А, была не была!
– Гулять! – я взмахнул рукой, подкрепляя приказ жестом, но вполне мог не трепыхаться: при первых же звуках голоса палка зигзагами рванулась к дверному проему и исчезла в глубине коридора.
Да, дурдом по мне точно плачет. Горючими слезами.
Ещё штука эта. Неопознанная. Мной лично. Потому что вся моя "челядь" совершенно точно знает, какую именно дрянь мне торжественно вручили. Но выяснять подробности прямо сейчас… А есть ли в этом смысл? Вернусь ли я из того места, куда меня настойчиво зовет оборванный ангел?
– Адъютант.
– Сэр?
– Возьмите. Пожалуйста.
Портсигар из моих пальцев блондинка принимала, как святые мощи или полковое знамя. Кажется, даже на несколько секунд забыла, что нужно дышать.
Значит, вещь ценная. Для неё, к примеру. Для команды. Наверное, и для того, кто отправлял посылку. А кто, кстати? Где имя, обратный адрес? Опять все главное запрятано в пучках невидимого мне света?
Да и ладно. Не очень-то и хотелось.
– Ну, собственно… Я готов.
Дервиш кивнул, раскинул руки в стороны, от чего лохмотья стали напоминать то ли рваные паруса, то ли занавес погорелого театра, и весело подмигнул:
– Обнимашки?
Он это серьезно? Я бы понял, предложи нечто подобное кто-то из троицы. Ну там, на прощание и все такое. Хотя с Леликом обниматься не рискнул бы. Но совершенно чужому мужику-то что от меня надо?
А все стоят и смотрят, как будто так и положено. Как будто все естественно и нормально. И складывается стойкое впечатление, что не я тут сумасшедший. Совсем не я.
– Обнимашки! – нетерпеливо повторил дервиш, уже приплясывая на месте.
Ладно, раз у вас так заведено, спорить не стану. Стрёмно, конечно… А с другой стороны, чего мне бояться? Никто не сфоткает и на фейсбук не выложит. А если даже и выложит, я этого позора никогда не увижу.
– Обнимашки, так обнимашки…
Вопреки ожиданиям, помойкой от дервиша не пахнет. Даже наоборот, ощутимо тянет свежестью, как сразу после грозы. А когда широкие объятия смыкаются, кутая меня в бахрому лохмотьев, темно не становится. Наверное, потому что сквозь прорехи тут же начинает сочиться свет. Яркий-яркий. И в какой-то момент его становится так много, что кажется: вместе со странным почтальоном, грудой нацепленной на него ветоши, а заодно и мной, в белом безмолвии растворяются и время, и пространство.
Часть 4
Локация: третья линия обороны.
Юрисдикция: домен совместного доступа.
Объект: межорбитальное базовое соединение.
По одному и тому же пути можно следовать разными маршрутами.
Можно ринуться напрямик, по кратчайшей траектории, сшибаясь с препятствиями лоб в лоб. Можно кружить и путать следы, каждый раз меняя амплитуду отклонения. Можно двигаться вперед, руководствуясь правилами, выстраданными потом и кровью многих поколений предков: это намного скучнее, зато надежнее. Все зависит от личных предпочтений. Говорят, правда, что внешние обстоятельства тоже накладывают свой отпечаток на выбор действий, но только в том случае, когда решение двигаться принято. Если же оставаться на месте…
Собственный опыт и кипы проштудированных во время обучения материалов о тактике и стратегии подсказывали Айдену, что в достижении цели эффективнее пользоваться не одной и не двумя, а всеми подходящими моделями поведения. Разумеется, не одновременно, ведь любой путь всегда можно разделить на множество вполне самостоятельных отрезков.
Например, сейчас лорду-претенденту требовалось попасть с яруса А на ярус М. Это можно было сделать почти мгновенно, воспользовавшись гравитационными каналами общего доступа, пронизывающими громаду центральной базы вдоль и поперек. Собственно, именно так поступал обслуживающий персонал и многочисленные местные обитатели. Особенно когда не желали с кем-либо встретиться по пути. Айден же был совсем не против общения, тем более что в том средстве передвижения, которое он выбрал, случайных встреч произойти попросту не могло.
Панорамный лифт был сооружен в первую очередь для демонстрации могущества и мощи Империи перед гостями с сопредельных территорий, поскольку функциональное назначение прозрачной кабины, медленно ползущей по внешнему кольцу базы, мягко говоря, было сомнительным. Конечно, безопасность пассажиров обеспечивалась столь же отменно, как и в бронированных недрах дредноута, но мало находилось желающих оказаться лицом к лицу с угольной чернотой.
Дипломаты или провинциалы из самых отдаленных мест Империи – вот кто обычно трепетал здесь от ужаса и восхищения, лихорадочно считая минуты до того момента, как сможет убраться подальше от разверстой бездны. Но лорд-претендент рассчитывал столкнуться вовсе не с первыми или вторыми. И расчет оказался безупречным: на очередном ярусе кабина лифта мягко остановилась.
Айден не стал оборачиваться. Вошедший ведь мог пожалеть о своем намерении и передумать. Но створки шлюза закрылись, движение возобновилось, а плотность инфополя, заметно увеличившаяся во время остановки, не думала снижаться, обещая разговор.
– И почему в наше время процедурами карантина начали так безответственно пренебрегать? Да, далекие предки были намного слабее и в чем-то беспомощнее нас нынешних, но возможно, они смогли продолжить свой род именно потому, что осторожничали, пусть даже сверх всякой меры.
Кено Эш-Мари. Корпус дальней разведки. Немного неожиданно, но почему бы и нет? Хотя Айден предполагал, что в первых кандидатах на встречу окажутся представители совсем других служб. И куда более близко знакомые. Например, сокурсники по академии, а не тот, кто учился на год или даже два старше, и начал обращать на тебя внимание только после того, как твои годовые показатели стали новым рекордом.
– Я начинаю думать, что старые традиции пора восстановить. Полностью. И недавние события вполне могут свидетельствовать в пользу этого.
Не особенно высокий, но крепкий, почти квадратный и обманчиво медлительный, лорд-коммандер Эш-Мари никогда не считался самым сообразительным из выпускников или сослуживцев, но вовсе не из-за недостатка ума. Более того, в дисциплинах, требующих быстрой реакции на изменение внешних условий, ему было мало равных. Но как только дело доходило до общественных коммуникаций, Кено становился слишком многословным. И Айден догадывался, почему так происходит.
Их семьи когда-то сражались бок о бок против общего врага и становились жертвами одних и тех же видов вооружений, что не могло не отразиться на генотипе. И Кер-Кален, и Эш-Мари, пока что последние в своем роду, были больны одной и той же болезнью. Но если у Айдена она проявилась сразу и со всеми возможными осложнениями, то Кено, можно сказать, повезло чуть больше: ему лишь казалось, что его плохо понимают. Зато казалось крайне явственно, и отсюда возникали пространные фразы там, где все остальные легко обходятся парой слов.
– Часто первичный носитель инфекции первым и подпадает под её действие, но бывает и иначе. Бывает, что заражение охватывает многих прежде, чем проявляется у нулевого пациента, и жертвами становятся те, кто вовсе не должен был бы пострадать, если бы вовремя были приняты меры. Надлежащие.
Знакомая тема. И знакомое обвинение. Все различие состоит только в том, что леди Дан-Лиго никак не сопоставляла с недавними придворными событиями последнюю экспедицию лорда-претендента. А Кено пошел дальше. Значит, в корпусе он находится как раз на своем месте.
– Вивис всегда была хрупкой. И слишком умной. Неудивительно, что помешательство скрутило её сильнее всех остальных. Но первой пострадала не она. Айзе. Блистательная и непоколебимая, но никогда не возводившая приказы в абсолют. Что с ней случилось? Почему строевой офицер похоронил себя в богом забытом месте?
Айден тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос. Приказ приказом, но рвение сестры удивляло. Где-то здесь, конечно, присутствовала и вина Тааса, но неужели одно только его влияние смогло…
– Две женщины. Два случая. Можно было даже решить, что заражение происходит избирательно. До недавнего времени. До дня, когда влиятельный лорд начал избавляться от своей влиятельности. Кое-кто, впрочем, считает, что дело вовсе не в болезни. Вернее, не в инфекции, занесенной из какого-нибудь дальнего сектора.
Значит, именно так все происходящее воспринимают в высоких кругах? Слишком предсказуемо. Впрочем, это и хорошо. Правда, переходить из разряда опасных игроков в разряд истинных безумцев Айден пока не планировал. Не настолько быстро, по крайней мере.
– Но тем и опаснее ситуация. Сумасшествие иногда оказывается не менее заразным, чем лихорадка. И развитие событий говорит о том, что очаги заражения продолжают множиться. Пришло бы в чей-нибудь здравый ум намерение запустить мета-реактор без крайней на то необходимости?
Вот теперь Айдену захотелось обернуться. Переспросить. И одновременно спрятать лицо хотя бы в ладонях. Даже учитывая, что на нем по определению не могло отразиться ни единой эмоции кроме тех, которые приходилось удерживать насильно.
Реактор снова запущен? Быть того не может. Он бы знал. Ему бы сообщили сразу же, как…
Вот ведь дурак. Если потребовалось реанимировать базу, это значит, что энергии не было ни капли. И разумеется, никакая связь попросту не могла работать. Следовательно, решение о запуске принималось без консультаций и разрешений, а раз уж его никто не поставил в известность, то и для главного штаба произошедшее стало сюрпризом.
Но это только одна сторона проблемы. В конце концов, назначение коменданта было подписано раньше даже, чем Таас вернулся на борт "Эйдж-Ара", то есть, нарушения официального протокола не произошло, хвала всем богам. Важнее другое.
Как ему вообще удалось проделать нечто подобное?
– За сумасшедшими занятно наблюдать. До поры до времени. Однако когда они становятся слишком надоедливыми и беспокойными, в ход идут крайние меры, которым безумцы обычно ничего не могут противопоставить.