.
В ресторане появились новые люди и тут же занялись своим делом. А майор ОМОН обнял за плечи своего бывшего сослуживца, махнул рукой, указывая на угловой столик.
— Пошли — посидим, кое-что запишем в протокол.
— Пойдем, запишем, — безучастно ухмыльнулся Павел Свиридов. — Идем, Серега, подписи надо будет поставить. Любят в нашей стране автографы брать.