м смертным субподрядчикам все равно, из какого дерьма лепить конфетки, а мастер сразу и точно знает: шедевр не получится. Можно, конечно, скрипнуть зубами, выматерить окружающую действительность на сотни километров вокруг, взять себя в руки и сделать. Что-то. И мы, скорее всего, не заметим ни малейшего изъяна в заказанном шедевре, будем благодарить, рассыпаться в похвалах, хвастаться перед приятелями…
Одно только "но": конкретно этот специалист к нам больше на пушечный выстрел не подойдет. Потому что профессиональная гордость и все такое. Зови, уговаривай, умоляй, обижайся – толку не будет. Тут есть всего один действенный, хотя и в корне нечестный метод. Ага, он самый. Изначально городить огород быстрее, чем мастер будет успевать приводить все в порядок.
С адъютантом это тоже случится. Однажды. И скорее, чем можно надеяться. Я, конечно, знатный умелец по части попадания в дурацкие ситуации, но вечно надо мной посторонние люди трястись не будут. Даже если они совсем не люди.
– Осмотреться в отсеках!
Сама она глаз не открывает. Стоит, чуть ли не зажмурившись, но наверняка видит все, что нужно. И слышит, разумеется. А вот я, пока не нацеплю свою гарнитуру обратно, буду глух, как пробка. Где она, кстати? Болталась ведь на ухе, когда отпускал модуль в свободное плавание. Интересно, упала где-нибудь в коридоре, пока друиды волокли меня на свой корабль, или канула в нети уже там? Хотя, какая разница? Все равно придется вымогать у Жорика новую.
– Начать процедуру мобилизации!
Дисплеи мостика вспыхивают самостоятельно, без просьб и приказов. И я даже смогу разобраться, что мне показывают. Года эдак через полтора, потому что строчки символов бегут по студню экранов слева направо и сверху вниз с такой скоростью, что медузки не справляются. Вернее, они-то явно понимают, что к чему, но в мой мозг стучаться с этими сведениями даже не пытаются. Чтобы не замкнуло, наверное.
– Доложить о готовности!
Что я тут вообще до сих пор делаю? Уж точно не руковожу. Да и не собираюсь: подчиненные знают свои обязанности намного лучше, чем их непосредственный начальник. Нет, в таких случаях самым разумным будет просто не вмешиваться. Не отсвечивать, как говорил Михалыч из эксплуатационной службы. Вернее, выражался он куда как многообразнее и шире, но эти слова, пожалуй, были единственными, подходящими к употреблению в обществе женщин и детей.
Так что, короткими перебежками, по стеночке, бочком-бочком – и к двери, пока не застукали и не приставили к делу, суть которого мне не постичь никогда и никакими…
– Желаете провести инспекцию, сэр?
Почему не оставить Стасика в покое, а? Хотя бы на минуточку?
– Это необходимо?
– Не могу знать.
Ну да, конечно. Я-то, наивный, думал: не дергают меня с утра до вечера лишь потому, что понимают полную бессмысленность такого поведения. А все с самого начала было совсем наоборот. Но незнание законов, как говорится, не освобождает.
Хорошо хоть, потеплело. Правда, пока ещё не настолько, чтобы голова согласилась работать.
– Адъютант…
– Сэр?
В дебри местной внутренней политики не полезу. Я и дома, что называется, с младых ногтей наблюдая жизнь вокруг, не особо разбирался в происходящем, а тут и пытаться не стану. Все эти правила, политесы, этикеты… Мне бы чего попроще.
Зато главное понятно без перевода: после фиксации факта самоуправства нужно ждать на свою задницу уже не приключений, а хворостины. Весь вопрос, как скоро.
– Сколько времени у нас в запасе?
– До прибытия кавалерии? Не менее суток.
Не многовато ли? Хотя, сначала ведь главному начальству нужно собраться и решиться, а потом пока ещё приказы дойдут по цепочке до непосредственных исполнителей…
– Что мы можем сделать за это время?
– Все, что пожелаете, сэр.
Видимо, другого ответа на подобный вопрос я не получу уже никогда.
Ладно, конкретизируем:
– Насколько база уязвима перед… эээ, вторжением?
– При полной блокировке шанс осуществления несанкционированного доступа составляет не более двух пика-процентов.
Это сколько же будет? Если очень-очень мало, то к чему тогда такая точность?
– А по-человечески?
Думаете, основная линия партии дрогнула хоть на мгновение? Ха, как же! Блондинка взяла лишь коротенькую паузу, а потом отчеканила в прежней тональности:
– Но пасаран.
Чудная новость. Должна, наверное, успокаивать намертво.
– Уверены?
– Для нейтрализации действия силового контура необходимо использовать зеркальную схему с источником энергии сравнимого либо…
– Адъютант!
– Сэр?
– Помните, о чем я просил? Своими словами, пожалуйста.
Блондинка коротко кивнула и бодро отрапортовала:
– Против лома нет приема!
Часть 3
Вот как так может быть, что ситуация проясняется, но одновременно все больше и больше запутывается? Видимо, запросто. Но от осознания этого легче почему-то не становится.
Если база, на которой меня угораздило оказаться, в самом деле, настолько серьезное, неуязвимое и вообще весьма загадочное сооружение, то почему – я? Это все равно, что обезьяне уже не гранату давать, а атомную бомбу. Да даже если не переходить на всякие недоразвитые личности, картинка получается жутковатая.
Хорошо, пусть не вооружение, как таковое, но несомненная ресурсная мощь, вложенная в руки одного-единственного субъекта? Бред. А если у меня… то есть, у коменданта крыша уедет? Что тогда? Получаем мину замедленного действия, с которой ничего нельзя сделать. И эти, с позволения сказать, люди ухитрились построить целую космическую империю?
Пристрелите меня, кто-нибудь.
Я могу примириться, приноровиться. Притерпеться, наконец. К тому, что понимаю. Но здесь…
И никакие толмачи не помогут.
– Как выполняется блокировка?
– Из аппаратной, сэр.
Ну да, логично. Только почему это мы вдруг пожевали губами и осторожно дополнили:
– Как и стартовая процедура.
Тот шум-гам, мигом посадивший аккумуляторы? А, наверное, на такой важный случай полагается непременно пошурудить главным разводным ключом.
– Ну, аппаратная, так аппаратная… Пойду, пройдусь.
– Полагаю, в этом более нет необходимости, сэр.
Меня вовсю терзают смутные сомнения. А вот её – нет.
– Что вы имеете в виду?
– Дистанционное управление.
Это она про щелчок? Да просто совпадение. Наверное, система сглючила. Или была запрограммирована на старт по датчику. Я ведь легко мог лишнего накрутить, когда на жезле режим консервации настраивал. У бегающих по нему мурашек степеней свободы, по меньшей мере, три, плюс ещё можно включить тонкую настройку на силу нажатия, звуковую кодировку и ещё кучу мелочей, дочитаться до которых мне тогда не хватило времени.
Ну ничего, приду на место и все поправлю, потому что уж процедуру сброса помню, как делать. Просто воткнуть палку обратно и…
Эй, но разве он не должен быть все ещё там?
– Адъютант. Поправьте меня, если понадобится. Если база функционирует, это значит, что ключ…
– В настоящий момент не находится в замке зажигания.
И тут у них все не как у людей. Ведь естественнее, когда происходит наоборот, верно? Есть контакт – есть работа, нет контакта– нет…
– А где же он?
– Не могу знать, сэр.
Хочется затопать ногами по полу и заорать что-то вроде: "Харэ придуриваться!". Она – и не знает? Не смешите меня! Ладно, когда света не было, допускаю. Но сейчас-то, при полной иллюминации?
– И вы не можете отследить его местоположение?
– Никак нет, сэр.
Врет и не краснеет. Ну ничего, я ей сейчас напомню. И припомню тоже.
– Некоторое время назад вы с удивительной точностью предсказывали его появление. С тех пор что-то изменилось?
– Да, сэр.
– И что же?
Кажется, она улыбнулась. Очень-очень мимолетно.
– Режим публичной индикации параметров больше не действует. В данный момент персонал базы может выполнять исключительно регламентированные функции.
Снова эта китайская грамота… Хватит с меня Болека с его заковыристыми словесными конструкциями!
– Говорите проще, адъютант. И да-да, можете считать это приказом!
– Я вижу только то, что мне положено видеть.
– Кем положено?
– Комендантом, сэр.
– И я… комендант может вернуть все, как было?
– Разумеется, сэр.
Но для этого нужен ключ. Который болтается, невесть где. А кстати, почему? В прошлый раз он ведь не выпускал меня из вида. Очередной мой ляп в программировании? Или искусственный интеллект треклятой палки взбрыкнул?
– Где его искать?
– Сэр?
– Если его нет на месте, значит, он где-то болтается. Летает. А может, просто лежит. Но мне вряд ли хватит суток, чтобы обойти всю базу. Правильно?
– Это не обязательно, сэр. Обходить.
– А как ещё прикажете искать? Сами же сказали, что на схеме…
– Схемы– для обслуживающего персонала.
– А я кто, по-вашему, тут? Царь и бог?
Она промолчала. Но по довольной физиономии можно было и так понять: угадал. С трех нот.
– И мне, стало быть, достаточно только пожелать?
Не люблю, когда на меня так смотрят. Выжидательно. Мол, давай-давай, не тормози, двигаешься в нужном направлении.
– Вы кое-что забыли. Одну маленькую малость. Силой мысли мне тут не справиться. Не та в голове система. А нужных слов не знаю, представьте себе. И узнать мне их неоткуда. Поэтому можете отставить в сторону все ваши далеко идущие планы и…
Ещё мгновение ведь, и сорвусь в истерику. Самую настоящую. Как делает любой нормальный человек, когда осознает свое полное бессилие и беспомощность перед обстоятельствами. И мне ни капельки стыдно не будет, вот только…
Она-то не поймет, что происходит. В худшем случае, спишет на эксцентричность. Мол, фишка такая у начальника: чуть что, начинает странно себя вести. То есть ещё более странно, чем обычно.
– Ну не кричать же во всю ивановскую: сивка-бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой?