Ты думаешь, что она богата?
Пролаз. Думаю ли? Я знаю, да и наверное знаю.
Ее деревни... говорят,
Их много... а лежат...
Они вблизи Китая,
Вот там, где много чая,
Где чай и лошади едят.
Вот так-то говорят;
Там горы, горы золотые,
И там по улицам блестят
Везде каменья дорогие.
Мужик, коль хочет что испечь,
Одной корицей топит печь,
А сапоги гвоздикой подбивает;
Не квас, мадеру испивает.
Скрягин. И я сперва то же думал. Она было начала меня дарить: посмотри, какая табакерка.
Пролаз. Вижу, — золотая... эту дрянь к ней возами из Китая возят.
Скрягин. Разве там нюхают табак?
Пролаз. В старину не нюхивали; а ныне и там избаловались.
Скрягин. Свет везде час от часу слабее становится. Я по себе чувствую, и меня черт дернул влюбиться.
Пролаз. Чего ж бояться любить графиню? Ведь не даром любишь: она тебя дарит.
Скрягин. Да... дарит... началось было, да скоро кончилось.
Пролаз. Опять скоро начнется, дай только ей оброк получить. Чем она тебя дарила, это было последнее из прошлогоднего запаса.
Скрягин. Эх! для чего я не ранее познакомился с нею, или для чего не подождал до запаса в нее влюбиться?
Пролаз. Не бось: что было, опять будет.
Скрягин. Быть так, когда начал любить, пришло долюбливать... чувствую, что мне тошно без нее... Сходи к ней, Пролазушка... умилостиви ее... позови ко мне.
Пролаз. Да скинь лохмотье... а то...
Скрягин. Ох!.. приготовь мне тот богатый кафтан, что вчера принесли.
Пролаз. В заклад?
Скрягин. У тебя все в закладе... как будто у меня деньги есть... Хороший приятель мне отдал на сохранение.
Пролаз. Да это платье узко тебе.
Скрягин. Не твоя беда... неужто новое сделать нарочно для того, что это узко?
Пролаз. Да как же чужое платье носить?
Скрягин. Слышишь ли, оно и ему узко. Он мне с тем и отдал, чтоб я его поразносил.
Пролаз. Право?.. так ты этим промышляешь?
Скрягин. Между нами сказано, этим я только и кормлюсь, что за деньги узкое разнашиваю.
Пролаз. Ну, не знал же я... барин! Вот, это старые сапоги ты мне купил узки... нельзя ли их поразносить?
Скрягин. Хорошо... да только помни, что они тебе на год даны.
Пролаз. На год?
Скрягин. А как же?
Пролаз. Ну, ин на год. Я из одной обуви у тебя служу; надлежало бы почаще переменять... да для тебя все сделаю и буду хоть лет пять носить.
Скрягин.(в сторону) Как любит меня этот простяк. Клад, а не человек. (К Пролазу) Только графине этого не сказывай.
Пролаз. Я не скажу... да сапоги сами со временем скажут.
Скрягин. Сходи же к графине-то, Пролазушка!
Пролаз. Вот твоя племянница идет.
Скрягин. Житья нет от этой девки; не промолвись, что я люблю графиню.
Пролаз. Вот на! мне какая нужда?
Любима. Здравствуйте, дядюшка. (Целует у него руку.)
Скрягин. Здравствуй. За что ты целуешь мою руку?(В сторону.) Ох!.. не дал ли я ей чего-нибудь ошибкою?
Любима. Это странный вопрос. Или вам противно почтение, которым я обязана вам? Вы заступаете в моем сиротстве место моего отца.
Пролаз(к Скрягину, тихо). Хочет поддеть на лылы.
Скрягин(к Пролазу, тихо). Разумею; да что ж ты нейдешь к графине?
Любима. Будучи мне ближний родственник, вы приняли труд управлять моею молодостью и моим имением.
Скрягин. Имением дело другое, а молодостью нет... Молодости в рост нельзя отдавать... (Тихо к Пролазу.) Да пойдешь ли ты к графине-то?
Любима. Это разумеется, что, приняв по воле правительства, меня в свою опеку, вы обязались устроить мое сердце, просвещать мой разум.
Скрягин. Не разумею, что говоришь. Это какая-то ваша новомодная чепуха!.. да этого же ничего и в указе нет, которым ты мне под опеку отдана... а кто что прибавит или убавит, Боже сохрани, худо бывает.
Любима. Кажется, я ничего не прибавляю. Я вам отдана под опеку; это значит, что вам должно стараться обо всем, что нужно к благополучию моему... Но положим, чтоб это касалось только до одного имения: человеколюбие не налагает ли на вас приятную должность — воспитанием сделать мне благотворение, а себе честь?
Скрягин.(дразнит Любиму). Человеколюбие!.. воспитание!.. благотворение!.. Что это у вас ныне за человеколюбие? В старину этих длинных слов у нас не слыхать, а хорошо было... Бывало... это разумеется, у кого денежки есть... процентов десятка по три слупишь... вот-те и человеколюбие... Дочь ли, сына ли, племянницу ли вспоишь, вскормишь... такое толстенькое дитя, как теленок... поваливается себе на печи, ни о чем не думает... вот-те и воспитание... а ныне завелись какие-то монастыри... корпусы... ссудные да сохранные казны! (В сторону.) Мне это пуще острого ножа.
Любима. Что ж, дядюшка, лучше этого быть может? Одно людей делает людьми, а другое верное прибежище тем, которым нужда... а жестоким и алчным ростовщикам узда.
Скрягин. Ростовщикам? а кто бы это был?
Любима. Те, которые несносными процентами разоряют.
Скрягин. То есть, у кого деньги есть.
Любима. Конечно.
Скрягин. Ну, так это не я... Что у меня не только нет, да и не бывало денег, показывает то, что я с ними не умею обходиться. Из твоих двадцати тысяч насилу некоторую часть я процента по три без малого с рук сбыл.
Любима. Итак, если вы хоть безделицу собрали на мои деньги, пожалуйте мне.
Скрягин.(торопливо) А на что? (В сторону.) Вот к чему это посещение клонилось!
Любима. Мне хочется несколько книг для себя купить.
Скрягин. Книг!.. девке книги читать!
Любима. Разве девке не должно умной быть?
Скрягин. Не должно, не должно.
Любима. Или мы не такие ж люди, как и мужчины?
Скрягин.(с сердцем) Такие ж; да у меня на книги денег нет.
Любима. Да на что ж у вас есть деньги?
Скрягин. Разве... на булавки...
Любима. Не вы ли сами сказали, что вы несколько процентов собрали?
Скрягин. Когда это я сказал?
Любима. Как, вы отпираетесь от слов своих?
Скрягин. Да, да бишь, сказал; какая дурная память! Да ведь без малого по три процента, и то некоторую только часть.
Любима. Если четвертую часть?
Скрягин. Четвертую! пять тысяч! как тебе не стыдно! этакую беду скоро ли отдать... сот пять только.
Любима. Итак, это сделаетпятнадцать рублей... пожалуйте хоть это.
Скрягин. Тотчас сочла... пристало ли девке так скоро считать... это неблагопристойно... стыдись, сударыня.
Любима. Чего мне стыдиться? вам должно краснеть.
Скрягин. Да где мне взять пятнадцать рублей?.. ты знаешь, ведь надобно тебя содержать.
Любима. Меня!.. вы знаете, что доходами из деревень моих я содержу себя, да и вас...
Скрягин. Вот плоды нынешнего воспитания!.. вот плоды от книг! Молоденькая девочка, дяде наступя на горло, вымучивает деньги... режет... грабит.
Любима. Я у вас своего прошу.
Скрягин. Послушай... от чего у тебя такая дерзость?
Любима. Вам истина дерзостью, кажется. Но верьте, если вы так со мною станете поступать, то...
Скрягин. Что ты сделаешь?
Любима. Я вам скажу, что я уже в совершенных летах...
Скрягин. Пустое, пустое... по указу надобно тебе еще два года не быть в совершенных летах.
Любима. Как это? мне уже двадцать первый год.
Скрягин. Да по указу тебе осьмнадцатый год.
Любима. Правительству ложно донесено. Я имею верные доказательства.
Скрягин. Увидим, увидим... мне некогда с тобою пустяки болтать... (В сторону.) Графиня скоро будет... пора одеваться. (Уходит.)
Любима(одна). Долго ли мне мучиться?.. но девке стыдно с дядею в суд вступать, хотя дядя и достоин иметь подобную себе племянницу... У меня сердце не так низко, и я лучше терпеть соглашусь... Терпеть! и не быть еще два года соединенною с любезным Миловидом, которого люблю более себя, который и меня подобно любит... Ах! если б удалась хитрость, которую любовь Миловиду внушила!.. сколько б я была счастлива!
Душу мыслью той питаю,
Что мила драгому я;
В нем я счастье обретаю,
В нем мой свет, в нем жизнь моя.
Ты, судьба, наш пламень зная,
Зришь невинность двух сердец:
Нежну страсть увенчива́я,
Нашим мукам дай конец.
Что я вижу? Миловид сюда идет!.. сердце трепещет от радости. Но как он осмелился?.. Ах! если дядюшка увидит нас.
Любима. Как вы сюда пришли? мы так редко видаемся, а от этого и надолго расстаться можем. Вы знаете, что дядя мой, алча править моим имением, боится замужества моего, как огня, и от всех мужчин меня удаляет.
Миловид. Знаю, сударыня, да что делать? Для меня те минуты горьки, в которые вас не вижу. Я не мог себя преодолеть. Увидя растворенные вороты, вошел, чтоб насытиться зрением твоих прелестей, чтоб прекрасные руки расцеловать. Теперь доволен, счастлив.