а? Сегодня она здесь, а завтра… Да она о вас в газетах может написать! (Уходит, хлопнув дверью.)
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Павел Иванович, что же это? Кто же эта девчонка такая? Действительно, ходит чисто, и чересчур грамотная.
П а в е л И в а н о в и ч. Тебя надо спросить, кого ты на свою голову в дом впустила. «Поступила, говорит, по обстоятельствам»… «Образованнее вас»… Ну, этому трудно поверить… «В газетах напишет»… (Пауза.) А вдруг она писательница какая? Ты живешь, а она каждое твое дыхание в блокнот заносит? Вот что: покричи Андрея Степановича и Мишу Застрелихина, что ли. Волноваться, так всем.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а (в окно). Андрей Степанович! Миша!.. Андрей Степанович!.. (Отходит от окна.) Паша, значит, теперь и прогнать ее нельзя?
П а в е л И в а н о в и ч. Моли бога, чтобы она нас из дому не выгнала.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. За что же? Ведь мы люди хорошие.
П а в е л И в а н о в и ч. Конечно, если не вдумываться, то хорошие. А вдруг она вдумается?
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Как же теперь с ней обращаться? А вдруг она меня про политику спросит? Как отвечать? Ведь я марксизм только по портретам знаю!
П а в е л И в а н о в и ч. У тебя повышенное давление, тебе извинительно.
Входят А н д р е й С т е п а н о в и ч и М и ш а.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Андрей Степанович, у нас жуткая викторина случилась.
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Что-что?
П а в е л И в а н о в и ч. Викторина… Ну, загадка такая неприятная. Андрей Степанович, наша Ольга кто, по-вашему?
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Обыкновенная домработница.
П а в е л И в а н о в и ч (Мише). А по-твоему?
М и ш а. Конечно, домработница, но, что обыкновенная, я бы не сказал.
П а в е л И в а н о в и ч. Вот! (Андрею Степановичу.) А не похожа она на эту, на писательницу, на очеркистку? Они теперь всюду шныряют.
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Опять в «Якоре» были?
П а в е л И в а н о в и ч. «Якорь»! Здесь Николай про эту Ольгу такой жути наговорил… Может, мы рано затревожились?
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. А все-таки надо бы к ней в корзину заглянуть.
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Это зачем?
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. По вещам даже неизвестных утопленников узнают. По вещам мы сразу — кто она — догадаемся. Пойдем, Паша.
П а в е л И в а н о в и ч. Пойдем. Только бы нам цели грабежа не приписали. Товарищ Застрелихин, будь свидетелем.
М а к а р о в ы уходят во внутреннюю дверь, М и ш а — за ними.
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Глупые люди… А ведь могут, могут жить по-человечески. И не мешало бы заскочить сюда какому-нибудь очеркисту. Да нет, мелко, скажет — обыденщина… Оля — писательница! Придумают!.. А почему нет? Пускай будет писательница! Да, ваши портреты пишет, прихорашивайтесь!
Входят П а в е л И в а н о в и, М и ш а, П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Она держит в вытянутой руке две тетрадки.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Вот! Тетрадки. Сверху лежали, а дальше насквозь книжки!
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Корзина с книжками? У домработницы? (Павлу Ивановичу.) А ну, погляди.
П а в е л И в а н о в и ч (читает на обложке тетради). «Алгебра».
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Может быть, это еще не про нас.
П а в е л И в а н о в и ч (читает на обложке второй тетради). «Анализ бесконечно малых величин».
А н д р е й С т е п а н о в и ч (строго). Что?
П а в е л И в а н о в и ч (робко). «Анализ бесконечно малых величин».
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Ага! Дождались! (Берет из рук Павла Ивановича тетрадку.)
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Объясните вы мне своими словами.
А н д р е й С т е п а н о в и ч (грозно). Анализ. Вы понимаете, что это значит?
П а в е л И в а н о в и ч. Это значит — все наружу. Полное расследование.
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Так. Кого расследование? Кому расследование?
П а в е л И в а н о в и ч. Малым величинам.
А н д р е й С т е п а н о в и ч. А вы какая величина?
П а в е л И в а н о в и ч. Малая.
А н д р е й С т е п а н о в и ч (Мише). А ты?
М и ш а. Сами знаете.
А н д р е й С т е п а н о в и ч (Прасковье Ивановне). А вы?
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Я никакая не величина. Да вы в тетрадку загляните, может, про меня пропущено.
А н д р е й С т е п а н о в и ч (открывает тетрадь и, как бы разбирая почерк, импровизирует). «Моя задача — вскрыть язвы нашего быта…».
П а в е л И в а н о в и ч. Нет, про тебя не пропущено!
А н д р е й С т е п а н о в и ч (продолжая импровизацию). «По поручению издательства я поступила в один дом под видом домработницы…». (Оглядывается.) Но мы этого читать не имеем права. Еще войдет кто… Кладите на место.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а берет тетрадки и, держа их, как нечто опасное, уносит.
П а в е л И в а н о в и ч. Зачем же над нами анализ производить? Все мы служащие, все работаем…
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Думаете, отслужил семь часов и ладно? Ошибаетесь. Теперь этого маловато. Потрудитесь стать порядочным человеком. Научитесь и дома жить прилично.
П а в е л И в а н о в и ч. А когда же тогда отдыхать?
А н д р е й С т е п а н о в и ч. Вот за такие слова в литературу и попадают.
Входит П р а с к о в ь я И в а н о в н а.
П а в е л И в а н о в и ч. Я понимаю, что жить надо прилично, я бы и сам давно начал. А соседи? Разве они поддержат? Зачем же мне одному надрываться?
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. А я думаю, что в печати большого страха нет.
М и ш а. Страха, конечно, нет, а срам выйти может. Попасть в печать — иногда хуже, чем в милицию. (Уходит.)
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. А не может случиться, что в газете или где там нас похвалят?
П а в е л И в а н о в и ч. Возможно, и похвалят, только я не могу догадаться — за что. Вы, товарищи, обегите жильцов и скажите, чтобы они хоть временно себя не проявляли. Пресса на дому… И шут ее знает, еще под каким углом она на тебя взглянет? А вдруг под острым? А тут, как нарочно, управдом ногу себе поломал, а я, сирота, заменить его согласился!
Входит С е р г е й С е р г е е в и ч Г р и ф е л е в.
С е р г е й С е р г е е в и ч. Я к вам, Павел Иванович.
П а в е л И в а н о в и ч. Сергей Сергеевич, вы про нашу домработницу слышали?
С е р г е й С е р г е е в и ч. Ничего не слыхал. И, простите, не стремлюсь услышать. Инцидент с Семеном Семеновичем меня доконает. Я окончательно болен! У меня и так радикулит, миокардит, не сегодня-завтра начнется астма — это вам любой врач подтвердит, — и вот пожалуйста!
На пороге — С е м е н С е м е н о в и ч.
С е м е н С е м е н о в и ч. Что ж замолчали? Понимаю: на меня жаловались? (Иронически.) Ах, вас обидели!.. Вы — цветок, мимоза! Нежнее мимозы: вас еще не тронули, а вы уже осыпаетесь. А сами…
С е р г е й С е р г е е в и ч (сдержанно, гордо). Или я уйду, или (жест) попросите этого гражданина.
С е м е н С е м е н о в и ч. Вот! До сих пор не забыли старого лексикона! Недаром вы на все иронически подмигиваете!
Сергей Сергеевич, Это тик, тик у меня! И притом — наследственный. И мой отец и мой дед — все подмигивали.
С е м е н С е м е н о в и ч. Если ваш дед при Николае Первом подмигивал — это даже похвально, а вам в наше время — стыдно!
С е р г е й С е р г е е в и ч. Довольно. Я сейчас же еду! Еду персонально!.. Вы попадете в печать!
П а в е л И в а н о в и ч. Опоздали. Эта самая печать здесь проживает.
С е р г е й С е р г е е в и ч. Какая печать? Где проживает?
П а в е л И в а н о в и ч. На кухне. Наша Ольга — никакая не домработница, а писательница, журналистка!
С е м е н С е м е н о в и ч. Павел Иванович, вам бы прилечь. У вас как с давлением?
П а в е л И в а н о в и ч. Это у жены давление, а я здоров, здоров на свою голову! Да, журналистка. Спросите Андрея Степановича, Застрелихина. Прасковью Ивановну, всех спросите! Мы потихоньку и статью глядели: «Анализ мелких людей». Очень правдиво написано.
С е р г е й С е р г е е в и ч. Нет, это невозможно! Хотя…
С е м е н С е м е н о в и ч (Сергею Сергеевичу). Позвольте, эта девчонка во дворе что-то записывала…
С е р г е й С е р г е е в и ч. Не знаю. Я на девчонок не смотрю.
С е м е н С е м е н о в и ч. Значит, я смотрю? Вы на что опять намекаете?
П а в е л И в а н о в и ч. Уважаемые, вам не ссориться, а мириться надо.
С е р г е й С е р г е е в и ч. Я печати не боюсь.
С е м е н С е м е н о в и ч. А я боюсь? Вот я! Набирайте любым шрифтом.
П а в е л И в а н о в и ч. Уважаемые! Вас можно печатать на первое странице, среди достижений. Зачем же вы в отдел мелких происшествий проситесь? Такие люди и вдруг изобретение закончить не можете! (Семену Семеновичу.) А вы о советском младенце жестоко говорили. Помиритесь, хотя бы для виду помиритесь!
Входит П р а с к о в ь я И в а н о в н а.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Всех обежала!.. (В изнеможении садится.)
С е р г е й С е р г е е в и ч. Нет, не верю. Это дикое недоразумение. Она не может быть журналисткой!
Вбегает М и ш а.
М и ш а. Вспомнил! (Указывает на Семена Семеновича и Сергея Сергеевича.) Она про вас и про вас спрашивала! Фамилию, профессию, все!
С е м е н С е м е н о в и ч. Где? Когда?
М и ш а. Во дворе, после вашей стычки.
П а в е л И в а н о в и ч. Вот!
Сергей Сергеевич и Семен Семенович садятся. Вбегает Е в д о к и я П е т р о в н а.