Степан. Ох! надейся.
Болтай. Так это очень твердо?
Степан. Нельзя тверже, и так, как будто бы и сделано.
Болтай. Право! Так я могу моим приятелям кое-что к своей чести об этом рассказать?
Степан. Какой неотвязчивый! Сказывай, что хочешь.
Болтай. Спасибо! это мне всего нужнее. (В сторону.) Уверив, что скоро женюсь на богатой, скорее достану денег в заем; а как достану, то скоро и женюсь. Виват проворный ум! (Идет и опять возвращается.) Да ты кто таков, и как тебя зовут?
Степан(в сторону). Чтобы не попасть в беду с этим болтуном, скажусь не своим именем (К Болтаю.) Я работник Волдырева; а зовут меня Фаддеем.
Болтай. Прости же; я иду за деньгами. (Идучи.) Ох! кабы найти мне этого Макея.
Степан(один). Какой глупый вертопрах! Нет, на этого нечего надеяться. Видно, словами богат, а в кармане ни алтына. Лучше за прежнего держаться; тот и поступью, и карманом мне по сердцу. Слышан голос Волдырева. Скоро меня со сбитнем к нему позовут (Поднимает баклагу.) А вот он и сам. Что это за чудо! идет со двора, да и так рано!
Волдырев(не видя Степана, говорит, оборотясь к своему дому). Фаддей! запри крепко-накрепко ворота; и подворотню заложи так, чтоб и червяк проползти не мог.
Фаддей(выглядывая из ворот). Слышу-ста. А коли ты воротишься, тебя пускать ли?
Волдырев. Болван! как хозяина не пустить?
Фаддей(выглядывая). Слышу-ста; никого не пущу. Да ты не велел пускать и червя; я за это не берусь, как его усмотришь?
Волдырев. Это только так говорится.
Фаддей(выглядывая). А на что же ты обманываешь?
Волдырев. Дуралей! это разумеется, чтоб ты никого, кто бы он ни был, к нам в дом не впускал.
Фаддей(выглядывая). А! а! разумею-ста: никого не пушу, кроме тебя да червя.
Волдырев. Смотри ж.
Фаддей(выглядывая). Смотрю-ста.
Волдырев. Нехудо будет, если найдешь дубинку потолще для всякого случая.
Фаддей(выглядывая). Посочу-ста.
Волдырев(сам с собою, не видя Степана). Глупый человек гораздо лучше остряка. Все сделает верно и точно, что ему прикажет хозяин. Ум надобен тому, кто повелевает; а кто исполняет приказания, тому надобна глупая точность. (Увидя Степана.) А! Степан, спасибо, что ты здесь.
Степан. Зная, что по утрам всегда сбитень кушаешь, я уже давно пришел. Да куда так рано со двора?
Волдырев. Сегодня у меня весь день прехлопотливый.
Степан. А что бы такое?
Волдырев. Сегодня попозже намерен я жениться.
Степан(в сторону). Вот те на! Ну, как же он меня подъел! (К Волдыреву.) Жениться? кто? ты?
Волдырев. Да, да, я сам; чему же дивишься?
Степан. Да на ком?
Волдырев. На Паше. Как будто ты не знаешь.
Степан. На Паше? не верю.
Волдырев. А для чего?
Степан. А для того, что она еще не дозрела; а ты слишком переспел.
Волдырев. Это не твоя беда; я знаю, что я делаю.
Степан. Послушай-ка совета твоего верного Степана.
Волдырев. Ну.
Степан. Брось это.
Волдырев. Скорее умру, нежели это оставлю.
Степан. Умный человек должен думать и о будущем. Ну, ежели она тебя не станет любить... ну, ежели какой молодчик... ну, ежели...
Волдырев. Ох! оставь твои ежели, они никогда не могут сбыться. Глупенькой! все мною предусмотрено, все предосторожности взяты. Ты ничего не разумеешь.
Степан. Мое дело сторона. Только желаю тебе счастия больше других.
Волдырев. Другие за это не так, как я, принялись. Слушай, я тебе все расскажу. Паша под опеку мне от покойного отца ее, с которым мы вместе торговали, досталась младенцем с великим достатком. Чтобы торга нашего не разделять, вошло мне в голову на ней жениться. Боялся я всегда того, о чем ты мне теперь намекал, и для того я возрастил ее смиренницею. Сам уча ее грамоте, вселил в нее сильный страх к Богу и Макею. Вот так-то тогда меня звали и иного мне имени не было.
Степан.(в сторону) Ну, что я сделал! этот проклятый Болтай ищет Макея, а Макей-то сам Волдырев. Я этого и не знал; да полно, я взял предосторожность назваться Фаддеем.
Волдырев. Что ж ты не слушаешь? Между тем, как Паша подросла, то стала больно пригожа и мне сильно по сердцу. Хотя я всячески старался, чтоб ее никто не видал, однако, черт знает, как ее увидел наш судья холостой. Ты знаешь, как судьи зорки, и знаешь, можно ли с ними бороться; и для того я из своей отчизны переселился в Питер, и к старинному имени приклеил новое прозвание, которое, по обычаю прочей нашей братьи охотников дворяниться, кончится на ов. А со временем постараюсь достатьофицерский или и выше чин, чтобы ходить в шпаге с темляком и в шарфе.
Степан. Ну, ну, кстати ли это твоему толстому брюху, твоему плоскому, широкому лицу? Не лучше ли быть полезным купцом, нежели, сделавшись офицером, не быть ни тем, ни другим, и стать из чего-нибудь ни то, ни сё, то есть, как у нас говорят, произвести себя в так.
Волдырев. Пустое! Хуже меня достают себе чины; но оставим это. Здесь я спокойно живу. Пашу мою никто не знает. Она стыдлива и робка, научена мною почитать за грех и то, когда на молодого мужчину и ненарочно посмотрит. Вся ее премудрость в том, чтоб верить всему, что я ей скажу. Весь ее свет — я, да приходский наш поп; вся ее забава — штопать мое белье. Словом, я ее сделал такою, как мне надобно. Пускай она проста: что это мешает? Я ее очень люблю и уверен, что буду женат без товарищей. Да и на что жене ум? разве на то, чтоб мужа обманывать? Чтобы не быть дураком, лучший способ — на дурочке жениться. Ты видишь, как я все осторожно распорядил. Для большей безопасности принял я к себе Фаддея и Власьевну, которых ты знаешь. Их совершенная глупость не может ни в чем Паше глаз открыть; и они, а особливо Фаддей, ни на волос от воли моей отступить не смеют.
Степан. Да что же тебе приспичило сегодня жениться?
Волдырев. А чего же еще ждать? Мне скоро пятьдесят лет минет, а я крайнюю охоту имею нажить себе побольше маленьких Волдыревых; только о том и думаю, и всякий час наяву этим брежу. Как весело видеть своих цыпляток!
Какие маленьки цыплятки!
А все они мои ребятки!
Такие ж глазки, те ж носки,
В них нету ничего чужова;
Все маленькие волдырки
Большого Волдырева.
Дай-ка сбитню, на дорогу. (Степан ему наливает.) Пора мне, пора. Хочется сегодня кончить мои дела, чтоб завтра, то есть после свадьбы, долго не выходить со двора.
Степан. Да хоть бы ты к свадьбе сделал себе новое платье.
Волдырев. А на что это? Паша моя так проста, что меня в новом не узнает и не захочет за меня замуж. Прости.
Степан(один). Ну, что делать? черт разве это знал, что его прорвет сегодня жениться. Как пособить этому молодому офицеру, которого я всем сердцем полюбил. Задаток взял, а материала поставить и надежды нет. Однако надобно все силы употребить, да как до этого дойти? Ворота заперты, а Фаддей, эта Волдырева скотина, ни для чего не впустит. Разве деньги помогут. Деньга, говорят, и камень долбит; а Фаддей еще не совсем камень. Попытаемся. А! да вот он и сам! чего-то ищет.
Фаддей(выходя из ворот). Хозяин ушел. Велел дубинку сыскать потолще; дубинки, хоть што, не нашел. (Увидя Степана.) А, Степанушка! здорово.
Степан. Здорово, Фаддеюшка.
Фаддей(сам себе). Фаддеюшка! Эк он учлив стал! бывало, все бранится. (К Степану.) Не знаешь ли, Степанушка, где дубинку потолще достать?
Степан. Знаю, Фаддеюшка.
Фаддей. Пожалуйста скажи.
Степан. Изволь, для ча другу не сказать.
Фаддей(сам себе). Другу! добрый парень. Он меня полюбил я и сам не знаю за что. (К Степану.) Да скажи же, где?
Степан. Вот, видишь ли эту улицу? Всю ее пройди и повороти на улицу направо. Иди, иди, и придешь к переулку. Повороти в переулок, там опять увидишь переулок: в этом переулке еще переулочек, а в этом переулочке домик небольшой; возле калитки этого домика стоит дубинка. Так и найдешь ее.
Фаддей. Ух, как далеко!
Степан. Как быть, нигде ближе нет.
Фаддей. Уж мне этот хозяин! на что ему дубина?
Степан. А как же? крепче будешь караулить. На-ка сбитеньку на дорогу.
Фаддей. Да денег-ста нет.
Степан. Пей без денег, сколько хошь.
Фаддей(пьет). Что тебе сделалось, что ты так ласков?
Степан. Я сегодня вас всех что-то очень люблю.
Фаддей. Спасибо-ста. Ин пойти ж.
Степан. Поди.
Фаддей. Все направо?
Степан. Всё направо.
Фаддей. А налево?
Степан. Нет, Боже упаси.
Фаддей. Слышу-ста.
Степан. Ну, сбыл и этого! Начало ладно. Гей! господин офицер! (Извед выходит.) Не знаю, как твое честное имя.
Извед. Меня зовут Извед. Что наше дело?
Степан. Все хорошо. Сегодня в ночь Волдырев женится...
Извед. Что слышу? я погиб!
Степан. Постой, постой. Я еще не договорил, а ты уже и запечалился. Не бось: чем ближе беда, тем больше ума. Пойдем теперь же в дом.