Синекдохос. Я вам хочу истолковать и изъяснить.
Миротвор. Нельзя ль теперь уволить?
Синекдохос. Нет, никоим образом невозможно. За ваши одолжения я обязан вам служить моим просвещением.
Миротвор. В другой раз, сударь, в другой раз.
Синекдохос. Не должно отлагать до другого времени, чем можно теперь же воспользоваться; итак, извольте выслушать. Есть еллиногреческое слово синекдоха. Оного первые два слога сине звуком своим походят на синус Известно ли вам, что такое синус?
Миротвор. Я учился математике.
Синекдохос. А! следовательно сие знаменует, что я знающ в математике. Синекдоха также походит на слово анекдот, или достопамятное приключение, что все одно, что история: следовательно, я сведущ и в историях как в деятельной, так и в естественной, то есть в физической, или натуральной. А целое слово синекдоха означает меня отменным ритором; потому что так нарицается одна из знаменитейших тропов, или фигур риторики, которая или часть принимает за целое, или целое за часть.
Марина. Эта фигура не дура. Вам, я думаю, с нею хорошо жить. То есть когда вы отдаете, то часть за целое, а берете целое за часть.
Синекдохос. О, влагалище остроумия! Это шутствование довершает меня пленить, тем наипаче, что есть латинская пословица: ridendo castigat mores.
Миротвор. Все ли теперь?
Синекдохос. Finis и омега.
Миротвор. Я вас хотел попросить: когда хозяева станут спорить между собою, что, без сомнения, должно случиться, то если будут требовать моего суда, сделайте мне одолжение, берите труд на вашу логику решить их споры. Для вас это ничего не стоит.
Синекдохос. Это для меня то же, что имеющему сто тысящей златых талантов дать из них другому драхму.
Миротвор. А для меня это тем хорошо, что, не будучи принужден брать ничьей стороны, я никому из них не досажу. Впрочем, господин Синекдохос, за помощь вашей учености я могу вам отплатить наставлением в том, чего вы не знаете.
Синекдохос. А чего бы я не знал? грамматики, что ли?
Миротовор.. Нет.
Синекдохос. Риторики?
Миротвор. Нет.
Синекдохос. Логики?
Миротвор. Нет.
Синекдохос. Пиитики?
Миротвор. Нет.
Синекдохос. Истории и географии?
Миротвор. Нет, нет.
Синекдохос. Математики, философии, морали, юриспруденции, феологии, физики, метафизики, политики, ифики, иерополитики, медицины?
Миротвор. Нет, нет, нет, нет! вы это все знаете.
Синекдохос. Следовательно, чего ж я не знаю?
Миротвор. Самой безделицы. Привыкнув обращаться с древними великими мужами, вы не умеете обходиться с нынешними малыми людьми.
Синекдохос. О, это враки!
Миротвор. Ну, не правда ли я сказал?
Синекдохос. Я оное презираю.
Миротвор. Чувствуете ли, как вы отвечаете грубо и несносно?
Синекдохос. Аристофан, Ювенал и прочие еще резче говорили.
Миротвор. Да ныне этого не терпят. Надобно согласоваться с временем и обычаем людей, с которыми живешь, если не хочешь быть смешон.
Синекдохос. Когда я один буду всем смешон, зато будут все мне одному смешны.
Миротвор. Вы проиграете. Ваше состояние принуждает вас угождать людям. Итак, послушайтесь меня.
Синекдохос. Извольте. Для вас до сего унижусь и стану в сих недостойных мелочах всегда требовать вашего наставления.
Г. Кутерьма(обнимает Миротвора). А, любезный друг! какое величайшее для меня удовольствие, после такой долгой разлуки видеть вас!
Г-жа Кутерьма(выходя с другой стороны, целуется с Миротвором). Дорогой наш господин Миротвор! Насилу мы вас дождались!
Миротвор. По моей поспешности судите о моем нетерпеливом желании увидеть вас и о той преданности и дружбе, которая во мне никогда к вам не переменялась и не переменится.
Синекдохос. Почтенный наставник мой в светском житии, цаловать ли мне господина и госпожу?
Миротвор. Если они то позволят.
Синекдохос(обнимает Кутерьму и, подошед к госпоже Кутерьме, останавливается). Однако греки и другие древние чужих жен не цаловали, потому что их запирали.
Г. Кутерьма(в сторону). Какое прекрасное обыкновение, а особливо для спорщиц.
Г-жа Кутерьма(Синекдохосу). Ваши древние — великие скоты.
Синекдохос. Как, сударыня! Я вам аргументально докажу, что ныне живущие глупее их.
Г-жа Кутерьма. Вы по себе судите.
Синекдохос. Нет, исключая меня, потому что я с сими великими мертвыми обращаюсь.
Г-жа Кутерьма. Вот, какой вздор? Покойники всегда глупее живых.
Г. Кутерьма(жене, на ухо). Ты позабыла свое обещание... (Вслух.)Душа моя!
Г-жа Кутерьма(мужу, на ухо). Я ведь не с тобою спорю; что ты ввязываешься... (Вслух.)Сердце мое!
Синекдохос(Миротвору). Она недоумевает, что я ученый, и так дерзко...
Миротвор(г-же Кутерьме). Извините, сударыня, его: он человек ученый. Он все знает, что за три тысячи лет было; а ничего не ведает, что ныне есть.
Г-жа Кутерьма. Нет, ничего, сударь. Всякий может сказать свои мысли, и я это люблю; от того разговор живее и не так скоро кончится.
Г. Кутерьма. Я в этом с женою совершенно согласен. Если бы люди были всегда одинаковых мнений, то ничего бы не говорили.
Г-жа Кутерьма. И какая бы им нужда была в языках?
Г. Кутерьма. Вот мы с женою, случается по целому дню, иного кроме «да», друг другу не отвечаем. И нам бы очень скучно было, если бы нас не поддерживала та неугасаемая нежная любовь, которая вам известна.
Миротвор. И чему, как истинному вашему счастию, я безмерно радуюсь. Сверх пылкой страсти любви, сходство ваших нравов мне это предвещало. Оно для единодушия супругов...
Г-жа Кутерьма. О! что касается до единодушия, то нельзя больше. Мы видим, слышим, чувствуем как один человек. Зная дружеское участие, которое вы принимаете в нашем состоянии, я очень рада, что вы сами это увидите, тем более, что...
Г. Кутерьма. Тем более, что есть слухи, вредные для нас.
Миротвор. Я не всем слухам верю. То правда, молва носится, будто вы охотники стали спорить; однако...
Г-жа Кутерьма. Какая клевета! сказать это о нас, о нас! которые споров как огня боятся.
Г. Кутерьма. И которые лучше в неправде согласятся, нежели в правде станут спорить.
Синекдохос. А я утверждаю, что надлежит спорить, потому что, в противном случае, не было бы нужды в логике.
Г-жа Кутерьма. И для чего иногда не спорить, если неправда очевидна?
Г. Кутерьма. Как не сказать нет, если надобно. Это с нами случилось и в самый день нашей свадьбы. (К жене.) Ты помнишь ли, матушка, тебе хотелось, чтоб я к венцу с белым кафтаном надел розовый камзол; я сказал: нет, душа моя, приличнее, чтобы и камзол был белый. И так я и был в белом камзоле.
Г-жа Кутерьма. Ах, батюшка, как тебе не стыдно! Ты в розовом был.
Г. Кутерьма. Нет, матушка, я в белом был. Ты позабыла.
Г-жа Кутерьма. Ну, может ли это статься, чтоб я позабыла? Я помню, еще тогда говорили: ты бел лицом, как кафтан, а румян, как камзол.
Г. Кутерьма. Итак, я был бледен, потому что на мне был белый камзол.
Г-жа Кутерьма. Нет, точно твои щеки были розовы, как камзол.
Г. Кутерьма. Это разве слепые говорили, для того, что я был в белом камзоле.
Г-жа Кутерьма. Тотчас и слепые! По крайней мере, я не в их числе. Я видела, видела моими собственными глазами, — вот этими глазами, которыми гляжу, и как теперь смотрю на розовый камзол.
Г. Кутерьма. Это для меня чудно.
Г-жа Кутерьма. Ха, ха, ха! это мне смешно, белый камзол!
Г. Кутерьма. Ха, ха, ха! это еще смешнее, розовый камзол!
Г-жа Кутерьма. Как ни смейся ядовитым смехом, только камзол был розовый.
Г. Кутерьма. Белый.
Г-жа Кутерьма. Не стыдно ли тебе спорить при нашем друге, который тут же был и видел розовый.
Г. Кутерьма(Миротвору). Чего лучше! Он изволит решить. Скажи, любезный друг, ведь белый?
Миротвор. Извините меня. Шесть лет я не видал вас. В это время военные походы и тьма разных дел из памяти моей совсем истребили те наряды, в которых вы были. Я только того не мог никогда забыть, что вы мои друзья.
Г. Кутерьма. Однако, по здравому рассудку, не правда ли, что жениху складнее быть всему в белом?
Г-жа Кутерьма. Не правда ли, что розовое с белым прекрасно для жениха?
Миротвор. О вкусах спорить не можно. Что касается до меня, я, как военный человек, предпочитаю зеленый.
Г. Кутерьма. Жаль, что вы не помните, а то бы верно сказали, что камзол белый.
Г-жа Кутерьма. Нет, верно бы сказал розовый, потому что господин Миротвор умный и честный человек, и ни для чего не солжет.
Г. Кутерьма. А я разве лжец и глупый...
Г-жа Кутерьма. Я этого не говорю. А кто скажет, что на тебе был камзол белый, тот лжец и безумный.
Г. Кутерьма. Да! я это говорю и утверждаю.
Г-жа Кутерьма. Эх, душа моя! как тебе не стыдно самого себя под лжеца и под дурака подводить.
Г. Кутерьма. Ты спятила с ума, сердце мое!
Г-жа Кутерьма. Можно ли терпеть...
Синекдохос. Тс!.. тише! Я решу спор и докажу.
Г. и г-жа Кутерьма(вместе). Скажите, господин ученый, не правда ли, что был в камзоле