— А вам ничего не нужно делать? Готовиться к полету или что-то в этом духе?
— Я готова, сэр.
— Ну тогда… Не знаю. Расслабьтесь, что ли.
Не сдвинулась ни на миллиметр.
— Что-то еще, адъютант?
— Меня беспокоит полученный приказ.
— Не хотите никого спасать?
— База.
— Что — база?
— Без питания. Без персонала.
— Но она же от этого не развалится?
— Нет, сэр.
— Так в чем проблема?
— В вас, сэр.
Наверное, такого ответа следовало ожидать. В конце концов, я ведь лишний элемент существующей реальности.
— Поясните.
— Команду на отстыковку модуля отдает комендант. Лично.
Какое оригинальное уточнение… И не очень-то приятно звучащее.
— Я не могу это сделать?
— Можете.
— Хорошо. Так в чем же трудность?
— Лично, сэр. Прямым участием.
Очередной нюанс местных правил? Хотя, если дело серьезное, вполне логично, что им должен руководить самый главный начальник.
— Не понимаю.
— По управляющей сети или собственноручно.
Еще одно уточнение, не проливающее ни капли света на суть происходящего. Вот почему бы не сказать прямым текстом, что я делаю не так?
— Все равно не понимаю.
Кажется, она хотела вздохнуть, но передумала.
— Вы не подключены.
А, имеет в виду своих любимых светлячков? Конечно. И никогда не буду подключен. Но у меня же всегда есть в запасе второй способ, верно? Дедовский.
— Значит, поработаю руками.
Пауза.
Ну да, да, тугодум я! Не улавливаю намеки, особенно если они относятся к области знаний, в которую меня не посвящали.
— Хватит тянуть кота за хвост, адъютант! Я могу отдать команду на отстыковку, и я ее отдам.
Опустила взгляд. На мгновение.
— Ручное управление осуществляется из базового модуля.
Так-так-так. Если правильно предполагаю, то…
— Вы должны будете остаться.
170 часов 03 минуты от перезагрузки системы
Не все так страшно, как кажется.
У меня есть аккумуляторы, запаса энергии в которых хватит аж до Судного дня, если, конечно, расходовать ее разумно.
У меня есть волшебная палочка, способная нагнать сон на все мое несчастное королевство не хуже веретена одной приснопамятной колдуньи.
У меня есть батарея фляг со спиртным из запасов Жорика.
У меня есть куча одежды, успешно сохраняющей тепло тела.
Переживу.
— Готовность — пять!
Корпус ощутимо дрожит, распадаясь надвое. Да, он сборный и, строго говоря, включает в себя кучу модулей, похожих на тот, что сейчас отсоединяется, но все равно такое ощущение, что у тебя отрывают руку или ногу. А может быть, даже сердце.
— Четыре!
Штифты и пазы, или как они там называются, расходятся в противоположные стороны.
— Три!
Когда все будет закончено, мне нужно будет пройти в аппаратную и вернуть «меч» в «камень», задав программу служебной консервации. А потом — только ждать. Возвращения.
— Два!
Конечно, они вернутся. На месте, по обстановке, как говорится, принимает решения старший офицер, а адъютант глупить не станет. И если ситуация не позволит действовать наверняка, никто не пострадает. На нашей стороне, по крайней мере.
— Один!
Нехватка энергии ощущается с самого начала процедуры отстыковки: как только процесс пошел, рабочее освещение сменилось аварийным, и база превратилась в призрак, сотканный из мутных болотных огоньков.
— Запрашиваю разрешение на вылет!
Много-много лишних слов. Трата времени. А на что? Это же всего лишь формальность. Дань традициям. Явный пережиток прошлого. Зачем так упорно держаться за него? Но раз уж просят…
— Разрешаю.
Отсюда не видно, что происходит снаружи. Не видно, как модуль отплывает подальше в пустоту, разворачивается, набирает ход и… А может, все происходит совсем не так: мне остается только фантазировать.
— Удачи.
Наверное, они меня уже не слышат. И я тоже не слышу больше ничего, кроме собственного дыхания.
172 часа 23 минуты от перезагрузки системы
Дорогой дневник!
Эта запись в тебе не появится никогда. Хотя бы потому, что, когда модуль вернется, мне будет лень вспоминать все, о чем успел подумать. И потому, что чем больше проходит времени, тем думать мне становится тяже…
Забористое питье гонит Жорик. Оно согревает, это точно, но сознание от него плывет — мама не горюй. И мысли в голову лезут странные.
Они похожи на нас. Не мысли, конечно. Люди. Инопланетные. Например, молятся богу. То есть богам, причем каждая раса — своему. И на этот случай даже имеется специальное помещение, где я сейчас и обретаюсь. Не с целью общения с небожителями, правда, а в силу того, что энергоснабжение часовни автономное. От отдельного аккумулятора.
Ничего особенного вроде: небольшая комната с лавками, выдвигающимися из пола, если захочется посидеть. Никаких икон, идолов, прочей ритуальной атрибутики. Пусто. Только окно во всю стену, треугольное, вершиной упирающееся в потолок. И когда подходишь близко-близко, кажется, что под ногами у тебя остаются только звезды. Целое море звезд. Но еще больше их там, наверху, куда твой взгляд не достает и достать не может. Все заканчивается наконечником стрелы, нацеленной в неизвестность. Или начинается?
Я им не нужен. Трем парням, одной девушке и толпе половинчиков. Шлюз откроется по любому требованию извне.
Я им…
Не нужен.
Они подыгрывают либо искренне считают меня начальником, и их это почему-то устраивает. Наверное, потому что так заведено и положено, чтобы во главе всякого бардака непременно находился кто-то один.
Я могу приказать любую глупость, и она будет благоговейно исполнена. Могу вообще ничего не приказывать, и мир не рухнет. Система отлажена, механизм работает как часы, независимо от того, какой олух волей случая окажется на вершине этой пирамидки.
Зачем я здесь? Веселить окружающих своей неосведомленностью? Что ж, раньше удавалось забавлять хотя бы адъютанта, а теперь и блондинка относится ко мне предельно серьезно. Что еще раз подтверждает непреложную истину: они вернутся.
И все начнется… Нет, продолжится с того места, на котором остановилось. Колесо снова закрутится в прежнем ритме.
Закру…
Наверное, надо немного погодить с выпивкой, а то голову заметно ведет. Так, что звезды, одна за другой…
Гаснут?
Локация: межпространственный канал
Юрисдикция: зона общего пользования
Объект: корабль
Класс: большой охотник
Режим: свободный поиск
Ожидание бывает долгим. Но всегда чем-то заканчивается.
Крупица будущего, что вот-вот вонзится в тебя, может принести многое. Может перечеркнуть планы или воплотить их в жизнь в точности до последней буквы. Может одарить счастьем или ввергнуть в бездну горя. Может убить, в конце концов, или вернуть к жизни. Но гораздо хуже, когда мгновения просто пролетают мимо, не оставляя в твоей судьбе ни малейшего следа, и начинает казаться, что на последнем перекрестке мир свернул в сторону, а ты все еще продолжаешь двигаться прямо вперед, хотя там ничего уже…
— Есть пеленг!
Ну наконец-то! Теперь можно выдохнуть.
С раннего детства Айден с неизменным успехом производил на окружающих одно и то же впечатление. Уверенный, расчетливый, хладнокровный, целеустремленный и, конечно, добивающийся успеха в любом начинании — вот что видели окружающие, считая даже самых близких и посвященных. А в действительности все было ровно наоборот.
Он считал недостатком то, чем другие мечтали бы обладать: полный и вечный штиль моря эмоций. Даже лучшие эмпаты Империи могли уловить в инфофоне лорда Кер-Кален только неразборчивое эхо, а перед прочими людьми, не приспособленными тщательно читать чужие чувства, и вовсе вставала глухая стена.
Общеизвестно, что у тех, кто слишком часто пользуется инфополем для общения с внешним миром, язык тела постепенно отмирает. За ненадобностью. Он не настолько многогранен и точен, чтобы быть полезным, а значит, самой природой должен быть отставлен в сторону, потому что эффективность — самая дорогая вещь на свете. Всего один коммуникативный квант расскажет о собеседнике больше, чем можно увидеть и услышать за целую жизнь. А заодно передаст всю гамму чувств, не требуя движений даже самой ничтожной мышцы.
Удобно.
Практично.
Доступно?
Только не лорду Кер-Кален.
Генетический сбой, пропущенный медикусами, или посттравматическое влияние бурного выяснения семейных взаимоотношений — причина могла быть любой, но не имела никакого значения, потому что результат не поддавался исправлению. Айден не мог выражать свои чувства способом, привычным для всех вокруг.
Вот и на протяжении нескольких последних часов в глазах экипажа он выглядел настоящим командиром, не сомневающимся в исходе задуманной операции, тогда как на самом деле…
Сейчас, к примеру, лучше всего его внутреннее состояние выразилось бы в прыжке до потолка или залихватском свисте. Если бы лорд Кер-Кален знал, что люди иногда так поступают. От избытка чувств.
— Габарит объекта?
— Одиннадцать. Максимум — двенадцать.
Для «падальщика» размеры великоваты. Должно быть семь-восемь.
— Отклонение?
— За пределами трех сигм.
Значит, ошибки нет. Но неужели все усилия — впустую?
— Местоположение?
— Третий коридор.
Да, это явно кто-то другой. Просто случайный прохожий, который скоро сгинет из вида в ближайшей арке.
— Продолжайте транслировать сообщение. Курс прежний.
Айден отдавал себе отчет в том, что вся затея могла благополучно провалиться. Например, если наживка покажется хищнику больше опасной, чем лакомой.
Дальний сектор, отсутствие постоянных патрулей, одиночная цель, уровень поражения, удерживающий искателей приключений от неразумного риска… Это выглядело привлекательным и одновременно настораживающим. Решающую роль должны были сыграть неуемная жажда наживы и самонадеянность: качества, которыми коркусы страдали и гордились в равной мере.