— Выслушать что? — Капитан подошла, а точнее, подплыла к силовому барьеру и коснулась его рукой. — Что это вообще? Куда я попала? Где я?
— Это — силовое защитное поле, чтобы на нас не набросились вызываемые духи. Вы попали в специальную пентаграмму. Географически мы находимся на побережье Мраморного моря, неподалеку от пролива Дарданеллы, восточнее города, точнее, его развалин, Шаркёй. Сейчас десятое августа две тысячи двести сорокового года, — вместо меня ответил выглянувший из-за пенька Мыш.
— Не может быть! — отшатнулась девушка. Глянула на свою руку, в которой держала пистолет, разжала пальцы и полупрозрачная смертоносная машинка осталась висеть в воздухе. — Что произошло?
— Ну, скорее всего, вы, товарищ капитан, внезапно погибли при исполнении служебных обязанностей, — ответил я, тоже разглядывая пистолет, который был здорово похож на ТТ, но отстрелял двенадцать патронов из одного магазина. — А какие у вас пистолеты?
— ТТ, просто один модернизированный. Случайно достался. — Капитан, похоже, пришла в себя. — И что я должна у вас выслушать? Кто вы вообще?
— Извините, товарищ капитан, но демонологи не называют своих имен вызываемым сущностям до заключения соглашения, — вежливо ответил я и чуть толкнул Мыша ногой под толстый зад. — Сейчас мы позовем одного товарища, у которого есть к вам серьезное предложение.
Мыш кивнул и исчез в траве. Призрак внимательно поглядела ему вслед, осмотрела ухмыляющуюся трость, посмотрела сквозь свою руку на меня.
— М-да… я и не думала, что сотрудники «Аненербе» могут быть правы. Скажите, чем закончилась та война? — И призрак отплыла в центр пентаграммы. Правильно, ей там должно быть намного комфортнее.
— В моем мире Великая Отечественная война закончилась безоговорочной капитуляцией Германии девятого мая сорок пятого года. Гитлера удалось взять живым, и он был по приговору международного суда расстрелян в августе сорок пятого, как глава государства. Остальные фашисты из верхушки, те, которых удалось схватить, были или повешены, или осуждены пожизненно отбывать тюремное наказание. Потом была война с Японией, которую наши, американцы и англичане так же безоговорочно выиграли. Потом мир, холодная война, то есть противостояние двух систем, социалистической и капиталистической. Союз, из которого я сюда попал, достаточно силен и богат, чтобы жить и особо не тужить. — Я обратил внимание, что капитан жадно слушает мою политинформацию, и продолжил: — Мы первые запустили в космос искусственный спутник Земли, первые отправили туда человека, первые создали орбитальные пилотируемые станции. Американцы первые высадили людей на Луну.
— Здорово, — заворожено прошептала девушка. — А города? Сталинград быстро отстроили?
— Насколько я знаю, а я попал сюда из восемьдесят девятого года, все города и села, которые были разрушены в ходе боев, полностью отстроены к началу шестидесятых. Сейчас у нас идет активное жилищное строительство, потому что в планах правительства и партии к двухтысячному году обеспечить отдельным жильем каждого желающего. То есть даже молодых неженатых парней и незамужних девушек. Я видел проекты квартир-студий, это просто праздник какой-то. Около тридцати квадратных метров, кухня от общей комнаты отделена барьером, совмещенный или раздельный санузел, часто остекленный балкон. Крохотный, правда, но есть. Примерно в двух третях квартир. Про семейные уж не говорю, там хоть в футбол играй.
— Приветствую честную компанию. Ну, показывай, внучек, кого ты нашел. — В полосу света вошел Леший.
— Вот, деда, смотри. — Я встал и уступил ему место, встав немного позади. — Капитан Самойлова, необыкновенно сильная особа, по словам моей помощницы.
— Ну, здравствуй, красавица. — Уселся на превратившийся в серьезное кресло пенек Леший.
— Здравствуйте. Но, похоже, мне это уже не светит, — грустно усмехнулась Самойлова.
— Как говорил один из сильнейших волшебников моего мира — «Для высокообразованного разума смерть всего лишь начало новых приключений», — так же усмехнулась Беллатрикс. — Ты размышляешь, видишь, воздействуешь, причем с вероятным смертельным исходом для твоих противников. Я так не могу, например. Сколько человек ты убила в своей жизни, капитан?
— Не меньше двух тысяч. Я сумела совершить несколько весьма впечатляющих диверсий в тылу немцев. Правда, около восьмисот убитых мною — итальянцы, — совершенно спокойно ответила Самойлова, присев в воздухе на воображаемое кресло и закинув ногу на ногу. Удивленно поглядела на свою правую ногу, погладила коленку, выглянувшую из-под уставной юбки. — Надо же, в посмертном существовании есть свои плюсы. Именно так присесть я не могла уже около года. Да, но вы не представились, как можно договариваться с незнакомцем.
Самойлова усмехнулась и с удовольствием покачала сапожком.
— Э-э-э… — протянул я, не зная, что сказать. Оглянувшись на Лешего, я увидел у того лукавую усмешку.
— Я Леший, красавица. Просто Леший, — старый лесной хозяин усмехнулся и повторил: — Ну да, просто Леший.
От силы, которая прозвучала в последней фразе, дрогнула земля, качнулись свечи, мгновенно окрасившись зеленым, дрогнули барьеры защиты. По лесу пронесся многоголосый звериный рев и вой, взлетели в ночь встревоженные птицы.
— Ой, — девушка в пентаграмме прижала руку к губам.
— Ладно, внучек, иди. И помощницу свою прихвати, мы с девочкой сами побеседуем, да вас потом позовем. Не бойся, мне силы хватит, чтобы непорядка не было. — Я кивнул и, прихватив Белс, ушел. А что еще делать, коль прозвучал прямой приказ, власти в котором было поболее, чем в приказах командующего эскадрой.
Кстати, когда я спросил у Лешего, как оказалось, что он находится здесь, намного южнее русских лесов, то тот засмеялся и ответил, что ему поклонялись и поклоняются не только русские. Что лесного духа, хозяина леса, чтили в каждой лесной деревеньке. И что владения его на этом континенте весьма значительны. Мда… вот как хочешь, так и думай, напустил тумана старый дед.
Добравшись до своей «комнаты» на поляне, я поставил молчаливую на удивление тросточку в головах, пожелал ей спокойной ночи и, порадовавшись отсутствию дриад (ибо затрахали вконец), мгновенно уснул.
08:43. 11 августа 2240 года. В лесах Турции, на побережье Мраморного моря
А поутру, проснувшись, умывшись и позавтракав, пошел к дирижаблю. Пусть практически все работы там я закончил, но полазить не помешает.
— Стой! Ничего не забыл? — остановила меня Беллатрикс. — Амулет, дубина! Не хочешь носить и принимать обязательства, убери в портмоне. Пусть при тебе будет. Так хоть какой-то шанс при внезапном пиздеце.
М-да, моя тросточка хоть и истинная аристократка, но порой выражается… хоть и очень точно, но и очень сочно. Впрочем, она права, так что я снял с ветки качающийся амулет и убрал его в доставшееся мне по наследству портмоне. Отличная штука, между прочим, мои знакомые спекулянты в Ташкенте удавились бы от зависти. Внушительное такое, вместительное. Из тонкой, но очень прочной кожи, складывается пополам, большое отделение тонкой латунной «молнией» закрывается, несколько отделений для карточек. Маленький блокнот и карандаш в нем же. Почти планшет, только раз в восемь меньше.
Интересно, договорился ли Леший с призраком? Если честно, то мне уже надоело сидеть здесь, в этом лесочке. Пусть сыт и в тепле, да женской лаской не обижен, точнее, дриадовской, или дриадской, не знаю, как правильно. Короче, уже тянет отсюда, к людям. Хоть и мир совершенно не ласковый, если судить по той встрече, на побережье. Тут я ласково погладил рукоять «рейхсревольвера», того, что поменьше. Правда, именно он был без родной кобуры, но я за пару вечеров подогнал под него одну из парабеллумовских.
Помяни Лешего… вот он сидит, опершись спиной об могучий бук, и разговаривает со своим посохом. Посохом?
— А, внучек, — добродушно улыбнулся лесной хозяин, повернувшись ко мне. Вот интересно, ну я ж сзади подошел, а все едино, его спины не видал. — Познакомься, это моя помощница, Вера Самойлова. Она согласилась послужить мне какое-то время, после чего я помогу обрести ей тело. На всякий случай, запомни — если я не помогу, то это твоя забота. Или твоих потомков. — Поглядев на мои вытаращенные глаза, Леший снова улыбнулся, ласково так. — Ты будешь моим наследником, Женя. Вот так, внучек.
Беллатрикс звонко щелкнула стальными зубами…
Эпилог10:03. 26 августа 2240 года. В лесах Турции, на побережье Мраморного моря
— Ну, ну, хорош лизаться. — Я почесал спинку молоденькой рыжей лисичке, которая согласилась уйти со мной. Вот так, сделал меня дед наследничком. Кто я теперь — лешачонок?
После того сногсшибательного заявления дед провел надо мной ритуал породнения. И теперь я чую лес, понимаю зверье, дикое и всякое-разное. Но по словам Лешего, мне еще предстоит много чего, в том числе пожить среди людей. Так что я собираюсь в дорогу.
Причем пехом мне топать не придется. Дед подогнал мне шикарный подарок — двух здоровенных верховых быков. Судя по всему, у них в предках то ли зубры, то ли бизоны затесались, огромные лохматые зверюги весом под восемьсот килограмм. Точнее, один верховой, второй вьючный. Седло для меня, вьючное седло, упряжь, все отменное. Я в этом особо не разбираюсь, но качество сумел оценить.
Целую неделю после того, как я стал владельцем этих животин, я учил кавалерийские уставы, наставления по вьючному делу, ветеринарные наставления. Учился седлать этих рогатых флегматиков (точнее, это со мной они такие спокойные, по словам деда, чужакам их лучше не злить), ездил на них. Что я могу сказать? Ехать верхом на таком живом танке — это не пехом с тележкой топать.
Но в конце концов, я собрался. Вчера собрал вьюки, проверил оружие, посидел вечером с дедом и его помощниками. Кроме Мыша и Веры, у него их оказалось еще много. И звери, и птицы. Дед, усмехаясь, сказал, что мог бы меня провести «зелеными тропами» куда угодно, но вот я сам не знаю, куда мне надо. И потому моя дорога должна быть пройдена мною самим.