В восьмом классе пришла пора влюблённостей, и на уроках зашелестели записки. Заболели все разом, словно в школьной столовой вместо чая разливали любовное зелье. Шаловливый Амур витал в школьных коридорах и метал свои стрелы щедро, но очень небрежно, беспорядочно, без учёта взаимного интереса. Кому пусто, а кому густо.
Нам с Милой рыцарей хватало. Ватага ребят сопровождала нашу пару в кино, на каток, в лес за первыми подснежниками, а тёплыми вечерами мальчишки бренчали для нас на гитаре в школьном дворе. Скучать не приходилось, однако в девятом классе моя подруга стала задумчива и рассеянна, постоянно нервно что-то жевала и даже пополнела. Оказалось, Мила влюбилась, да так сильно, что нешуточно страдала.
Предмет её воздыханий – Саша Сергеев – держался в классе особняком. Высокий, ловкий, эрудированный брюнет всегда исчезал после уроков в неизвестном направлении. Сашка увиливал от всяких общественных мероприятий, вроде субботников, соревнований, и даже не явился на общее фотографирование. Сблизиться с ним было почти невозможно.
Мила раскрыла свою тайну, и мы взялись за разработку стратегий по покорению Сергеева. Противник был серьёзный, но и мы не простушки. Мила обратилась к нему за большим англо-русским словарём и пожаловалась, что затрудняется с переводом текстов. Он снисходительно предложил свою помощь. Это была первая победа. Вместе с Сашей Мила штудировала английский язык, а без него доводила до безупречности свою внешность. Она села на диету, научилась красиво оттенять свои карие глаза тушью, подводить брови и полировать ногти. Красота – страшная сила! На неё мы и уповали.
Возможно, Мила добилась бы большего, но подошёл к концу десятый учебный год. Закружилась прощальная школьная карусель: последний звонок, светлые слёзы, охапки цветов, белые фартуки, экзамены, выпускной вечер и нестареющий вальс.
С ВУЗом мы определились быстро. Наши родители работали инженерами, им мы пошли по их стопам: обе поступили в Авиационный институт. Всё лето готовились по своей системе: разделили материал пополам, усваивали по отдельности, а потом устраивали совместные семинары. Экзамены сдали легко. Нас зачислили в одну группу, а мы об этом только и мечтали. Вот только Саша Сергеев уехал в Москву, попытать счастья в МГУ, и стал практически недосягаем.
Именно тогда, тем памятным летом, на рубеже детства и студенческой юности, появилась моя первая взрослая тайна, которую я не смогла раскрыть дорогой подруге. Всё случилось жарким июньским днём, когда я добросовестно вникала в непростые отношения тригонометрических функций. Настойчивый звонок в дверь вывел лабиринтов алгебры. Открывать было некому – родители ушли в гости.
На пороге стоял Сергеев с тремя благоухающими пионами.
– Можно войти? – спросил он.
– Конечно! Заходи.
– Готовишься уже?
– Да, а ты как?
– Я скоро уезжаю, буквально через пару дней, – спокойно, чуть улыбаясь, сообщил Саша. – Присесть позволишь? И возьми цветы, поставь в воду. Это тебе.
Я не понимала, зачем он пришёл, мы очень мало общались с ним в школе. Я немного нервничала, а Саша вёл себя вполне естественно. Он был опрятен и блистал хорошими манерами вкупе с правильной речью.
– Я не знаю, когда мы увидимся снова, поэтому счёл нужным сказать тебе, что ты всегда была мне симпатична, если даже не больше. Я хочу, чтоб ты это знала.
– А разве не Мила… – волнуясь, начала я.
Он не дал мне договорить, и это к лучшему. От неожиданности я могла бы брякнуть лишнее.
– Нет, не Мила, – мягко ответил бывший одноклассник. – Она славная девчонка, но именно твою русую косу я везде выискивал взглядом. Как раз через Милу я и предполагал сблизиться с тобой. Около вас всегда вьется целая компания, и это меня останавливало. Простоватые парни для тебя, на мой взгляд. Ты выше, умнее и чище. Перед отъездом я всё же решил признаться тебе и оставить номер телефона моей тётки в Москве. Я буду жить у неё. Мало ли, вдруг пригодится.
– А разве ты не будешь приезжать сюда?
– Я постараюсь остаться в Москве, – твёрдо и как-то очень взросло заявил он. – Мои родители разошлись год назад. Мать вскоре вышла замуж за человека, совершенно мне чуждого. У неё своя жизнь, а у меня своя! Здесь мне делать нечего.
Густой, волнующий, сладковатый запах пионов плыл в тёплом воздухе и не давал сосредоточиться. Странное признание больше удивило, чем польстило. Мне будто вручили огромную вазу тонкого стекла, а я не могу удержать её в руках и не знаю, куда поставить этот ценный подарок. Я подбирала слова для подходящей фразы, но в голове мельтешили синусы и тангенсы. Саша опередил меня:
– Ты не говори ничего, не надо. Я не прошу никакого ответа, и сам не стану пылко заявлять, что не могу жить без тебя. Просто знай, что ты скрашивала мои школьные будни. Я пойду. Не потеряй телефон.
И он ушёл. Сашка шагнул за порог, как за последнюю черту между беззаботным детством и рассудочной зрелостью, оставив меня одну с моим внезапным смятением.Лгать себе мучительнее, чем другому. Ведь про себя всё-всё знаешь до донышка. Лгать другому легче, иногда даже занимательно, но непорядочно. Милке я сказала, что случайно встретила Сергеева перед его отъездом, и он дал мне московский номер своей тёти. Я не то что бы соврала, я просто не всё ей рассказала…
– Всё же он не исчез бесследно, номерок оставил! Это ведь что-то значит! – воскликнула подруга.
Мила ликовала. Она думала, что номер Саша оставил для связи с ней. Я не стала разубеждать её. Я боялась огорчить подругу.Мы опять сидели за одной партой, но только в лекционных залах института, и опять в четыре глаза жадно изучали новый для нас мир! Вокруг существовали бывалые рабфаковцы, продвинутые выпускники техникумов и такие же наивные вчерашние школьники, вроде нас. Разница в возрасте и опыте ничуть не помешала образовать шалое, сплочённое студенческое братство. В мою ухоженную Милку вразлёт, без предисловий, влюбился весёлый парень Вася, старше нас на три года. Моя подруга благосклонно осваивалась со свалившимся вниманием Васи, а я надеялась, что он поможет ей забыть Сергеева.
Жизнь полетела стремительно. Лекции, семинары. Зачёты, экзамены. Зажигательные дискотеки. И незабываемые поездки на практику!
В нашей юности страна была огромная, а в центре сияла и манила прекрасная Москва. Мы жили и учились в Уфе, а смогли побывать в городе Тольятти на ВАЗе, поработать в Запорожье на машиностроительном заводе. Будущих молодых специалистов везде встречали приветливо, как родных. Вот именно после запорожской практики, по окончании третьего курса, мы решили серьёзно познакомиться с главным городом страны.
Всего ночь в поезде, и мы прибыли на Киевский вокзал столицы. Уверенно направились в справочное бюро – узнать про ближайшие гостиницы. Сотрудница бюро сочувственно взглянула на нас, покачала головой, но всё же написала несколько адресов, где вероятность заселиться была чуть выше нуля.
Начало восьмидесятых годов прошлого века. Современники помнят, что без связей и специальной брони заселиться в Москве было почти невозможно! Безрезультатно побродив по центру города, мы поехали попытать счастья в гостиницах ВДНХ, с лаконичными названиями «Алтай», «Восток», «Заря».
Обошли все корпуса. И лишь в «Заре» мы попали в очередь, которая слабо, но двигалась к заветной стойке регистратора. Людей принимали! Отстояв часа два, мы узнали, что оформляют только на одну ночь. А как быть дальше? Нам это решительно не подходило!
– Я бы вывеску им сменила, вернее, убрала бы одну букву – вместо «Заря» оставила бы «Зря», – грустно пошутила Мила.
– А я бы ещё повесила большой плакат с надписью «Оставь надежду всяк, сюда входящий», – я подхватила эстафету чёрного юмора.
Мы поставили чемоданы на тротуар, присели сообразить, чем располагаем. Кроме телефона Сергеева, я имела на самый последний случай номер маминой приятельницы, с которой она познакомилась в командировке. К Сергееву заявляться с унылыми лицами неудачниц и пыльными чемоданами мы не могли. Уж лучше ночевать на вокзале! Оставался телефон Тамары Ивановны. Может, подскажет адресок какой-нибудь бабуси, сдающей комнаты. С надеждой побрели к телефонному автомату…
Вечерело. Мы изрядно устали, не ели с раннего утра, так что вышагивали понуро. Настроения и так не было, а тут ещё возник какой-то назойливый чудик на велосипеде, и всё норовил затеять разговор.
– Студентки? – выспрашивал он.
– Студентки, – невесело подтвердили мы, продолжая движение.
– Приехали, а жить негде? – догадался он, не переставая крутить педали.
– Пока негде, но мы найдём! – заявила я.
– У нас здесь есть хорошие знакомые, – поддержала Мила.
– А что же сразу к знакомым не пошли? – не унимался въедливый велосипедист. – Значит, не очень хорошие ваши знакомые. А у меня к вам предложение…
Не успел он договорить, как мы, словно по команде, обернулись влево, поставили чемоданы на асфальт и выкрикнули дружно:
– Нет!!!
– У-у, какие девчонки серьёзные! – рассмеялся спортсмен и тоже остановился. – Боевые! Это хорошо!
Всё в этом человеке удивляло. Весёлые серые глаза на обветренном лице. Причудливая спортивная шапочка. Яркая футболка с карманами на спине. Блестящие штанишки-велосипедки в обтяжку на мускулистых ногах и редкостные в те времена импортные кроссовки. На вид ему было лет 30–35, но мы сами были ещё так молоды, чтоб точно судить о возрасте! В наши двадцать все, кому за тридцать, казались почтенными людьми.
Мы бурно возражали и пытались отделаться от него. Незнакомец кивал головой, хитро улыбался, а сам уже что-то писал миниатюрным карандашиком на спичечном коробке.
– Это вам! – крикнул он, удаляясь. – Надумаете – приходите. А нет, так просто ключ мне занесёте. Пока! Я за продуктами в магазин поехал. Дома ни крошки.
К ногам упал коробок, а из него торчал ключ! На коробке – адрес. Улица Хачатуряна, дом 16Б, квартира 25.
– Вот это да! – воскликнула Мила. – Что делать?
– Ключ, по крайней мере, надо вернуть, – предположила я.