— Конечно, святой отец, мы возьмём вас с собой.
— Благослови тебя господь, сын мой, — перекрестил его ксендз, или как в греко-католической церкви эти саны младших священников называются, и ручку протягивает для поцелуя.
А хрен вам за пазуху ваше преподобное преподобие. Ещё рук он не целовал, нет, там у Кати-Куй пальчики целовал или у детишек, но у чужого мужика волосатую длань. Не боится протягивать, обрыгает же шуйцу. Или отломит. Сделал вид, что не заметил жеста «доброй воли» полковник.
— Мы сейчас позавтракаем, отец Иосиф, и поедем. Вы тоже перекусите, в дороге вряд ли будем останавливаться. Спешим.
— Так и я спешу, сын мой. Очень удачно наши цели совпадают. Нужно успеть отпеть души убиенные. Несчастье-то какое, — полненький человечек в сутане перекрестился снова. Трижды. — Прими Господь их души.
— У вас кто-то помер? — так спросил, разговор поддержать, пока хохотушка-веселушка стол накрывала.
— А вы не знаете? — снова перекрестился.
— Чего? Расскажите? — знания — сила.
— Немцы вчера на рассвете бомбили Кельце. Там ведь завод механический стоит. А заодно прошлись и по городу. Разрушена ратуша. И несколько бомб попало по тюрьме «Свенты Кшиж». Почти все заключённые погибли. А там было много борцов за свободу нашей страны.
— Вашей страны?
— Оговорился, извините. — ксендз потупился.
— У меня есть сведения, которые я должен передать Степану Бандере от Мельника Андрея Афанасьевича — члена сеньората УВО и Председателя Сената ОУН, а также управляющего владениями Украинской грекокатолической церкви. — А почему собственно не попробовать. Прямо свербело предчувствие.
— Вы видели господина Мельника? — и снова креститься.
— Вчера утром, вот как вас.
— Так он тоже погиб, вы не знали?
— Тоже? Погиб? А кто ещё? Извините, святой отец, ерунда какая-то. Мы, как выехали вчера из Львова в девять утра, так весь день до темноты в дороге. Машина ломалась. Еле живыми добрались, устали как черти. — Отец Иосиф опять рукой перед лицом замахал. — Ой, простите. Не до новостей, да и кто их тут в глуши нам расскажет?
— По радио передали. Вчера во Львове погибло более тридцати человек, от взрыва фугасной бомбы. Среди них и Мельник Андрей Афанасьевич.
— Ничего себе. Что же теперь делать? Постойте, вы сказали «тоже». Кто ещё погиб?
— Так Степан Бандера и многие узники тюрьмы в Кельце
— Степан Бандера погиб? Это точно? — фу, ехать не надо. Можно теперь и домой. Ну, в смысле в Киев. Есть там одно дело. И оно, как бы, не важней ликвидации националистов. Человек, что сейчас там проживает, причинит вреда СССР в тысячи, да и в миллионы раз больше чем все Бандеры и Шухевичи вместе взятые.
— Точнее некуда, я еду на их похороны. Я в Люблине был по делам. Так нашли и по телефону известили. Вот срочно выехал утром, а машина сломалась. Хорошо, что вы здесь оказались. А что просил вас Андрей Афанасьевич передать Степану …
— После, отец Иосиф. После. Давайте поедим да и поедем, дорога долгая, наговоримся. И вы, и мы, спешим.
Чудес не произошло. Опять чуть подгорелая каша, на этот раз гречневая и опять с привкусом прогорклого масла. Ну, хоть хлеб свежий, даже горячий ещё. Только выпекли. По корчме этой запах сдобы обалденный, так и витает, в ноздри заползая и щекоча там всякие рецепторы. Прямо хочется дышать этим запахом полной грудью. Тем более после таких замечательных известий. Нет Бандеры и ещё до кучи множества, как сказал ксёндз этот «борцов за свободу нашей страны».
Событие двадцать седьмое
Двое парней выбирают пиво.
Подходят к продавщице:
- Два "Козла"!
Продавщица:
- Я вижу! Что брать будете?
Нечего делать в этом Кельце. Можно прямо отъехать от корчмы пару километров и сломать шею отцу Иосифу. Или вывести его из машины и пристрелить в лесочке. Так бы и сделал Брехт, но есть два но. Первое. Этот, с позволения сказать «святой отец», является связником между ОУНавцами сидящими в тюрьме и волей. Вот и хотелось бы узнать, кому он эти сведения и послания от Бандеры передавал. С какой целью? Ну, скоро ведь РККА захватит (освободит) эту часть Польшу. Ошибочка, пусть не совсем до сюда дойдут, но вдруг и на присоединённых землях Западной Украины у товарища святого есть контакты, можно будет потом анонимно слить их Берии.
Это раз. Есть и два. У него, не у отца Иосифа, у Брехта, справка от врача, на выписку из больницы во Львове, где он лежал со сломанной ногой, подписана 29 апреля. Сам так попросил. Рассчитывая, что задержится на недельку в этом Кельце. А теперь, что получается? А получается, что приедет он, а тут такое несоответствие в документах. Начнут копать и выбьют признание, а то и ещё проще поступят. В Москве есть рентген-аппараты. Сфотографируют его сломанную ногу, а там нет следа от перелома. Специалист сразу поймёт, что и фото и шрам липа. И хана.
Вывод из этих размышлизмов — сильно в родные Пенаты спешить не следует. Да, нужно ещё в запасе иметь пару дней на акцию по устранению злейшего врага СССР в Киеве, но это только пару, а у него целая неделя не пляшет. Так, что Брехт решил использовать предоставленную судьбой возможность на все сто процентов. В долгой дороге делать нечего, прикинется тем самым оберстом из Абвера. А Мельник, якобы, готовил побег Бандеры и Брехт ему должен был передать, что двадцать пятого, пусть будет, апреля, охрана будет частично подкуплена, а частично перебита. Кто же теперь проверит. «Провод» они, конечно, «Провод», но даже по проводам мёртвые информацию передавать не могут.
Поели невкусной подгоревшей гречневой каши без мяса с прогорклым сливочным маслом и стали рассаживаться по машинам. С ксендзом они говорили на смеси немецкого украинского и русского. Получалось так себе. Брехт этот западный Украинский не понимал почти, а отец Иосиф по-немецки всего пару десятков слов знал. Так что, пришлось на заднее сидение «Мерседеса» усаживать справа ксендза плотненького, посредине Малгожату, а сам слева еле-еле втиснулся. Тесно. Есть минус у зелёного чуда. За рулём пришлось оставить Ваньку, а итальянца отправить в «Форд». Меньше подозрений. А то не понятно, чего тут итальянец делает. И так уж больно интернациональный коллектив и национальности то всё для Абвера не сильно подходящие. Поляки, итальянец, испанец. И эти, с позволения сказать, абверовцы не знают немецкий. Хрень. Всё, не просто белыми нитками сшито, а прямо на скотч приклеено.
Первые минут пять, ехали молча. Иван Яковлевич всё не мог повода найти для начала выуживания информации. И тут увидел бредущего вдоль дороги мужика с козой на привязи. И ряд ассоциаций выстроился. Коза, козья морда, маска козла, маска.
— Святой отец, давайте так, я полковник Абвера и прибыл сюда с определёнными целями, и цели эти напрямую касаются движения ОУН. У руководства Третьего Рейха есть намерение раздробить Польшу, и на территории Западной Украины создать независимое государство. Я встретился с Мельником и Сциборским Николаем Орестовичем … Подождите, вы говорите, что их убили. Взорвали фугасом. А, не про это. Что-то я тут запутался. Давайте я вам их опишу, ну, лица фигуры, а вы мне скажите это они или нет, а то я тут стал опасаться, что дефензива меня разыграла, ряженых подсунула.
Ксендз молча кивнул. Уже хорошо. Брехт, как мог, описал двух главарей ОУНа и вопросительно глянул на Отца Иосифа.
— Да, скорее всего, это именно они. И они точно погибли.
— А что случилось. Постойте, они спешили куда-то, на какую-то встречу?
— Мне об этом ничего не известно, сын мой. — Вытер платком бритую голову священник.
— Ага. Яснее не стало. Они погибли, Бандера погиб. Шухевич умер в тюрьме, и с кем мне теперь поддерживать связь?
Отец Иосиф помолчал. Долго минуты три — четыре. Потом понизив голос до шёпота сказал. (Вообще, смешно, до Брехта-то донесла вполне громко его шёпот Малгожата).
— Я сведу вас в Кельце с некоторыми людьми. Это не уровень Мельника и Сциборского или Бандеры, но в Проводе эти люди пользуются заслуженным авторитетом.
— Вот и замечательно.
Глава 10
Событие двадцать восьмое
— Меня Катя бросила.
— Да ладно тебе! У тебя таких ещё сто будет!
— Ещё сто?! Господи, да за что???
Главное — это не делиться с богом своими планами. Брехт не внял сей аксиоме. Мысленно потёр руки, что встретится с возможными приемниками Бандеры, Шухевича, Мельника и Сциборского и отправит их в адские кущи, догонять старших товарищей. Сетовал бы на невезение, расстраивался о возможном шраме во всю рожу и пронесло бы, а так на небесах услышали и решили, что всё больно легко этому попаданцу удаётся. На тебе трудностей. Полной ложкой. Сначала встал «Форд». Вышли, открыли всем миром капот и давай пальцами тыкать и Ласло советы умные давать. Механикусы. Шуганул их поляк и сам начал копаться. Через час копания вся компания узнала неутешительные новости. Немецкая техника способна ломаться, более того, она способна ломаться по-крупному. От всей широты немецкой души. В самом неподходящем месте. В одном из цилиндров заклинило поршень. И ведь не позвонишь по сотовому, не вызовешь эвакуатор.
Весь этот час достопочтенный отец Иосиф нетерпеливо вышагивал вокруг «Мерседеса», и крестился время от времени. Помощи, должно быть, просил у Господа. Он ведь ближе к богу, даже сам не подозревает, насколько ближе. И ведь, получилось у него. И ждать пришлось не сильно долго. На пяти таких же «Фордах» на запад ехало небольшое воинское подразделение, в кузовах открытых солдатики на лавках, а между ними пулемёт «Максим». Какую-нибудь школу пулемётчиков на фронт гонят. По последним данным, поляки всё ещё бьются за Познань. Немцы продолжают его бомбить, но город взять не могут, как только входят в жилую застройку, так несут серьёзные потери и откатываются назад в лес. То же самое и во Франции, даже приблизиться к линии Мажино не могут. В воздухе преимущества уже нет. А бетонные доты из мелких танчиков не расстрелять. А вот, как раз наоборот —