Алексей сразу понял, что в его руках оказалась настоящая бомба. Но при этом, прекрасно понимал, что взрыв этой бомбы может уничтожить его самого.
Приказав отправить поляка обратно в кутузку, Алексей потребовал у командиров бимбера.
— Бимбера? — Орловский внимательно посмотрел на Лексу. — Да не вопрос, сколько угодно, но ты же…
— Раны промывать, не понял, что ли, Кирилл? — хмыкнул Стас. — Брат Турок, для тебя хоть целый бидон. Фляги хватит? Сейчас…
Лекса получил полную самогона солдатскую флягу, зашел в расположение своего отряда, где сунул бимбер Семке.
— Помяните Клеща и Беню…
После чего развернулся и ушел к себе. Сил не осталось даже думать. Немного посидел, силком прогнал все мысли из головы, потом расстелил на столике чистую портянку, достал принадлежности и принялся чистить оружие.
— Дядя Турок… — за порогом опять послышался голосок Брони. — Можно к вам?
Лекса попробовал заставить себе разозлиться, не смог и буркнул.
— Заходи…
Бронислава застыла у входа и застенчиво поинтересовалась:
— Я помогу? Научите?
Алексей прислушался к себе, кивнул и подвинулся на топчане.
— Садись.
Каким-то удивительным образом боль и злость у него сразу прошла.
Глава 18
Глава 18
— Что ты чувствуешь, когда убиваешь? — абсолютно спокойно поинтересовалась Бронислава.
Алексей отвлекся, мельком глянул на девочку и про себя вздохнул.
Бронислава в последнее время стала гораздо больше похожа на обычного ребенка, но, порой, в ней все-таки проскакивало, что-то совершенно не детское, холодное и жесткое.
Броня ловко и быстро собрала Люгер, положила его на стол и скрестила руки на коленках, с выражением уверенной в себе отличницы на личике.
Лекса одобрительно кинул и решил не отвечать, но Броня сразу же напомнила о себе:
— Дядь Турок…
Алексей еще раз на нее покосился, отложил карандаш и неохотно буркнул:
— Ничего не чувствую. Хотя, нет… иногда, чувство хорошо исполненной работы. Что за вопросы, Бронислава Жук?
Он давно взял себе за правило общаться со своими детьми, как с взрослыми и лгать не собирался.
— Мы же договорились называть меня товарищ Пчелка? — Броня состроила недовольную рожицу, а потом горько вздохнула и разочарованно пробормотала.
— Вот и я ничего не чувствую. Это нормально?
— Нормально, товарищ Пчелка, — отрезал Лекса и демонстративно взялся за тетрадь с карандашом, показывая, что его не стоит отрывать от работы.
С момента последней операции прошло две недели, партизаны свели свою деятельность до минимума, ограничиваясь только разведкой, а Алексей с радостью самоустранился от служебных обязанностей и вернулся к своим работам.
Броня тайком показала Лексе язык и принялась разбирать сразу три пистолета — Браунинг, Штайр и свой карманный Маузер М1910.
Лекса при каждой возможности пополнял свой арсенал короткоствольного оружия и теперь его скопился полный вещмешок. У него самого регулярно обслуживать арсенал времени не хватало, но за него этим с радостью занималась Броня.
— Товарищ Турок, — в двери землянки показался Сенька Ненашев. — Я того… этого… не заняты, часом?
— Заходи… — Лекса с трудом сдержался, чтобы не прогнать Семку.
— Держи, подруга! — Ненашев протянул Брониславе берестяной туесок с клюквой.
— Спасибо, товарищ Няня… — сдержанно поблагодарила Броня и аккуратно забрала туесок. Семен по своему извечному обычаю сразу начал таскать девочке всякие вкусности, но расположить к себе Броню у него никак не получалось. Справедливости ради, ни у кого не получалось. Бронислава признавала только Лексу, а остальных, в лучшем случае, терпела. А Агнешку она сразу люто возненавидела, хотя, внешне, почти никак это не обнаруживала. Дочь лесника сразу это поняла и отвечала девочке полной взаимностью.
Семен примостился на краешек табурета и сразу начал ерзать, вздыхать и всячески намекать своим видом, что было бы неплохо поговорить наедине.
Алексей из вредности все намеки проигнорировал и сухо бросил:
— Ну, говори, что тревожит. Что-то по службе?
— По-жизни! — запальчиво вдруг выпалил Семка и насупился. — По-жизни беспокоит, Ляксеич.
— Опять? — Лекса покачал головой. — Говорил же тебе…
— Нет, нет! — Семка выставил вперед ладони. — Завязал, как есть, завязал! Пусть другим голову морочит, мне нужна баба понятная, как портянка. Чтоб я к ней всей душой и чтобы она всей, значитца, ко мне. Без вывихов. Я об другом… — он запнулся и тихо сказал. — Колено помер. Тяжко мне. Я ж их как деток своих воспринимал. И Беню и Клеща и Колено… вот. Словно от сердца кусочек отщипнули. А у тебя как, Ляксеич? Что посоветуешь?
Лекса хотел сразу ответить, но задумался. Он тоже, сначала, очень тяжело переживал гибель боевых товарищей, но потом, это чувство как-то смазалось и огрубело. Да, все еще было тяжело, особенно, когда люди гибли под твоим началом, но мозги сами научились блокировать горе. А еще, он уже давно понял, что сердце начало черстветь, а человеческие чувства отупели.
— Привыкнешь… — сухо и даже грубо, вдруг бросила Броня. — Я привыкла и ты привыкнешь. Сначала тяжело, хочется умереть, а потом все легче и легче. Но когда станет совсем легко — будет даже тяжелее. Ты начнешь смотреть на людей, как на мертвецов и думать, все равно умрут, зачем относится, как к живым? Бойся этого. Я боюсь. Это плата такая. А дальше только от тебя зависит, останешься ты человеком или нет. А еще… помогает убивать самому. Чуточку легче становится. Ненамного, но становится.
Лекса чуть не ахнул: лучше и полней, пожалуй, он сам бы не ответил. Броня словно прочитала его мысли.
Семка ошалело уставился на девочку и кивнул.
В землянке повисла тишина, которую прервал ординарец Орловского Митька.
— Товарищ Турок! — парень зачем-то стянул с себя шапку и прижал ее к груди. — Зовут вас! Так и грят, мигом, Митька, зови, так что пожалуйте!
Алексей с удовольствием воспользовался возможностью и сбежал, оставив Сеньку и Броню наедине.
Нога уже почти перестала болеть, так что он уже через пару минут сидел в командирской землянке.
На столе, как по мановению волшебной палочки возникла кружка с круто заваренным чаем, кусковой сахар и порезанное на тонкие ломтики желтоватое сало с хлебом. Митька привычки Лексы уже давно изучил назубок.
— Как нога, брат Турок? — заботливо поинтересовался Орловский.
В штабе больше никого не было.
— Нормально, — спокойно ответил Алексей. — Чего звал? Никак, шпиона выявили?
— Пока нет, — Кирилл смахнул со стола крошки и аккуратно расстелил на нем карту. — Но круг подозреваемых сузился. В отряде шпика точно нет, скорее всего, это один из наших агентов, в Столбцах. Они были осведомлены об акции, в общих чертах. Мы закинули им информацию, что собираемся взять мукомольный заводик, так там сразу нездоровое шевеление произошло. Но не суть. Смотри вот сюда! — он ткнул пальцем в карту.
— Ты о складе оружия? — Лекса пожал плечами. — Тут надо сразу думать, как его вывозить и куда девать. Это не пара винтовок, на себе не унесешь.
— Вывезем! — рубанул рукой Орловский. — К утру, уже там пусто будет. Надо пользоваться моментом. Как ты и говорил, скорее всего, случившееся в Столбцах замяли. Даже дополнительные силы не перекинули. А оружие нам позарез требуется. Если вооружить подполье и активистов, у нас появится, как минимум дополнительно полторы тысячи штыков. Наше дело взять, остальным уже будут заниматься другие люди. Сделаем все так, как ты учил. Перекроем все подходы, пути отхода уже отработаны. Мало того, часть отряда я уже сосредоточил в условных местах. Оружие испарится…
— От меня-то, что надо? — перебил его Алексей.
Орловский обошел стол, сел напротив и спокойно ответил:
— Твоя задача, быстро и без лишнего шума захватить склад. Из всех нас, только ты со своими людьми, сможешь это сделать так, как требуется.
— Охрана?
— Слад охраняет примерно взвод польских регуляров. За ними уже неделю мои наблюдают. Братишка, мнится мне, что оружие скоро вывезут, раз у них с провокацией не вышло. Успеть бы? Это очень важно!
Почувствовав, что Кирилл что-то не договаривает, Лекса посмотрел на него:
— Я что-то не знаю?
— Все ты знаешь, — отмахнулся Орловский. — Просто создалась очень удобная ситуация и склад может стать началом для нашей операции по захвату части воеводства. Поверь, мы сделали все, чтобы утечки не произошло. Поляки убеждены, что мы надолго засели в топях и не скоро оправимся. Если удастся правильно перехватить те силы, что сунутся к складу нас прогонять, Столбцы останутся беззащитными.
Алексей разговаривал с Кириллом очень долго, но, все-таки согласился на операцию. Оперативная обстановка действительно создалась очень удобная и терять возможность не хотелось.
Отряд сразу начал готовится к выступлению, Алексей отдал все необходимые распоряжения своей группе и пошел собираться сам.
— Я все переснарядила… — Броня сама аккуратно разложила магазины к пистолету-пулемету по подсумкам разгрузки. — Вот еще…
Алексей повел плечами, остался доволен и отправил в кобуру свой Браунинг. В Люгере он успел немного разочароваться. На самом деле немецкий пистолет ему очень нравился своей точностью и удобностью, но сложность конструкции и его уязвимость к грязи оказались явно не для этих мест.
В первый гранатный подсумок отправилась британская граната системы Милса. Во второй и третий — французские «бомбы» F-1. Четвертый остался пустым, в него Лекса засунул жгут и обернутый в пергаментную бумагу стерилизованный бинт. С гранатами в отряде наблюдался устойчивый дефицит, в свободном наличии остался только ящик гранат системы Рдултовского, но их использовать Алексей лично запретил, по причине сомнительной надежности — корпуса насквозь проржавели.
Фабричных перевязочных пакетов тоже не хватало, а точней, изначально совсем не было, но по инициативе Лексы их готовили в санчасти, а потом, при случае, прикупили несколько ящиков немецких перевязочных пакетов очень высокого качества у контрабандистов.