– Вынужден тебя перебить, Том. Мы долго думали, совещались, обсуждали «Дубль V» с ключевыми акционерами. И наш общий ответ такой: это мертвый проект.
Хардингтон подался вперед, как будто не был уверен, что правильно все расслышал.
– Шон! Я не понял тебя…
– Все говорит об этом, Том, – продолжил Райли. – Мы не будем развивать «Дубль V» и выделять на него деньги. И такое решение, честно говоря, мы приняли еще несколько дней назад. Но ты был в Калифорнии…
В кают-компании повисла недолгая пауза. Ее, спустя несколько мгновений, нарушил озадаченный голос Тома.
– Стоп! Я не понимаю… Билл? Шон? Почему? Подождите… Но ведь было потрачено столько времени? Столько средств…
Билл повторил то, что уже сказал Шон.
– Это мертвый проект, Том. Как и три предыдущих. Ответственность за которые, кстати, тоже лежит на тебе. Мы все так считаем.
– Собственно, мы не только свернули «Дубль V», – добавил Райли, – но так же сделали выбор в пользу другого предложения для инвестиций. И деньги туда уже ушли.
– Понятно. Если не секрет, то куда? – сказал поникший Хардингтон, сквозь закушенную губу.
– Не секрет. Ты все равно узнаешь, – ответил Билл. – Это Джеймс Форман и его «Nova vita». Возможно, ты слышал.
– Форман, «Nova vita»… – Томас потер пальцами лоб. – Да, я о нем слышал. Конечно. Но разве…
– Мы рассмотрели всесторонне, Том, – жестко оборвал партнера Картнер.
– Но это еще не все, – перешел Шон Райли к самому неприятному. – Мне жаль это говорить, но … Томас, ты тоже сходишь с дистанции.
Томас Хардингтон развел руки в стороны в непонимающем, изумленном жесте.
– Не понял? Схожу с дистанции? Что вы имеете в виду?
Билл демонстративно начал раскуривать сигару. Шон разгладил ладонями несуществующую неровность на полированной поверхности стола и уткнулся в нее взглядом. Все остальные, как низшие чины, не имеющие в этой беседе права голоса, просто дисциплинированно молчали. Спустя десять секунд тишины до Тома дошел этот четкий, коллективно посланный ему, сигнал.
– Ясно. Ясно, я понял, – сказал он смиренно, но глаза его при этом сверкнули. – А кто будет тянуть то, что было на мне, коллеги?
– Мы найдем, – ответил Шон. – Пока попробует Джим.
– Джимми Лайз? – Том горько засмеялся, как будто услышал нечто возмутительно невообразимое. – Невероятно!
Шон Райли, на правах старого товарища, попробовал хоть немного смягчить только что произнесенный приговор.
– Том, я понимаю, что ты чувствуешь, – сказал он, глядя сквозь порядком мешающие беседе видеопомехи на Тома. – Мы старые партнеры и друзья, но… это бизнес! За последние два года ты угробил 15 процентов наших активов. Мы обязаны защищать то, что имеем, ты знаешь. Я надеюсь, ты умеешь плавать, Томас. Прости, но ты за бортом.
Но Том, казалось, этих объяснений не слушал.
– Чудно… Старый друг и партнер… Охереть… – произнес он с горечью.
– Нам нужно обговорить детали, – продолжил Райли, решив не отвечать на сарказм. – Естественно, ты получишь все, что тебе причитается. С большим запасом, не сомневайся. Если хочешь, отложим этот вопрос, пока ты не вернешься из Пасадены.
– Да нет, зачем. Какой смысл? Вы же не передумаете? – Том откинулся на спинку автомобильного кресла.
Билл Картнер, все это время смотрящий не на экран, а прямо перед собой, усмехнулся такому предположению. Однако если картинка у Тома была такого же качества, что и на экране кают-компании, он вряд ли это заметил.
– Можно мне сказать пару слов? Вы позволите? – попросил разрешения Хардингтон. – Надеюсь, такую привилегию я заслужил?
– Конечно, Том. О чем разго… – начал отвечать Шон.
– Я отработал на вас 24 года, – перебил его бывший партнер. – Главным образом, на тебя, Шон и тебя, Билл. Многих, кто сейчас сидит с вами за этим столом, я привел в «Метро» за руку, лично. И они тоже пахали на вас, зарабатывая вам неплохие деньги. Я воспитал их, вырастил и сделал такими же, как я сам. Такими же, как вы. В том, что наша… – Том осекся, – …ваша компания находится на той высоте, на которой она сейчас, есть и моя заслуга.
– С этим никто не спорит, Том! – с готовностью согласился Шон. – Мы с величайшим уважением относимся ко всему, что ты сделал для «Метро». Я понимаю, ты шокирован…
– А вот и нет! – перебил его Том еще раз. – Ты не представляешь, Шон, как ты ошибаешься. Никакого шока нет. Ни-ка-ко-го! Я никогда не обманывался на ваш счет. Я точно знал, что корпорация сожрет меня, как только ей это станет выгодно. И я не имею на вас за это зла. Я бы и сам поступил так же. Это правила нашей игры. Именно потому, что вы способны продать годы дружбы, годы самых близких отношений, вы и находитесь здесь. На верху пищевой цепочки. Над всеми возможными хищными тварями. Ни акулы, ни стервятники, ни тарантулы вам не годятся в подметки. Вы знаете, почему эта яхта называется «Леди Мэри»?
Вопрос прозвучал неожиданно. Картнер, совершенно безучастно слушавший пылкую речь уволенного Хардингтона, выразил свое любопытство, задержав порцию сигарного дыма в надутых щеках. Шон Райли тоже слегка растерялся.
– Насколько я помню, ее назвали в честь… – попытался он ответить, но не смог. – В честь кого ее назвали, Билл?
Билл выпустил облако дыма «на свободу».
– Понятия не имею, никогда не задавался этим вопросом. По мне, пусть это будет хоть Мэри Поппинс!
– Врет, – прокомментировал слова Картнера Том. И нанес «удар ниже пояса». – Билл, наверняка, думает, что это в честь его бывшей жены.
– Закрой пасть! – на физиономию Билла мигом набежала тень.
– Но, на самом деле, нет, – продолжил Том. – Его жена, в разрыве с которой он продолжает меня винить и по сей день, тут абсолютно ни при чем.
Билл ничего не ответил, просто сделал очередную затяжку. Однако, не смотря на его деланное спокойствие, было понятно, что Том играет с огнем. Дальнейший разговор, тем не менее, Хардингтон повел в другом направлении.
– Вы никогда не слышали о леди Мэри Киллигру? – задал он еще один неожиданный вопрос.
– О ком, прости Господи? – переспросил Шон.
– Леди Мэри Киллигру. Это женщина бывшая пиратом. Грозой всего Ла-Манша! В шестнадцатом веке.
– Угу, – кивнул Шон в ожидании продолжения.
Все остальные в кают-компании тоже внимательно слушали Тома, при этом тайком переглядываясь между собой – словно имели дело с потенциальным сумасшедшим, которого не стоит выводить из себя, а лучше потерпеть, уделив ему ложное внимание.
– Это удивительная женщина, Шон, – продолжил Том. – Говорят, она была крайне жестока и лично приканчивала каждого взятого пленника, никогда не оставляя свидетелей. Есть легенда, что однажды ее головорезы захватили испанский галеон. Капитан сумел спрятаться на палубе и с удивлением увидел, что корсарами командует молодая, красивая женщина. Как-то у него получилось бежать и добраться до берега. В городе он направился к губернатору, чтобы сообщить о пиратах. И какого же было его удивление, когда рядом с ним он увидел ту самую бабу! Дело в том, что она была не просто пираткой. Помимо того, в светском обществе ее знали, как супругу губернатора, лорда Джона Киллигру, из города Фалмут.
Билл шумно зевнул, прикрыв рот ладонью. Остальные продолжали слушать.
– Очень интересная история, Томас, – осторожно прокомментировал Шон.
– Вы понимаете, о чем я? Она в лицо улыбалась тем, кто приходил к ее мужу, на все их губернаторские балы и приемы. Торговцам, морякам, судовладельцам. Обсуждала с ними новости, смеялась их остротам, принимала от них комплименты. А после грабила их корабли и убивала их команды. Так вот, по мне, название нашей яхты как нельзя лучше подходит для того, чтобы собрать вас всех на ней вместе!
– Том… – попробовал вставить слово Райли.
– Не перебивай, пожалуйста. Что я хочу сказать… Вы все такие же лицемерные твари, как она. Леди Мэри. Вы улыбаетесь в лицо тем, кого собираетесь убить и ограбить. Вы циничные ублюдки, которых не волнует ничего, кроме собственной наживы. Ты, Шон, продолжал сиять мне прямо в физиономию до последней минуты, перед тем, как отправить «за борт». «Друг и партнер»! И все остальные тоже. Кроме, разве что, Билла. Он изначально ненавидит меня столько лет, что лишь ему единственному я готов отказать в лицемерии.
Накопленное раздражение Картнера, не смотря на полученный «комплимент», вырвалось наружу. Он поднялся и, подойдя вплотную к экрану, заговорил почти презрительно:
– Том, к чему это все? Что за глупые нравоучения? Ты хочешь кого-то из нас пристыдить? Или что? Тронулся умом и пошел в проповедники? Кончай ломать комедию и, как мужчина, прими свою отставку!
Через экран Том оскалился прямо в лицо Картнеру. И громко прокричал:
– Я с удовольствием приму отставку, Билл! Но не свою, а вашу! И начну я вот с чего…
Неожиданно яхту качнуло. На пол полетели стаканы, приготовленные для записей блокноты, ручки и карандаши, а пара человек даже не удержалась на стульях. Сопровождалось это оглушительным, похожим на врыв, грохотом. По всей видимости, снаружи палубы что-то взлетело на воздух. Люди повскакивали с мест, поднялся общий шум, который с экрана необъяснимо веселым тоном пытался утихомирить Томас Хардингтон:
– Спокойно! Спокойно! Не паникуйте! – смеясь, он пытался завладеть вниманием перепуганных коллег. – Вы не идете ко дну, дурни! Как капитан, я за это ручаюсь! Пошлите кого-то наверх убедиться.
– Джимми! – коротко крикнул Билл, и ему не пришлось повторять дважды. Лайз мигом метнулся наверх, посмотреть, что произошло.
– А пока Джимми бегает, я сам расскажу, что случилось, – голос Тома был беззаботен и даже весел. – Когда Джимми вернется, он сообщит вам, что это взорвался вертолет, друзья! – выдал он анонс всей истории. – А так же вся спутниковая связь, кроме той, по которой мы с вами сейчас болтаем. Отныне, я ваше единственное средство общения с берегом!