Нет, это не мир. Это полный бардак.
– Хотите сказать, меня никто не контролирует? А если я… э, захочу наделать глупостей?
– У носорога тоже плохое зрение, сэр.
Вот только цитирования анекдотов мне и не хватало. Даже проведя параллели и предположив, что имеется в виду полная автономность, самодостаточность и, условно говоря, устойчивость базы к разнообразным передрягам, я не стал увереннее. Скорее наоборот. Потому что все это– дико. Куда более дико, чем тот же носорог в родной среде обитания.
– Пока есть время… Оно же у нас есть, адъютант?
– Сколько пожелаете, сэр.
Вернее, сколько смогу ещё хватать ртом воздух, ну да речь не об этом. Жаль, мебели поблизости нет, а присаживаться на экран как-то стрёмно. Рука, потерявшая чувствительность, это хоть как-то знакомо. А вот если проделать то же самое с задницей…
– Поговорим?
Наверное, кого-то вроде Васи такое времяпровождение забавляло бы. Бесконечный поединок нервов и характеров– что может быть азартнее? Правда, все это хорошо, когда на твоей чаше весов только ты сам, и терять кроме собственного достоинства нечего. На том же Сотбисе было куда как легче решать и действовать. Но теперь же ситуация изменилась?
Вот в чем проблема. На словах выходит– да, но поведение окружающих по-прежнему напоминает игры в песочнице. Словно все понарошку. И блондинка только делает вид, что подчиняется, а на самом деле…
– Вам нравится командовать, адъютант?
– Мой долг выполнять приказы, сэр.
Вот что она имеет в виду? Чьи приказы? Какой долг, почему? И зачем избегать прямого ответа? Стыдно признаваться в том, что тебе приятно начальствовать?
– Так нравится или нет?
– Это большая ответственность, сэр.
– Которую всегда лучше взгромоздить на кого-то другого, да?
Казалось бы, блондинка и эмоции рядом друг с другом не стояли, но оскорбленную невинность она изобразила вполне достоверно. И многозначительно промолчала при этом, конечно же.
Ну ничего, сейчас мы тебя добьем. Или хотя бы уколем.
– Вы достаточно подготовлены, чтобы справляться со всем этим и со многим другим. Ну а если чего-то не знаете, всегда можете узнать. Верно?
Отвечать мне не стали, кто бы сомневался. Но взглядом изничтожать начали.
– У вас есть опыт, умения, навыки. Физические и моральные данные. Ну, мне так представляется, по крайней мере. Но вы торчите здесь, впустую тратя время, которое могло бы успешно работать на вас.
Бывают такие люди, сам видел. Самоотверженные. В том смысле, что отвергают собственное возвышение ради всяких странных целей вроде мира во всем мире, помощи бездомным, спасения животных и прочих духовно, а не материально ценных вещей. И всегда таким людям завидовал. Потому что сам ни за что и никогда бы не… Ну, скорее всего не. Но дело-то в другом. Не похожа блондинка на идейно одержимую особу. Ни капельки. Нет, она действует четко, точно и, похоже, по плану, может, исключительно своему, а может…
– Вас не заботит карьера? Хорошо, допустим. Но зачем тогда понукаете меня? Нет, я не против, не думайте. Я просто хочу понять. Хоть что-нибудь.
– Вам нужны ориентиры, сэр?
Она меня вообще слушает?
– Мне нужно знать, зачем все это вообще возникло.
– Я не смогу ответить, сэр. Не имею представления.
Врет, наверное. В конце концов, с тем блондином они были знакомы и действовали в тесном контакте, что называется. С другой стороны, если он её начальник, то ставить подчиненного в известность… Да, скорее всего, не стал бы. В любом случае, проверить не могу. Но пусть причины и истоки покрыты мраком, сейчас-то у нас на дворе не прошлое, а настоящее.
– Но вы можете ответить, зачем все продолжается. Пока ещё.
Светлый взгляд стал совсем прозрачным. И очень похожим на растерянный.
– Я могу приказать дать ответ. И поскольку ваш долг– выполнять приказы, как вы сами сказали…
Все-таки, строго у них тут с субординацией. Любой землянин в этом месте радостно кивнул и наврал бы с три короба, а блондинка выглядит так, будто стоит на краю обрыва и может только ждать, когда я ткну в неё пальцем, нарушая хрупкое равновесие.
– Не буду. Не хочу. Потому что приказывать– это не моё. Совсем-совсем. Особенно кому-то во всех смыслах намного более… э, достойному командования.
Что-то она почти остекленела, хотя должна была бы наоборот, приободриться, что ли.
– Я немного расскажу о наших земных традициях, хорошо? Ну, скорее всего, у вас в далеком прошлом дела шли примерно так же, просто все уже забылось, а для меня…
Я мог бы к этому привыкнуть. Если бы чувствовал себя равным хоть в чем-то. Но проигрывая по всем статьям, корчить из себя шишку на ровном месте? Нет уж.
– Мне с детства внушали, что во главе должен стоять тот, кто лучше большинства. У кого ресурсов больше, внутренних и внешних. Правда, перекосы по этим принципам в итоге пошли такие, что мама не горюй, но все-таки… Основы-то правильные. Саксаулов тех же взять… То есть, аксакалов. Ну да, мудрости они набирались ближе к концу жизни, но это просто потому, что живем мы недолго, а учимся медленно. И как правило, едва-едва что-то начинаем понимать, а уже все, конечная остановка. Поэтому наверное процесс и буксует. Пока.
Куда-то не туда меня понесло, однако. И понятно, почему: взять и признать, что ни хрена не знаешь и не умеешь, все-таки трудно. И ещё труднее донести эту мысль без искажений до чужих мозгов.
– Я догадываюсь, что сооружение, владельцем которого меня объявили, имеет значение. Может быть, даже большое и важное. Но я-то здесь кто? По моим ощущениям– просто придаток машины. Вы же уверяете в обратном.
Наверное, не нужно было затевать этот разговор. Нужно было молча разжевать врученные полномочия, проглотить и запить. Но если хотели держать меня за дурака, так хоть делали бы это правильно, что ли. А не вручали переводчиков, которые у каждой фразы сооружают двойное дно.
– Выполняете чей-то приказ? Сомневаюсь, уж извините. Так было сначала, пожалуй. В первые наши часы общения. Но потом… Потом все изменилось, верно?
И я знаю, почему. Почти уже знаю.
– Вы не похожи на мать Терезу. Я тоже не из числа подвижников и святых. Понимаете мою мысль?
С истуканом вести дела проще. Особенно с послушными. Но мне нужно совсем другое.
Да, это трусливо, постыдно и вообще. Глупо, ага. Кто бы по собственной воле отказался от престола? Из моих старых знакомых– уж точно ни один. Из новых… Ну, новые от мантии с короной бегают. Все поголовно. И меня этим заразили, похоже.
– У вас есть личные цели в этом предприятии? Просто скажите, да или нет.
Она молчала не то чтобы очень долго, но было видно: размышляет. И принимает решение. А потом коротко кивнула:
– Да, сэр.
– Ну и славно. Спасибо за разговор.
Я повернулся к мониторам, не ожидая никаких продолжений, но снова ошибся в расчетах.
– Это шанс для меня, сэр. Маршрут, которым ещё никто никогда не следовал.
Только и всего? Маловато для такого энтузиазма, как по мне. Значит, запишем на полях: скучно тут основной массе живется. Благополучно, сытно, лениво, но душа, как говорится, просит чего-то эдакого, вот и… А может, все ровно наоборот. Может, с пеленок каждый местный житель лелеет мысль стать первооткрывателем хоть Америки, хоть леса за околицей. И когда дорывается до такой возможности, затормозить его невозможно. А ещё есть вероятность…
Я никогда не узнаю истинных причин. Просто не смогу выбрать нужный из всего многообразия смыслов, которые мои переводчики выуживают из моего же опыта. Значит, придется довольствоваться сиюминутными правдами. И если нынешняя говорит: все путем, что ж… Идем на всплытие.
Мостик ещё хранил следы моего душевного разброда и шатания: пришлось вручную растаскивать рамки экранов по местам. Адъютант, как водится, участия в процессе не принимала. То ли считала, что недавняя откровенность исчерпала лимит сотрудничества на текущие сутки, то ли хотела в очередной раз внушить мне важность моей руководящей и направляющей роли во всем этом бедламе. И кстати, очень похоже, что…
– Вашбродие, разрешите обратиться?
– Какие-то проблемы, товарищ Джорег?
– Да как бы…
– Сами вы не можете их решить, да?
– Да я бы, вашбродие, вовсе мимо прошел, да устав требует известить.
– Что там стряслось?
– Входящий вызов, вашбродие.
Я покосился на адъютанта в поисках поддержки и вариантов решения. Тщетно: лицо блондинки по обыкновению ничего не выражало. А поскольку в моей личной кодовой таблице этой индифферентности стоит давно уже сопоставить нулевой уровень угрозы…
– Соединяйте.
Я ещё не закончил произносить одно-единственное слово, а посреди зала сверкнула молния и раздался гром. Ну, в карманных масштабах, конечно, но общее впечатление было именно таким. Только если дома сначала появлялись тучи, а потом уже начиналось светопреставление, то тут события шли в обратном порядке: в пустом пространстве примерно на дюжину сантиметров выше пола образовалось мутное облако.
Видеозвонок, что ли? Похоже. Хотя…
Это что угодно, только не изображение. Потому что объемное. Потому что четкое до невозможности. А самое главное…
При взгляде на неизвестного абонента сразу вспоминался мишленовский человечек. Только в оригинале он был сложен из шин, а здесь из чего-то странным образом напоминающим жернова разных размеров. Причем соединялись они и вовсе непостижимым мне образом, потому что на общую ось надеты не были, но не рассыпались во все стороны, хотя звонящий нарезал круги и бойко жестикулировал, заставляя свои каменные сочленения стукать друг о друга, высекая искру и… Да, разбрасывая крошки. Одна из которых, кстати, очень даже больно стукнулась мне в щеку.
– Он что, настоящий?
– Проекция, сэр.
Страшно подумать, до чего у них техника дошла. И ещё дойдет в недалеком будущем.
– А он на другом… э, конце провода, нас такими же видит? Настоящими?