Целиком обрывать установленные связи между базой и комендантом не рекомендовалось. Во избежание, ага. Но кое-какие регулировки не возбранялись, особенно упрощающие жизнь. Например, избавляющие от необходимости все время внушать себе мысли о спокойствии.
В том режиме, который я ухитрился запустить, общение было уж слишком интимным: конструкции и системы до последней запятой пытались адаптироваться к моему физическому состоянию по личной инициативе, как говорится, без спроса. Хорошо хоть, в наличии имелись штатные методы борьбы с таким самоуправством, кои мне и надлежало задействовать. Правда, первая же проба пера в этом направлении вернула моё едва окрепшее чувство собственного достоинства обратно. На исходные позиции.
Люди-человеки, построившие для себя базу, все-таки обладали вторым контуром. Пусть всего лишь прототипом, но зато не теми жалкими зачатками, которые наблюдались у меня.
Для получения доступа к тонкой настройке функций нужно было всего ничего: оказаться в зоне влияния. Там уже система сама ловила сигнал твоего организма и открывала закрома. И зона эта, разумеется, была достаточно обширной, чтобы не создавать неудобств. Нормально развитому существу, ага. Со мной такой фокус не прошел. Мне оказалось мало просто попасть в заданный периметр: по нему ещё нужно было шарить чуть ли не мелкими граблями, чтобы найти точку устойчивого контакта. А точки эти, надо сказать, временами выбирали для своего расположения крайне странные места, попасть в которые можно было зачастую лишь с помощью стремянки, акробатических этюдов и воспоминаний о матери. Да-да, о той самой.
Не кочегары мы, не плотники…
Но все равно, есть какое-то особое свинство в том, что постоянно требуется прыгать выше головы. Не в прямом смысле, конечно: если бы контакт устанавливался в считанные доли секунды, и черт бы с ним, скакал бы, как заяц. Ан нет, нужно выдерживать паузу. Длительную до тошноты. И неизвестно, что при этом лучше– застывать статуей на середине шага или лежать, почти уткнувшись носом в… В то, что придется.
Сегодня пополудни этим "чем-то" был назначен ребристый пандус стапеля в главном местном гараже, дав мне очередную уникальную возможность поиграть в монтажника-высотника. Конечно, не все было совсем уж плохо: уровень развития технологий позволял забираться на любую верхотуру в два счета, правда, рискуя отбить бока и конечности, но это уже так, мелочи. Дела житейские. Гораздо неприятнее было куковать в тесном промежутке под самым потолком, ожидая, пока завершится аутентификация твоей личности.
Лелик и Жорик проводили время намного веселее, судя по репликам, которые летали туда-сюда по общему каналу связи. Правда, суть их беседы периодически тонула в треске смотрителя маяка, и это несомненно мешало во всей полноте и красочности представить, о чем именно…
– Разрешите обратиться, вашбродие?
Я скосил глаза на экран, где индикатор выполнения процесса, казалось, за прошедшую минуту не продвинулся ни на миллиметр.
– Слушаю вас, товарищ Джорег.
– Тут такое дело…
Планшет с удаленным доступом к системе Жорик как раз и соорудил. Заточил под меня штуковину вроде тех, что я видел на Сотбисе. Раскладывающуюся наподобие навахи. Грузилась, стерва, конечно, долго, зато носить с собой было сравнительно удобно. В ножнах на левом бедре, которые теперь уравновешивали ключ-жезл, качающийся справа.
– Я слушаю, слушаю.
Ремонтные работы шли медленно. Может, из-за сложности, может, из-за отсутствия энтузиазма. Впрочем, меня такой темп устраивал, потому что я сам тоже не мог дать стране угля сразу и много.
– Тут, вашбродие…
Что это он вдруг замямлил? Невнятность речей у нас– исключительная прерогатива Лелика.
– Возникли непредвиденные проблемы?
– Да кто б их мог видеть, вашбродие? Мы ж обратную связь как раз отключили, а они, подлюки…
Какой-то особой тревоги в голосе главного связиста не слышалось. Скорее, присутствовало недовольство и раздражение от того, что кто-то вмешался в отлаженный процесс.
– Можете говорить яснее, товарищ Джорег? Кто такие "они" и чем провинились перед вами?
В наушнике замолчали совсем. Даже сопения не стало слышно.
А индикатор так и ползет еле-еле…
– Вы, вашбродие, только не серчайте!
Ну вот приехали. Значит, все-таки что-то серьезное намечается?
– Товарищ Джорег, я совершенно спокоен. Даже если и нужно было бы разозлиться и наорать, допустим, на вас, не могу себе этого позволить.
Ещё одна порция тишины, теперь уже почти благоговейной.
– Но все же будет лучше, если я, наконец, узнаю, что именно отвлекло вас от работы.
– Гости у нас, вашбродие, в скором времени ожидаются.
Ну, учитывая, что маяк– общественное достояние, ничего удивительного. Трасса эта, похоже, не самая оживленная, но уж раз в день телега вполне может объявиться даже там, где дорог не было никогда.
– Гости, так гости, товарищ Джорег. Это вся ваша проблема?
– Да мы ж не ждем их, вашбродие!
Конечно, не ждем. С какой стати? Хотя…
– Поправьте меня, если ошибаюсь. Вы имеете в виду, что системы приводов ещё не готовы к полноценному функционированию?
– В самую точку, вашбродие!
– Тогда каким образом вообще возможно… э, прибытие кого-то сюда?
– Так сам-то маяк не гасил никто, вот они по нему и…
Ага. Летят на свет. А если вспомнить, чем заканчиваются такие полеты у мотыльков…
– И всплывать будут на автомате, а приводы-то не пашут, а основную полосу как раз мы и заняли…
Это да. Где получилось, там и остановились. Видимо, работай система маяка нормально, нам отвели бы для "всплытия" какое-то определенное место, которое потом пометили бы, как занятое, и никаких сложностей бы не возникло. А сейчас, стало быть, база представляет собой препятствие для любого, кто захочет вынырнуть из канала именно здесь.
– Чем это нам грозит?
– Да нам-то плюнуть и растереть, вашбродие! Как комар хоботком своим ткнется: даже не почувствуем!
Отрадно слышать. Но поскольку в надвигающемся конфликте будут участвовать две стороны…
– А они?
– Ну, тут уж, вашбродие, как говорится, кому что на роду написано.
Понятно. Закон носорога в действии.
– Адъютант.
– Да, сэр?
– Мы можем что-нибудь сделать?
– Помолиться за них, сэр.
И она туда же! Конечно, единодушие команды– вещь замечательная и драгоценная ввиду трудности её приобретения, но не слишком ли легкомысленное отношение к чужим жизням? Разве только…
– Насколько велика опасность?
– Сэр?
– Вот всплывут они на поверхность, а дальше? Я так понимаю, стандартную остановку выполнить не смогут?
– Для опытного пилота нет ничего невозможного. Обычный маневр уклонения.
– То есть, они совершенно не обязательно разобьются?
– Пятьдесят на пятьдесят.
– Но если врежутся…
– Нарисуем на борту "звездочку", сэр. За сбитый.
Я спокоен. Я все ещё спокоен. И индикатор, зараза, тоже: ползет, как удав по пачке дуста.
– Как скоро ожидается прибытие поезда, товарищ Джорег?
– Да они уж туточки, совсем рядом, вашбродие!
Наверное, что-то все-таки можно было сделать. В теории. Но времени на неё не оставалось: едва Жорик умолк, экран планшета замигал ярко-алым сообщением: "Прорыв периметра" и переключился на так сказать, камеру видеонаблюдения. Правда, я в увиденном толком ничего не разобрал: все сверкнуло и мелькнуло слишком быстро. Единственное, что оказалось понятным без дополнительных пояснений: мы все-таки разминулись. Видимо, пилот оказался достаточно подготовленным.
– Вот ведь шельмецы, вывернулись!– с ноткой восхищения прокомментировал маневр наших "гостей" Жорик, а адъютант меланхолично заметила:
– Исполнение на четверку. С минусом. Перегрели движок.
– А ведь и точно… Закипели, как пить дать, закипели!
На моей родине это никогда ничего хорошего не означало, стало быть, и здесь…
– Их корабль поврежден? Насколько существенно?
– Ничего непоправимого, сэр.
– Если только не коротнет, вашбродие.
Все как всегда. Ясно, что ничего не ясно. Но риск есть, ага.
– Мы ринемся их спасать, сэр?
Вот как можно успешно сочетать в голосе ехидство пополам с искренней исполнительностью? А блондинка ухитряется. Мол, мы выполним любой ваш приказ. Даже самый нелепый. И в другое время я, наверное…
Впрочем, а случается ли оно когда-нибудь вообще, это другое время? И те, кто избежал столкновения, явно достаточно взрослые мальчики, чтобы принимать решения за самих себя. Но раз уж они, пусть и нечаянно, все-таки наши "жертвы", возможно, стоит придерживаться традиций, старых, как мир?
– Выйдите в эфир, адъютант, и скажите, что… Мы всегда рады гостям.
Это был хороший шанс поставить меня на место. Второй за прошедшие двое суток. Конечно, далеко не последний, но мне бы было спокойнее получить быстрый и жесткий отлуп, а не задерживать дыхание, ожидая и надеясь…
Нет, свой собственный шанс я тоже прекрасно вижу, осознаю и вообще. Он есть и никуда не девается. А может, и не денется вовсе. Вот только чем дальше все мы вместе премся в этот в лес, тем меньше остается сомнений.
Я им зачем-то нужен. Или им что-то нужно от меня. Что-то важное. Пусть я просто должен исполнить роль подсадной утки, лабораторной крысы или мальчика для битья– отвертеться, похоже, не получится. И сколько бы попыток не предпринимал… Ну да, результат одинаковый:
– Как пожелаете, сэр.
Хоть бы высказалась в том смысле, что пускать домой чужих людей небезопасно, что ли. Мы же понятия не имеем, кто в нас чуть не врезался. И даже не хотим это самое понятие иметь. Потому что мы большие и…
– Эй вы там, на тлеющем корыте! Если дорожите своими сморщенными задницами, кидайте концы и уповайте на милость коменданта!
Не знаю, что ей ответили, не слышал: уши заложило. От стыда.
– Адъютант…
– Да, сэр?