Алексей поспешил успокоить командарма.
— Август Иванович, я сделаю все, чтобы справедливо и правильно отразить ситуацию. Этот гнойник начал нарывать еще до вас, а при вас, как раз его вскрыли. Вы всего-то, как месяц командующий фронтом.
Лекса слегка кривил душой, но Корка он топить не собирался ни в коем случае, потому что знал командарма только с хорошей стороны.
Корк кивнул.
— Благодарю, Лекса Турчин. Я еще в Туркестане тебя приметил. В общем так! Я тут привез целую кучу одежки, для девицы тоже. У моей хорошей знакомой… — Корк подмигнул Лешке. — Дочь такого же возраста и размеров, должно подойти. Ты же девицу с собой забираешь? Вот! Свою рванину скидываете и переодевайтесь. В два ночи на Москву литер* пойдет, для вас и арестованных отдельный вагон выделят. Как раз успеем, я тебя провожу. Как охрана с тобой поедет Бриедис и еще четверо его людей. Не беспокойся, Арвид кремень, человечище. И самое главное — умный, умеет распознать, куда ветер дует. В Москве тебя встретят, ну а дальше, как судьба свернет. Остерегайся Тухачевского. У кого я здесь округ принял? И весь этот бордель от кого достался? То-то же. Он станет землю грызть, доказывая, что при нем все хорошо было, а ты наговариваешь зря. Словом, сам сообразишь. Но, что-то мне кажется, все у тебя хорошо будет. Как сам командармом станешь, вспомнишь меня, старика.
литерный поезд — это специальный железнодорожный состав, который имеет высокий приоритет и используется для перевозки важных персон, таких как главы государств, или ценных грузов.
«Вспомню, обязательно вспомню, — мысленно пообещал Алексей. — Только ты, Август Иванович, тридцать седьмой год переживи, не подведи…»
— А это от меня… — Корк развернул сверток из шинельного сукна, в котором оказался новенький Маузер С96 образца 1916 года, с прикладом-кобурой. Та самая знаменитая «Красная девятка» под люгеровский патрон.
— Спасибо. Август Иванович! — Алексей искренне обнял командарма. За последние годы он набрал в свою коллекцию очень много короткоствольного оружия, но такого пистолета еще не было.
— Владей! Вот тебе бумага о награждении от штаба Западного военного округа. Только пластину с гравировкой присобачить не успели, но и так сойдет. Ну, я пойду, подымлю во дворе, а ты пни своих, чтобы готовились к отъезду.
Лекса быстро отобрал себе кожаную куртку с суконной подкладкой, тонкий свитер под горло, легкий шарфик, кепку восьмиклинку, штаны из чертовой кожи и почти новенькие английские ботинки. Быстро переоделся и разложил все необходимое по карманам, а потом повесил кобуру с браунингом на пояс. Вещи оказались мятыми, но чистыми и, к счастью, пришлись почти впору
После чего позвал сонную Брониславу.
— Выбирай себе обновки.
— Угу… — Броня зевнула и утащила сумку к себе в комнату.
Семка собрался мгновенно, похватав первые попавшиеся вещи, правда, потом все-таки хозяйственно прибрал остальное к себе в сидор.
Лекса собрал, упаковал все остальное и позвал Корка. Через полтора часа машины подъехали прямо к поезду на железнодорожном вокзале.
Лекса вылез из «Фиата» и оглянулся.
По пустому перрону прохладный весенний ветерок гонял мусор, с ехидным шипением разводил пары локомотив, а оцепившие вокзал красноармейцы с отчетливым звоном набоек на ботинках переминались с ноги на ногу.
Алексей любил вокзалы и считал их своеобразными вехами в своей жизни, отому, что каждый жизненный этап у Лешки почти всегда начинался с вокзала. Вот и сейчас, возвращение в Москву должно было принести в жизнь, что-то новое.
Или… что-то забрать…
Бриедис и его люди начали переносить в вагон арестованных поляков, Степка потащил в купе вещи и оружие, а Бронислава не отходила от Лексы не на шаг.
Лешка нащупал руку девочки и шепнул:
— Все будет хорошо, товарищ Пчелка.
— Я знаю, — Броня подняла глаза. — Я знаю, потому что ты со мной.
Из вагона вынырнул Сенька и забрал Брониславу, Алексей тепло попрощался с Корком и тоже вошел в вагон.
От своих щедрот командование выделило роскошный спальный вагон высшего класса. Лекса даже не подозревал, что в этом времени можно путешествовать с таким комфортом, но расстраиваться не стал, проверил размещение пленных, а потом уселся в шикарном кресле, достал походную чернильницу с перьевой ручкой и положил на стол чистый лист бумаги.
Пронзительно загудел паровозный гудок, вагон дернулся и покатился, постукивая колесами на стуках рельсов.
Алексей улыбнулся и принялся писать очередной доклад. Так и провел с пером в руке всю дорогу, с редкими паузами.
К счастью, никаких происшествий по дороге не случилось, в Москву добрались к полночи, а на перроне поезд уже встречали, но не люди из ОГПУ, как думал Алексей, а почему-то комендантская рота Штаба РККА.
Молодцеватый, затянутый ремнями комроты передал Алексею письменный приказ за подписью Фрунзе, после чего, тоже под роспись, принял все документы с докладными записками, откозырял и пророкотал хорошо поставленным оперным баритоном.
— Товарищ Турчин, мне предписано доставить вас и ваших сопровождающих к местам жительства. А вам предписано явиться завтра в двенадцать ноль-ноль на прием к начальнику Штаба РККА товарищу Фрунзе.
Алексей облегченно вздохнул. Честно говоря, он побаивался, что его прямо на вокзале арестуют.
— Не-не, меня не надо, я сам доберусь! — Семен шутливо отдал честь. — Ну что, Ляксеич, я пошел? Где ключи от флигелька в Марьиной роще, я знаю. А завтра, как штык на службе… — он поправил ремни Льюиса и немецкого противотанкового ружья на плече и недоуменно уставился на комроты и Алексея. — Чего не так? — И тут же ахнул. — Аа-а…
Алексей едва не расхохотался и пояснил коменданту:
— Образцы иностранного оружия, доставлены для изучения.
— Никаких вопросов, товарищ Турчин, — комроты развел руками. — Но лучше, я все-таки вас развезу по домам. Объясняйся потом с патрулями, мороки не оберешься.
Все вопросы снялись, Алексей попрощался с Бриедисом и сел в автомобиль, а Семку с его арсеналом погрузили в грузовичок.
Войдя в парадное «калабуховского» дома, Алексей чуть не припустил бегом по лестнице, но все-таки сдержался. Бронислава с виду выглядела совершенно спокойной и даже отрешенной. Алексей много ей рассказывал о Гуле и Сашке с Машкой, Броня воспринимала свое будущее вполне нормально, но, все же, Лекса не ожидал от нее такой невозмутимости.
Щелкнул замок, с легким скрипом отворилась дверь. Коридор в квартире освещал свет керосиновой лампы, пробивавшийся приоткрытой двери кабинета.
Как только Лекса шагнул в квартиру, из спальни выскользнул Сашка в майке и трусах до колен, после чего сходу взял Алексея с Брониславой на прицел маленького «Фроммера- Беби».
Но сразу же опустил пистолетик и застыл, словно окаменел, не сводя взгляда с Брониславы.
Лешка едва не расхохотался. Броня в своем новом наряде выглядела просто очаровательно. С огромными глазищами, белокожая, тоненькая и стройная, в шляпке с лентами, в красивом расклешенном пальтишке и высоких шнурованных ботиночках она походила на героиню японского аниме.
Бронислава растянула уголки рта в едва заметной улыбке и присела в изящном книксене. Сашка открыл рот и пошатнулся, но с места не двинулся и не смог выдавить из себя даже слова.
Впрочем, неловкая пауза длилась всего несколько секунд. Из своей спальни выскочила Машка, уже с миниатюрным Кольтом модели 1908 года в левой руке, как всегда, мгновенно оценила обстановку и отвесила Сашке подзатыльник. После чего послала Алексею воздушный поцелуй, взяла Броню за руку и утащила в свою комнату.
Алексей улыбнулся и пообещал себе поутру снова разоружить непутевых чад, но тут, наконец, Сашка очнулся и уткнулся Лешке головой в грудь с ревом.
— Приеха-аал, зна-ааешь, как мы ждаа-али, уу-у…
Но почти сразу отпрянул и нарочито грубым голосом забурчал.
— Иди к ней, иди, ждет очень тебя, очень-очень. В твоем кабинете она…
Алексей кивнул, не глядя, повесил на вешалку за ремень пистолет-пулемет и, с трудом передвигая онемевшие от дикого волнения ноги, пошел к кабинету.
Шаг, второй, третий…
Лекса осторожно открыл дверь и замер на пороге.
Гуля спала на диване, свернувшись калачиком и подложив под голову обе руки. По подушке красиво рассыпались иссиня-черные волосы. Мягкий свет керосиновой лампы красиво подсвечивал кожу, делая ее лицо похожим на мраморное изваяние.
Алексей застыл на месте, точно так же, как Сашка минутой раньше. Ноги окончательно онемели, а язык напрочь отнялся.
Гуля внезапно открыла глаза и, едва слышно прошептала, не отрывая от Лешки взгляда.
— Азизим, ты приснился мне, я просила и ты приснился…
Но уже через мгновение со счастливым писком бросилась ему на шею.
На следующий день Алексей едва заставил себя выйти из дома, но ровно в двенадцать часов дня он уже стоял у кабинета начальника Штаба РККА.
— Товарищ Турчин, проходите, вас ждут… — адъютант сам открыл дверь.
Фрунзе стоял у приоткрытого окна и разговаривал с Шапошниковым.
Услышав шаги, они разом обернулись и замолчали.
Лекса напрягся, потому что лица начальника штаба и его первого заместителя вряд ли можно было назвать приветливыми.
— Товарищ начальник Штаба Рабоче-крестьянской Красной Армии, комэск Турчин по вашему приказанию…
Фрунзе отмахнулся, а потом поздоровался с Алексеем за руку. Помедлил немного, пристально смотря ему в глаза и устало сказал.
— Признаюсь, товарищ Турчин, зная о вашей приверженности к системному, академическому подходу и вашей щепетильности в исполнении приказов, я заранее немного опасался того, что ваше назначение приведет к неким непредсказуемым последствиям. И не ошибся… — Фрунзе переглянулся с Шапошниковым. — Однако, теперь мы совершенно точно знаем, кого следует привлечь к выполнению задания, если Родина потребует восстановить историческую справедливость на отдельно взятой территории. Благодарю за службу, товарищ Турчин!