не мог он также быть захвачен у нумидов или гетулов и попасть к римскому полководцу, потому что торговые сношения между италийцами или африканцами начались только после разрушения Карфагена. Он был в дружбе со многими знатными людьми, особенно же со Сципионом Африканским и Гаем Лелием. Думают, что он привлек их своей красотой; впрочем, Фенестелла и это оспаривает, утверждая, что Теренций был старше их обоих, — хотя и Непот[171] считал их всех сверстниками, и Порций[172] подозревал их в любовной связи, говоря об этом так:
Он, похвал развратной знати лживых домогавшийся,
Он, впивавший жадным слухом мненья Сципионовы,
Он, обедавший у Фила[173] и красавца Лелия,
Он, чьей на Альбанской вилле[174] наслаждались юностью, —
С высоты блаженства снова пав в пучину бедности,[175]
С глаз долой скорее скрылся в Грецию далекую
И в Стимфале аркадийском[176] умер, не дождавшися
Помощи от Сципиона, Лелия иль Фурия,
Между тем как эти трое жизнь вели привольную.
Даже домика не нажил он у них, куда бы раб
Принести бы мог известье о конце хозяина.
(2) Он написал шесть комедий. Когда он предложил эдилам первую из них, «Девушку с Андроса», ему велели прочесть ее Цецилию.[177] Говорят, что он явился к нему во время обеда, бедно одетый, и, сидя на скамейке возле обеденного ложа, прочел ему начало пьесы; но после первых же строк Цецилий пригласил его возлечь и обедать с ним вместе, а потом выслушал все остальное с великим восторгом. Как эта, так и пять последующих комедий понравились также и публике, хотя Волкаций[178], перечисляя их, и пишет:
«Свекровь», шестая пьеса — исключение.
«Евнух» был даже поставлен два раза в один день[179] и получил такую награду, какой никогда не получала ничья комедия, — 8000 сестерциев, так что об этом сообщается и в подзаголовке. А начало «Братьев» Варрон[180] даже предпочитает началу Менандра.
(3) Небезызвестно мнение, будто Теренцию помогали писать Лелий и Сципион. Теренций и сам содействовал такой молве, почти не пытаясь этого отрицать, — например, в прологе «Братьев» он пишет:
…А что твердят
Завистники о том, что люди знатные
Являются помощниками автору
И разделяют труд его писательский, —
Им это бранью самой сильной кажется,
А автору — хвалою величайшею:
Для тех людей он, значит, привлекателен,
Которые и вам всем привлекательны,
И городу всему, — ведь к их-то помощи
В войне ли, в мире, в важных ли делах каких,
Забывши гордость, всяк прибегнул в свой черед.
По-видимому, сам он защищался столь нерешительно только потому, что знал, что такая молва приятна Лелию и Сципиону; однако она распространялась все шире и дошла до позднейшего времени. Гай Меммий[181] в речи, произнесенной в свою защиту, говорит: «Публий Африканский,[182] пользуясь личиной Теренция, ставил на сцене под его именем пьесы, которые писал дома для развлечения». Непот передает, ссылаясь на достоверный источник, рассказ о том, как однажды в Путеоланском[183] поместье в мартовские календы жена Лелия попросила мужа не опаздывать к обеду, но он велел не мешать ему; а потом, войдя в столовую позже обычного, заявил, что редко случалось ему так хорошо писать; его попросили прочесть написанное, и он произнес стихи из «Самоистязателя":
Сир, обещав мне десять мин, завлек довольно дерзко
Меня сюда…
(4) Сантра[184] полагает, что если бы Теренций и нуждался в помощниках при сочинении, то он обращался бы не к Сципиону и Лелию, которые были еще юношами, а скорее к Гаю Сульпицию Галлу[185], человеку ученому, в чье консульство он впервые выступил с комедией на Мегалесийских играх, или к Квинту Фабию Лабеону[186] или Марку Попилию[187], которые оба были консулярами[188] и поэтами; потому-то он и указывает, что ему, по слухам, помогали не юноши, а зрелые люди, чью помощь народ испытал «в войне ли, в мире, в важных ли делах каких».
Издав эти комедии, в возрасте не более двадцати пяти лет[189] он уехал из Рима — то ли для развлечения, то ли избегая сплетен, будто он выдает чужие сочинения за свои, то ли для ознакомления с бытом и нравами греков, которые он описывал слишком неточно, — и более туда не воротился. Волкаций так сообщает о его кончине:
Поставив шесть комедий, Афр покинул Рим,
И с той поры, как он отчалил в Азию,
Его никто не видел: вот конец его.
(5) Квинт Косконий[190] говорит, будто он погиб в море, возвращаясь из Греции со ста восемью комедиями, переделанными из Менандровых.[191] Остальные сообщают, что он умер в аркадийском Стимфале или на Левкаде[192], в консульство Гнея Корнелия Долабеллы и Марка Фульвия Нобилиора,[193] заболев от горя и уныния, когда погибли его вещи, посланные вперед с кораблем, и среди них его новые пьесы.
Был он, говорят, среднего роста, стройный и смуглый. После него осталась дочь, которая потом вышла замуж за римского всадника, а также двадцать югеров[194] сада по Аппиевой дороге[195] возле храма Марса. Тем удивительней, что Порций пишет:
…не дождавшися
Помощи от Сципиона, Лелия иль Фурия, —
…Даже домика не нажил он у них, куда бы раб
Принести бы мог известье о конце хозяина.
Афраний[196] ставит Теренция выше всех остальных комиков, заявляя в комедии «Компиталии»[197]:
Теренцию не назову подобного!
Волкаций, напротив, считает его ниже не только Невия, Плавта и Цецилия, но и Лициния с Атилием.[198] Цицерон в сочинении «Луг»[199] так восхваляет Теренция:
Также и ты, о Теренций, который, изысканным слогом
Преобразив и латинскою выразив речью, Менандра
К нам, сидящим вокруг, сдержав дыханье, выводишь,
Ты, который так часто изящен и всюду приятен…
А Гай Цезарь[200] так:
Также и ты, о полу-Менандр, стоишь по заслугам
Выше всех остальных, любитель чистейшего слога.
Если бы к нежным твоим стихам прибавилась сила,
Чтобы полны они были таким же комическим духом,
Как и у греков, и ты не терялся бы, с ними равняясь!
Этого ты и лишен, и об этом я плачу, Теренций.
Отрывки из несохранившихся комедий Римской паллиаты
Мы знаем: спорят многие, не ведая,
Какое место дать какому комику.
Я помогу, скажу тебе решение,
А кто иначе мыслит — заблуждается.
Цецилию-мимисту — пальму первенства;
За этим Плавту превзойти нетрудно всех;
На третьем месте — Невий лихорадочный;
Четвертое придется взять Лицинию,
А за Лицинием Атилий следует.
За ним шестая очередь — Теренция;
Седьмым Турпилий будь, восьмым будь Трабеа,
Девятое назначу место Лусцию,
А устарелый Энний нам закончит счет.
ГНЕЙ НЕВИЙ[202]
1. 72 За что в театре хлопали мне зрители,
Того не сокрушит уж никакой тиран.
О, как здесь рабство помыкает вольностью!
«Тарентиночка».
2. 9 Я всегда ценил свободу выше, чем имущество.
«Возница».
3. 113 Вольным словом вольнословим мы на играх Вольности.[203]
4. 111 …а сынкам царей
Молчат, и потакают, и прислуживают.
5. 108 Даже муж, так много славных совершивший подвигов,
Чьи дела поныне живы, чей почет везде велик,
Был отцом почти что голый от подружки выведен.