Девочка все так же заворожено кивнула и вытащила из-за ремня медленно и осторожно крохотный двуствольный пистолетик.
— Вы меня не убьете? — подавая дерринджер рукояткой вперед, спросила дочка покойного ярла.
— Пока не собираюсь. — Леньке не понравился метнувшийся в сторону взгляд девочки, и он без разговоров прошил кусты длинной очередью, почти на двадцать патронов. А то вот кровь на полянке есть, а на девочке нет.
Закинув автомат за спину и выхватив FNP, Ленька шагнул в сторону, откуда раздался вскрик и долгий стон, не выпуская из зрения сжавшуюся и обхватившую руками голову девочку.
— Что за хрень… — На земле, за густым кустом, лежало тело перевязанного красноволосого мужика. Того самого ярла, которого вроде как убили на той стороне гор. — Впрочем, теперь точно сдох. — Это кто вообще? Эй, фиолетовая, ты слышишь? Кто это? Это не может быть Красный Ярл, но ты точно его дочь, а этот вылитый ярл мордой лица! Ты меня слышишь? Отвечай!
Девочка с каждым словом вздрагивала, сжимаясь в комочек. Нет, Ленька, конечно, очень жалел эту попавшую под раздачу малолетку, но на данный момент где-то далеко, в глубине души.
— Бродяга, Док — Дорожнику. Тут копия ярла валяется, зажмуренная. И его дочь, Анжелика Варнене. Девочка жива, но что-то с ногой. Ждите подробностей. Конец связи. — Ленька оставил рацию в покое и перекинул винтовку на грудь для замены магазина.
— Это мой дядя, родной брат отца. А он точно мертв? — наконец девчонка ответила, все так же прикрывая голову.
— Точнее не бывает. — Ленька потыкал стволом «сетме», у которой он уже сменил опустевший магазин, в распаханную пулями и залитую кровью грудь родственничка ярла. Кучно легло, специально так замучишься делать. Ого, хорошо этому прибалту прилетело.
Неподалеку валялся пробитый бронежилет, из серьезных. Класса пятого, не меньше. Похоже, прямое попадание бронебойной, пластины не выдержали. Плечо развалило охрененно. Как он вообще столько продержался?
— Вы здесь вдвоем были? Есть ли еще кто? — Вопрос чисто риторический, Ленька уже углядел, а точнее, унюхал, отхожее место. Ну да, когда ты так серьезно ранен, то далеко не походишь. Вообще-то могли бы и хорошую ямку выкопать, да присыпать после каждого раза… но тут и у девочки что-то с ногой.
— Да. Нас было двое. Когда начали стрелять и подбили машину, дядя вытащил меня из нее, и мы побежали сюда. Но его ранило на полпути, я его сюда еле дотащила. Вы меня не убьете? — внезапно сменила тему девочка, отрывая руки от лица, залитого слезами.
— Нет, если ты не будешь делать глупостей. У тебя еще родственники, кроме отца и дяди, были? — Не то чтобы Леньку интересовало генеалогическое древо девочки, но блин… он же ее спас, выходит! И то, что он только что грохнул ее родственника — это дело усложняет, но не отменяет обычай.
— Нет. Мама… маму убили, в Голландии. Мигранты. Приехал дядя, забрал меня из приемной семьи, побив Йенсонов, сильно. Но они мне ничего не делали, вообще! Они хорошие были, старенькие уже. А он их побил. Потом он привел меня и показал на пятерых арабов, которых его люди побили и связали на берегу моря. Потом он дал мне пистолет и сказал убить их, так как это они убили маму. Потом он отвез меня сюда, к отцу. — Девочку понесло не в ту степь, по Ленька даже был рад этому, немного. Пусть выговорится, а то перепугал девчонку до полусмерти. Интересно, а то, что он этого брата ярла пристрелил… тот вообще как, в сознании был? Рана в плече совсем плохая, отсюда гноем пованивает.
— Это вы здесь сидели всю неделю? — А вот и пистольчик. «Берса», аргентинская вроде как машинка, ладненькая вещица. Жаль, патронов нет вообще, все расстреляны.
— Да. Дядя страшный стал, злой, грозился меня убить, чтобы никому не досталась… спасибо вам. Я его боялась, сильно боялась, — девочка снова всхлипнула. — Мне показывали запись с места нападения на маму, в полиции. Мол, узнаю ли я кого? Я никого не узнала, но это были не те арабы, которых меня заставил убить дядя. А потом, я слышала, как они с отцом разговаривали про маму. Отец сказал: «Жаль, не я убил эту стерву».
Интересно, чего девочка ему душу выворачивает? Хотя… если дело так было, как она говорит, то жизнь у нее была веселая… да и прошедшая неделька тоже сплошное приключение.
Леньке, как коменданту, приходилось иметь дело с различной информацией, в том числе, и результатами дознавания. Фотографии Анжелики Варнене и ярла, мать его, он увидел именно там. Про ярлова брата данных не было, но может быть, просто мимо прошло? Или среди пленных не было тех, кто знал про брата? А рабы могли и спутать, если братья сразу вдвоем не показывались? Ладно, это дело уже особого отдела… в рифму получилось.
— Что у тебя с коленом? — Ленька присел около девочки, опершись прикладом винтовки.
— Ногу подвернула, коленка опухла, и ходить почти не могу. Только прыгаю, и то очень больно. А дядя Вацлав уже два дня почти в себя не приходил, только иногда просыпался и просил воду. Я хотела бы сбежать, но сначала он мне не давал, а потом нога. Было очень страшно, и кушать уже три дня нечего. А у вас нет ничего покушать? Пожалуйста… — На Леньку с мольбой глянули огромные глаза голодной девочки.
— Тебе бы супчику жиденького… — Ленька вытащил из мародерки бутерброд с сыром. Ну да, в Санта-Барбаре великолепный сыр делают. Вот он и наделал себе в дорогу пяток бутеров, подсушив белый хлебушек, намазав его маслом и положив сверху кусочек сыра, толщиной почти с хлебушек. — Не торопись, жуй тщательно, и вот... — Перед Анжеликой легла фляга с ягодным морсом. — Обязательно запивай.
Пока девочка жадно, хоть и стараясь тщательно жевать и не торопиться, ела сыр с хлебом (пальцы у нее в кровь сбиты были, когда камнем о камень стучала), Ленька оглядел тело рыжего, пробежался по карманам и подсумкам, вытащив то, что обнаружил. Сложил это все в прочный пластиковый пакет, парочку которых всегда носил с собой. А что? Вещь крайне удобная и практически ничего не весит, да и места почти не занимает. Туда же отправил пистолет с порожними магазинами и литровую серебряную флягу, порожнюю, откуда шибануло спиртом с какой-то химией.
— Бродяга — Дорожнику. Ром, езжай за доком, и вместе с ним рулите сюда. Надо загрузить с кабину раненую и уложить в кузов битую тушку.
Пока Климов забирал дока и возвращался, Панфилов бегло осмотрел колено девочки. Похоже, подвывих или полный вывих. Коленка воспалена, распухла. Ленька побоялся трогать, просто как следует обмыл холодной водой, после чего нарезал множество тонких веточек и сделал из полы куртки рыжего гибкую шину, которую наложил на ногу Анжелике. Девчонка, кстати, хоть и стиснула зубы от боли, но не пискнула. Поверх гибкой он положил уже основательную, закрепив, как смог, коленный сустав. Пока сгодится, а на армейском посту фельдшер есть, поглядит.
— Лень, готово, я около главного входа, — буркнула рация голосом Климова.
— Топай сюда, Ром. Надо подумать, из чего можно носилки сделать.
— О, какую красивую мальвину ты надыбал, — усмехнулся Климов, выходя на поляну с нормальными брезентовыми носилками с дюралевыми ручками. — Нас не познакомишь?
— Да зараз. Анжелика Варнене — Роман Климов. Или наоборот. Я не силен в этикете. — Ленька взял носилки, поглядел на товарища. — Ром, где взял?
— В кузове. Лучше осматривать надо машины, которые себе отбираешь. А это кто? — Климов нахмурился, потом ошалело поглядел на Панфилова. — Да быть этого не может!
— Не, это не тот, брат родной просто. А эта красавица — дочка ярла, если ты не знаешь. Сумела уцелеть в той засаде. Да-да, именно в той. — Ленька усмехнулся, глядя на озадаченного соратника. — Ладно, удивляться потом будешь, надо девочку в кабину отнести, а потом этого в кузов закинуть. На посту скинем тело, может, какая машина на прииск идет, отправим в особый отдел. А ангелочком нашим фершал займется. Ножку посмотрит, укольчик сделает. Анжелика, ты пока не засыпай. Отнесем тебя, устроим к кабине — там и… не, Ром, глянь — спит!
Девочка на самом деле уснула. И даже то, что ее аккуратно уложили в носилки, отнесли до грузовика и переложили на широкое заднее сидение, не разбудило, только что-то сонно бормотала и застонала, когда неудачно зацепили ногу.
— Несчастный ребенок. — Док Хагри аккуратно уложил ее голову на скрученную куртку. — Ей очень не повезло. Зато повезло в том, что ты обратил внимание на канюков, Леонид. Но для нее еще ничего не кончено в плане неприятностей.
— Да бросьте, док. Ее разыскивали как пропавшую без вести. Просто информационный листок. Никто ни в чем ее не обвинял. Таких разыскиваемых еще четверо, вроде как, просто слуги и около того. — Ленька опер рукоятки носилок с массивной тушкой рыжего на кузов, заскочил в него и фактически заволок тело, после чего укрыл его промасленной мешковиной.
— Sic transit gloria mundi.[2] — Ленька перекрестился и спрыгнул с машины.
— Ага, — кивнул Роман, повторяя его жест. — Qui seminat mala, metet mala.
— Чего? — удивленно обернулся к нему Панфилов.
— Посеешь плохое — пожнешь ответное, — усмехнулся Климов, садясь за баранку. Стащил с себя немецкую «Гэ-третью» и воткнул ее в боковой держатель. — Садись, поехали, спаситель молодых девиц. Кстати, поздравляю тебя с новообретенной сестричкой. Будет тебе на пару с Лиен мозги компостировать.
— Да ну, перестань, может, у нее родня осталась еще, — неуверенно возразил Ленька, почесав затылок. — М-да уж…
— Надейся-надейся, — откровенно заржал Ромка и потихоньку двинулся в сторону грунтовки.
Панфилов замолчал, глядя в окно на постепенно повышающиеся холмы. Они въезжали в Сквозное Ущелье. С той стороны Скалистых гор был Латинский Союз, от которого до Аламо практически рукой подать, по меркам Новой Земли. Всего чуть больше тысячи километров.
Блок-пост армейцев был стандартным. Две большие палатки за насыпным ограждением, там же тентованный «Урал», две пулеметные точки (Ленька был больше чем уверен, что за оградой, скрытый от глаз, еще миномет стоит), трофейный багги в капонире, самодельный шлагбаум.