У Лексы сразу поднялось настроение: офицеры из польской контрразведки и особенно батька Булак, могли стать полной индульгенцией для всех участвующих в этом переполохе. И для Алексея, в первую очередь. А в том, что помилование понадобится, Алексей даже не сомневался.
— Сколько их там?
— Человек двадцать, двадцать пять, но при пулеметах и гранатах, — Орловский слегка подрагивающими руками подкурил самокрутку. — Вкруговую с верхних этажей все как метлой подметают, суки. Не подступишься, мы уже десятерых потеряли. И как назло, одна наша пушка и оба бомбомета в Заемном застряли. А еще одну… — он махнул рукой.
— Есть пушка, трехдюймовка, — Лекса улыбнулся. — Только к ней одни шрапнельные и нет человека, который может с ней управляться. Я-то может и разберусь, что, да как, но лучше умельца сыскать. Найдешь?
— Брат Турок! — Кирилл радостно облапил Алексея. — Ну, ты даешь! Найду, конечно, найду. Вон, Кузьмич, старый артиллерист, еще с турком воевал.
Кузьмич оказался бодрым стариканом с радикально фиолетовым носом и шикарной, «дедморозовской» седой бородищей.
— Смотри, отец… — Лекса осторожно высунулся из-за угла. — Нужен пролом в заборе, а потом вали беглым по верхним этажам. Соображаешь?
— Соображаю, сынок! — степенно кивнул старик и зашамкал беззубым ртом. — Шрапнелину на удар поставим и айда! Помнится, славно мы по турку садили, да садили…
— Давай… — Лекса недослушал, хлопнул Кузьмича по плечу и побежал к своим.
Старый канонир не подвел, в углу тюремного забора вспух взрыв, а когда пыль опала, стало видно огромный пролом.
Алексей дождался, когда Кузьмич перенесет огонь на само здание и скомандовал.
— Вперед!
Рывок, обе штурмовые группы замерли вдоль стены забора.
Взрыв, рывок и снова стена, но уже тюремная.
Взрыв! Совсем рядом засвистели осколки кирпича, все вокруг заволокла пыль.
— Сучья кобыла… — Лекса удержался на ногах и засипел напрочь севшим голосом. — Работаем!
В пролом закинули гранату, потом вторую, но тут же, кто-то заорал с верхнего этажа:
— Сдаемся, сдаемся, Matko Boża…
Спаренный взрыв заглушил голос, Лешка скрипнул кирпичной пылью на зубах и прохрипел:
— Выходите по одному, кобыльи хвосты! Ну!!!
Вышло всего десять человек, последним вывели под руки высокого и плотного мужчину в генеральской форме. Китель на нем был весь залит кровью, правая рука висела плетью, но на породистом лице закаменело гордое выражение.
Он обвел презрительным взглядом партизан и сухо представился на русском языке:
— Я генерал Станислав Никодимович Булак-Балахович! Делайте со мной что хотите! Jeszcze Polska nie zginęła!!!
— Ах ты сука!!! — один из партизан сорвался с места, на ходу замахиваясь карабином, как дубиной.
Лекса молча вскинул пистолет-пулемет и отрицательно качнул головой. Партизан резко остановился, сплюнул и ушел.
К Алексею шагнул еще один поляк — подтянутый мужчина средних лет, с рваным шрамом на подбородке.
— Я капитан Игнаций Харский, сотрудник второго отдела Генерального Штаба. Вверяю свою судьбу в ваши руки! Надеюсь, вы поступите со мной, как цивилизованный человек.
Алексей обернулся к Семке Ненашеву.
— Обыскать и взять под стражу. И генерала тоже. Головой отвечаешь. Не дай боженька, если с них хоть волос упадет…
После того, как пленных увели, Лекса снова отвел Орловского в сторону.
— Брат Турок, я до самого конца не верил… — Кирилл одной затяжкой выкурил самокрутку. — Черт, мы сделали это! Но, без тебя, ничего не получилось бы.
— Без тебя, ничего не получилось бы, — честно похвалил Орловского Лекса. — Это ты вытянул на себе акцию. Ты все организовал. Я такое не потяну. Да и не собираюсь пока. А сейчас, отводи людей назад в леса.
— Что? — Орловский нахмурился. — Я что-то не понимаю?
— Да, ты не понимаешь, — Алексей пожал плечами. — Сейчас, единственный наш шанс уцелеть — это как можно быстрей отвести людей обратно в топи. Как можно быстрей. И речь не о ляхах, нам головы быстрей свои скрутят. Нам с тобой.
— Думаешь? — серьезно поинтересовался Орловский. — Хотя…
— Я знаю.
— А эти… — Кирилл с усмешкой показал взглядом себе за спину. — Уже собрались Новогрудскую республику устраивать.
— Пошли их кобыле в гузно, — тоже очень серьезно посоветовал Алексей. — Отводи людей!
Глава 20
Глава 20
За спиной раздался оглушительный грохот, земля под ногами дрогнула, через несколько секунд в кронах деревьев прошелестела ударная волна. Снаряд ударил далеко, но, судя по ощущениям, поляки подтянули, что-то очень тяжелое.
Лекса машинально стряхнул с головы посыпавшийся с ветвей мусор, обернулся, глянул на поднявшееся над кронами деревьев дымное облако и дежурно ругнулся.
— Чтоб вас…
Партизанские отряды с захваченных территорий удалось вывести без особых проблем и почти без потерь, но, уже на следующий день поляки подтянули всю наличную артиллерию и принялись методично обрабатывать пущи. Вдобавок, в воздухе постоянно висела авиация, забрасывая леса зажигательными и осколочными бомбами.
Обстрелы и бомбардировки не давали почти никакого эффекта, но партизанское руководство все равно приняло решение передислоцироваться ближе к советской границе, а Алексей…
А комэска Лексу Турчина срочно вызвали в Москву на ковер к начальству. Причем шифрограмма прибыла за подписью самого начальника Штаба РККА.
Несмотря на очень вероятные неприятности, Алексей принял вызов с глубоким удовлетворением, так как дико соскучился по семье, а белорусские пущи уже успели надоесть ему до чертиков. Да и саму командировку, по многим причинам, он считал тупиковым путем в своей карьере. Неопределенность подчинения и приказов, неопределенный служебный статус и очень вероятная возможность попасть в жернова межведомственной грызни откровенно напрягали Алексея. Что происходит в Москве после смерти Владимира Ильича Ленина, Лешка толком не знал, но вполне резонно предполагал, что там идет нешуточная борьба за власть. И становиться попутной жертвой этой борьбы ему очень не хотелось. Все очень просто: как взять своего соперника по политической суете за задницу? Правильно, найти преступные недочеты в его служебной деятельности. А, как известно, косяки подчиненных, даже самого низового звена, в таком случае, сразу становятся косяками начальника.
В общем, перспективы выглядели очень туманно, да и настроение сегодня, без особых на то причин, у Лешки испортилось с самого утра.
— Чтоб вас приподняло и шлепнуло…
Для своего успокоения еще раз ругнувшись, Лекса отошел в сторону и окинул взглядом растянувшуюся по лесу группу. Группа шла стандартным при вероятном столкновении с противником ордером «кольцо» — впереди, сзади и по бокам дозоры, а посередине брели под охраной пленные польские контрразведчики, генерал Булак-Балахович и биологи. Вопрос с вероятным польским агентом в штабе Западного фронта так и не прояснился, поэтому Алексей принял решение лично доставить пленных и захваченные документы в Москву.
На лицах поляков не наблюдалось особого энтузиазма, но топали они бодро. В том числе потому, что Алексей очень доходчиво обрисовал им перспективы в случае даже малейшей попытки сбежать. Так что прониклись все, даже слегка больная на голову пани Янина Генбарска-Межвиньская.
За пленными на небольшой дистанции шла Бронислава, в своей походной одежде слегка похожая на мальчика. За спиной у нее висел рюкзачок, а в правой руке — девочка держала свой карманный Маузер. Для Брони Лекса придумал особое задание на время рейда — следить за пленными, а в случае какого-либо саботажа — самой принимать меры. И совершенно точно знал, что если понадобится — она все сделает правильно.
Девочку Лешка решил взять с собой в Москву. Просто не смог бросить и все. В том, что Гуля поймет его правильно, ничуть не сомневался, правда, слегка опасался, что наличные детки примут нового члена семьи в штыки. А еще, слегка побаивался и за «уголовников», потому что уже успел хорошо узнать Брониславу. Но, в целом, искренне надеялся, что все само по себе образуется.
Молодой биолог начал отставать, страдальчески морщась и всем своим видом показывая, что он устал, но Броня остановилась и старательно прицелилась ему в голову, придерживая пистолет под рукоятку второй рукой.
Парень это заметил, вздрогнул всем телом и поспешно засеменил вперед, громко шепча молитву:
— Matko Boża, ratuj i zachowaj…
Лекса улыбнулся и одобрительно кивнул, а дальше на ходу раскрыл планшет с двухверсткой. Сразу после пересечения окна на границе группу должны были встретить, а до самой границы, получалось, оставалось всего около двух-трех километров.
Слегка поразмыслив, Алексей передал по цепочке команду. Через минуту к нему подбежал Семка Ненашев.
— Товарищ Турок…
— Объяви привал и вышли вперед разведчиков, что-то мне блазнится неладное. Сразу после обнаружения встречающих назад с докладом. На контакт с ними пусть не выходят.
Лекса не соврал, все последнее время его донимало смутное чувство тревоги, так что он поневоле начал искать подвох во всей окружающей действительности. А еще, сильно беспокоил предстоящий переход границы. Польскую контрразведку и охрану границы списывать со счетов точно не стоило, вдобавок, из-за очень скверного межведомственного взаимодействия, советские пограничники тоже могли подкинуть печальных сюрпризов. Что уже неоднократно случалось.
Семка кивнул и умчался, потряхивая лохмотьями маскхалата, а Алексей подошел к генералу Булак-Балаховичу.
Бледный, как смерть генерал выглядел скверно, но за время рейда от него не поступило ни одной жалобы.
— Как вы себя чувствуете, генерал?
Балахович искоса глянул на Алексея, утер пот с лица здоровой рукой и совершенно спокойным тоном ответил вопросом на вопрос.
— Если даже и плохо, что это изменит?
— Я прикажу вас нести, — Лекса присел рядом с ним.
Генерал ухмыльнулся краешком губ.