С кем? Неужели, очередная авантюра наподобие польской?
— Нет. По моим прикидкам, у нас есть как максимум, всего около двух десятков лет. А дальше… Германия. Немцы очень быстро станут на ноги после поражения и захотят реванша. И на пути этого реванша первыми станем мы.
Лешка ответил и сразу испугался, что сболтнул лишнего. Слащеву он не доверял и не собирался доверять, как, впрочем, кому-либо другому.
— Германцы? — Слащев встал и зашагал по кабинету. — Это очень серьезно. Мы не готовы и сильно сомневаюсь, что будем готовы. Кто сможет? Они? Пфе! А я бы схлестнулся с германцами! — на лице бывшего царского генерала проявилась хищная улыбка. — Я за возможность снова повоевать с ними многое отдал бы.
— Не стоит сомневаться. Как говорится, голова боится руки делают. А вам, я бы посоветовал забыть старые обиды.
— Это не старые обиды… — тихо ответил Слащев и сел за стол. — Нет, Алексей Алексеевич, не старые обиды. Это призраки прошлого, они терзают меня, не дают покоя, высасывают жизнь… — он провел по лицу ладонями. — Не знаю, хватит ли мне сил справиться…
— Хватит! — резко оборвал его Лешка. — Вы не институтка какая-то, право слово, а боевой офицер.
— Офицер? — хмыкнул Слащев. — Вы не ошиблись, может все-таки командир, так, по-вашему, будет правильно?
— Вы сами говорили, что умрете офицером, — парировал Лешка. — Сколько вам лет? Неважно, думаю, даже в шестьдесят вы будете вполне способны командовать корпусом или даже фронтом. Доживите только, а случай схлестнуться со старым врагом обязательно появится. А так, как вы живете, долго не протянете. Приведите голову и свои чувства в порядок.
Слащев долго смотрел молча на Алексея, а потом тихо сказал.
— Поздравляю, Алексей Алексеевич, я слышал, что вас перевели в Штаб РККА. По моему мнению, вы заслужили. Но не забывайте меня, заезжайте. Мне… интересно с вами. Такое чувство, что вы… вы не из этого времени, слишком… как это сказать… слишком вы другой…
— Обязательно, — искренне пообещал Алешка, а про будущее просто пропустил мимо ушей.
Расстались с генералом они вполне дружески, по пути домой Алексей размышлял над тем, что главное для человека — это цель. Вот и перед Слащевым появилась цель, которая поможет ему жить. Лешка помнил, что он трагически погиб, но как, напрочь вылетело из головы. И пообещал себе, по возможности, следить за бывшим царским генералом. Такой человек как Слащев, доживи он до войны с фашистами, мог очень сильно помочь Родине.
Когда показался поселок, Алексей снова вспомнил недавний случай с бабкой Матреной. «Уголовники» тогда так и заночевали в хате у бабули, а поутру, когда Лешка попытался расспрашивать о хозяйке, смотрели на него, как на умалишенного. Кто? Бабка? Какие сказки? Да мы только ради липового меда к этой старухе поперлись. Мед прекрасный, а бабка старая сволочь, заставила нас все грядки прополоть, а медка выделила мизер. В общем, детки врали самым наглым образом. Алексей немного поразмыслил и выбросил эту загадку из головы. Какая разница, рассказывала или не рассказывала и каким голосом, своих забот хватает.
Но только подошел к дому, сразу зло ругнулся про себя, потому что как раз наткнулся на оную бабулю.
Хозяйка стояла возле ворот и визгливо торговалась со старьевщиком: коренастым, кривоногим и лысым татарином, недавно объявившемся в поселке Солнечное.
— Чаво? Христа на тебе нет, татарва проклятущая! Буркалы разуй, совсем новая тяпка, наточить токмо надобно. Берешь, нехристь, али нет? — наседала бабка.
— Э-ээ, зачэм ругаться, два рубля дам, хорошая цена… — сипло отругивался Ахметка.
При виде Алексея они разом замолчали, а потом…
Потом татарин ловко и быстро выхватил из-под полы драного пиджака револьвер…
Лешка сразу понял, что не успеет вытащить свой наган, приготовился рывком уйти в сторону, но…
Но бабка Матрена вдруг с воплем вцепилась в руку старьевщика. Хлопнул выстрел, потом второй, хозяйка охнула и обмякла, Ахмет оттолкнул ее от себя, снова попробовал прицелиться, но тут же опрокинулся навзничь.
Алексей стрелял в грудь, в грудь и попал, было ясно видно, как пуля разорвала пиджак татарину.
Для надежности выстрелил второй раз, метнулся к старьевщику, отбросил ногой его револьвер и ухватил его за воротник.
— Кто? Кто заказал?
— Ты… — булькая кровью, едва слышно прохрипел татарин. — Ты… все равно умрешь, шайтан…
И умер.
— Чтоб тебя! — зло заорал Алексей и кинулся к хозяйке. Сорвал с нее платки и обмер — бабка, каким-то странным образом, превратилась в еще не старую, красивую женщину, это было заметно даже несмотря на измазанное сажей лицо.
— Лекса! — из двора заполошно выскочила Гуля, со своим «бульдогом» в руке, а следом за ней Машка с вилами и Сашка с топором.
— Жив… — Лешка отмахнулся. — Смотри, что с баб… — он запнулся и поправился. — Тьфу ты, кобылья напасть. С хозяйкой.
Гуля упала на колени перед «бабушкой», проверила пульс и резко скомандовала:
— Неси ее в дом! Живо!
Лекса быстро исполнил приказ и вернулся к трупу. И сразу же нашел при нем во внутреннем кармане пиджака аккуратно сложенную газету. Газету, со статьей про героя Туркестанского фронта и орденоносца Турчина Алексей Алексеевича. И в этой статье, помимо наличия четкого портрета, черным по белому было писано, что оный герой, в данный момент, совершенствует боевую подготовку в Высшей стрелковой школе имени Третьего Коминтерна.
Сразу стало ясно, что это подоспел «привет» из Туркестана, а старьевщик, скорее всего, Лешкин кровник или просто нанятый убийца. А найти Алексея на просторах страны, с такой-то оглаской, мог даже слепой и глухой.
К сожалению, ничего проясняющее личность старьевщика при трупе найти не удалось. Главной зацепкой позволяющей связать убийцу с Туркестаном являлся револьвер — очень редкий английский автоматический Webley-Fosbery с коротким стволом под стандартный британский калибр.455. Корпус револьвера был украшен восточными узорами, а в накладки из слоновой кости на рукоятке был врезал исламский полумесяц со звездой из серебра. А вторым доказательством был кожаный кисет с насваем.
Прибрав револьвер, Алексей оттащил мертвяка под забор, наказал соседскому мальчишке стремглав бежать на станцию и сообщить в милицию о случившемся, а сам вернулся во двор и громким шепотом поинтересовался в окошко.
— Ну?
Последовал злой категоричный ответ.
— Жди!
Сашка и Машка сидели на крылечке и дружно прятали глаза. Лешка сел рядом с ними и беззлобно ругнулся.
— Куда, вы, дуры, с дрекольем-то полезли?
— Спасать, — дружно отозвались детки. — Так-то ты у нас один, какой-никакой, но все-таки папочка. Ждать пока мама Гуля заведет другого хахаля не хочется. Да мало ли, какой еще попадется.
— Вот спасибо, добрые дети! — слегка ошалело буркнул Лешка.
— Кушайте, не обляпайтесь! — ехидно хихикнула Машка.
Дальше просто молчали, а потом вышла Гуля и показала всем на раскрытой ладони массивный, инкрустированный драгоценными камнями золотой крестик, с застрявшей в нем пулей.
— Жива! А вторая пуля только кожу подмышкой сорвала. Только… только она… ну… не совсем бабушка и не совсем Матрена. Верней, совсем не Матрена, а Анастасия. Правда не уверена, что и это имя настоящее. Плачет сейчас, к тюрьме и смерти готовится. Что делать-то?
Алексей помедлил. Ввязываться в дурацкую авантюру не хотелось, женщина рядилась в бабку явно неспроста, но, с другой стороны, она спасла ему жизнь. А выплаты по таким долгам всегда проходят и будут проходить по разряду обязательных. Потому что в следующий раз судьба обязательно обернется задом.
Поколебался и сухо сообщил.
— Что-что, а ничего. Татарин подох, признаться ни в чем не сможет. Соседи тоже ничего не видели. В общем, бабули не было. Стреляли в меня, я убил его в ответ. Поняли?
Гуля быстро кивнула, а Машка с Сашкой дружно перекрестились:
— Век воли не видать! Крест на пузе! Чтобы мы, с лягавыми разговоры разговаривали, да не в жисть!
Иного ответа от «уголовников» Лекса и не ожидал…
Глава 6
Глава 6
— Поговорить с ней можно?
— Можно… — неохотно разрешила Гуля. — А это обязательно?
— Обязательно. Ежик, ты со мной, Машка, Сашка, марш на стрем, да глядите в оба.
Горница, в которой лежала неизвестная женщина, была убрана с монашеской аскетичностью, правда, полевые цветочки в простеньких горшках, вязаные салфетки, скатерки и лоскутные половички создавали некое подобие уюта. Пахло ладаном и еще чем-то приятным, напоминающим аромат духов, из угла с почерневшей от старости иконы сурово хмурился Никола Чудотворец, а сама хозяйка лежала на кровати: ее бледное лицо было совершенно спокойным, а глаза наполняла мрачная решимость.
Лешка замялся, не зная с чего начать, но первой заговорила женщина.
— Анастасия, можете меня называть Анастасия.… — едва слышно прошептала она. — Или тетя Настя. Прошу простить меня за глупый маскарад и поведение. Увы, у меня просто не было другого выхода. Не стоило брать вас на постой, но не смогла сдержаться. Сначала, я с удовольствием играла вредную, несносную старушенцию, наслаждалась тем, что от меня шарахались, а потом, со временем, просто соскучилась по людям. И по детям.
— Как вы себя чувствуете? — так же тихо поинтересовался Алексей. Он почему-то чувствовал себя неловко, словно вломился в чужую квартиру. Или случайно узнал чужую тайну.
— Спасибо, — спокойно ответила Анастасия. — Уже почти не болит. Все хорошо. У Гульнары Львовны просто золотые руки.
Гуля подала женщине ее крестик, Анастасия посмотрела на него, улыбнулась, зажала в кулак и со странной интонацией сказала.
— Господь хранит меня, хотя я недостойная грешница. Это знак! Но не суть. Вы, наверное, о многом хотите меня расспросить? Свою личность я вам не раскрою, простите, но на остальные вопросы постараюсь ответить.
На самом деле, Лексе не собрался ни о чем расспрашивать хозяйку, ему хотелось, как можно быстрей убраться отсюда подальше, но все-таки задал вопрос.