Утешение можно найти и в истории. История помогает нам понимать наше место во времени, ценить все достижения человечества, все пройденные им испытания, благодаря которым мы появились на свет.
Отдельно стоит выделить истории из жизни конкретных людей, ведь они способны дать нам особенную силу. Понимание того, чего тот или иной человек достиг, что ему довелось пережить и что он сумел подарить миру, чтобы сделать нашу жизнь в нем лучше.
Слышали ли вы когда-нибудь о Нелли Блай?
Она была журналисткой, причем одной из самых примечательных за всю историю этой профессии.
Нелли Блай — это, собственно, псевдоним. При рождении в Питтсбурге в 1864 году ее крестили под именем Элизабет Джейн Кокран. Ее отец умер, когда ей было всего пятнадцать, оставив их с матерью и еще четырнадцатью детьми практически без гроша, так что Блай пришлось срочно начать зарабатывать на жизнь самостоятельно.
Несмотря на то, что в те времена женщины-журналисты были редкостью и многим мозолили глаза, ей удалось устроиться в редакцию местной газеты за пять долларов в неделю. Однако писать ей было велено исключительно о бытовых вещах, таких как уход за детьми и ведение домашнего хозяйства. Впрочем, популярность, которую стремительно набирала ее колонка в газете, позволила ей начать глубже погружаться в близкие темы, и вскоре она уже занималась гораздо более «сочными» проблемами, типа влияния, которое оказывает на женщин законодательство в области бракоразводного права.
В 1887 году она перебралась в Нью-Йорк и добилась встречи с известным газетным издателем Джозефом Пулитцером — она хотела устроиться в его «New York World». Тот согласился, но в качестве проверки поставил девушке условие: ее первое расследование должно быть посвящено условиям содержания пациентов в печально известной женской психбольнице на острове Блэкуэлл. Вся загвоздка заключалась в том, что Блай должна была попасть туда под прикрытием. То бишь от нее требовалось прикинуться сумасшедшей и добиться того, чтобы ее сдали в это учреждение.
Задача была непростой. Девушка заселилась в общежитие под названием «Временное жилье для женщин» и провела целую ночь без сна, чтобы казаться истощенной и растрепанной. Затем она как можно более правдоподобно и выразительно принародно изобразила из себя сумасшедшую и после психиатрической экспертизы была отправлена в психбольницу.
Там она увидела и пережила настоящий ад. Жестокий персонал и издевательства над пациентами. Связанные веревками душевнобольные женщины. Крысы в палатах. Гнилая пища. Грязная питьевая вода. Повторное использование воды для мытья. Жесткие койки. Беспощадные наказания. Блай сразу обратила внимание на то, что многие женщины совершенно не казались сумасшедшими, однако обращались с ними так же отвратительно, как и с остальными. Девушка рассудила, что даже несколько часов, проведенных в этом жутком месте, окажутся серьезным испытанием на крепость рассудка даже для психически здорового человека.
Едва попав внутрь, Блай перестала играть на публику и вернулась к своему нормальному поведению. Однако она быстро стала замечать, что каждое абсолютно нормальное действие — например, адресованный санитарам вопрос, не брали ли они ее карандаш — расценивалось лишь как очередное доказательство сумасшествия: «Чем нормальнее я говорила и вела себя, тем более безумной меня считали». Также она стала свидетельницей постоянных провокаций самых тяжело больных пациенток со стороны санитаров.
Десять дней спустя редакция «New York World» связалась с руководством психбольницы, рассказала им правду и потребовала выпустить их репортера. Задание Пулитцера оказалось поистине жутким и мучительным, однако, опубликовав статью о своем сроке, проведенном в сумасшедшем доме, Блай сумела изменить взгляд широкой публики в Америке на психбольницы и душевные болезни в целом.
В результате публикации ее статьи в двух частях под названием «Десять дней в психушке» стало повышение бюджета госдепартамента, которому была подконтрольна психбольница, на целый миллион долларов. Еще интереснее то, что ее список рекомендаций по улучшению условий содержания пациентов взял на вооружение Департамент общественной помощи и коррекции, что в итоге привело к закрытию психбольницы несколько лет спустя.
Нелли Блай обрела славу и стала первопроходцем в новой эпохе напряженного журнализма под прикрытием.
Впоследствии она освещала самые разные драматические события и истории — не чета унылым бытовым колонкам, которые ей приходилось строчить в Питтсбурге. Она писала обо всем — от коррупции в правительстве и до скандалов на почве торговли детьми.
В 1889 году она прославилась еще больше, на сей раз как человек, побивший вымышленный рекорд, поставленный героем романа Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней» Филеасом Фоггом. Она отправилась в кругосветное путешествие длиной в сорок с лишним тысяч километров и успешно завершила его за семьдесят два дня с хвостиком. За время поездки она успела встретиться с самим автором вышеупомянутого романа в Париже, побывать в колонии для больных проказой в Китае и пройти по Суэцкому каналу. Плыла на кораблях, ехала на поездах и даже один раз прокатилась на осле.
Примечательно то, что несмотря на ряд людей, отправившихся вслед за ней в попытках ее обогнать, она упорно отказывалась расценивать путешествие как гонку. Ее записки отражают ее искреннее восхищение всем, что ей довелось увидеть. «Мне всегда нравился туман, — писала она. — Он мягко и столь прекрасно освещает вещи, которые при свете дня показались бы грубыми и обыденными».
Много лет спустя во время Первой мировой войны она стала первой женщиной-репортером в зоне боевых действий между Сербией и Австрией. Ее даже арестовали, ошибочно приняв за британскую шпионку, но быстро отпустили.
Ее наследие живо и по сей день. Что только не названо в ее честь — награды в области журналистики, корабли, кафе-мороженое, даже парк аттракционов.
Блай — живое доказательство огромного потенциала человека, вооруженного лишь острым карандашом и еще более острым умом.
По ее собственным словам, «правильно приложенная и направленная энергия способна достичь чего угодно».
Она успешно сопротивлялась всем социальным ролям, которые пыталось навязать ей общество, и стала в итоге тем, кем сама хотела быть.
Нет ничего сложнее, чем быть самим собой. Мы так загружены делами, что подчас не видим, кем являемся на самом деле. Отвлекаемся, отвлекаясь. Иногда мы намеренно заваливаем свою жизнь всяким барахлом, чтобы иметь возможность не думать о бардаке, царящем у нас внутри. И стоит навести порядок снаружи, внутренний хаос предстает во всей красе. Целиком. И чем больше мы на нем сосредоточиваемся, тем более упорядоченным он кажется. У всего есть свое неслучайное место. Конечно, мы можем хотеть изменить структуру этого беспорядка, а то и смириться с ним. Но мы несовершенны, потому что живы.
Внутри нас царит беспорядок, потому что когда-то вселенная началась со взрыва, а обломки и мусор так и носит до сих пор. Мы все — беспорядочные млекопитающие, живущие на беспорядочной планете в беспорядочном космосе. Отрицать этот беспорядок — все равно что отрицать нашу сущность. Видеть его, позволять и прощать его самим себе — значит достичь состояния, которое буддисты и психолог Тара Брах называют «радикальным принятием», в котором наши так называемые минусы и несовершенства воспринимаются как естественный элемент бытия. Таким образом, можно существовать открыто и искренне, не скукоживаясь и не запираясь, как запирают захламленный шкаф. Словом, если коротко — просто жить.
Стремись быть собой
Стремление быть кем-то, кем ты не являешься, никогда ни к чему не приведет. Стремись быть собой. Стремись выглядеть, вести себя и думать как ты сам. Прими свою «самость». Цени ее, взращивай, люби ее. И забей на все издевки окружающих.
Чаша
Ты не властен над тем, как тебя воспринимают окружающие. Так что не волнуйся. Если им хочется ненавидеть вымышленный образ тебя, живущий у них в голове, — пускай. Не трать силы на попытки заставить понять тебя тех, кто упорно не желает этого делать. Держи свою чашу полной. Обратись к доброте.
Гранат
Большая часть сплетен — есть замаскированная зависть. Большая часть неуверенности в себе — есть замаскированный конформизм. «Никто не способен заставить тебя чувствовать себя второсортным без твоего собственного согласия», — сказала когда-то Элеонора Рузвельт. Вдохни в себя силы. Выйди из тени. Будь собой на воле. Единственный по-настоящему важный успех в этой жизни — это успешно быть самим собой. Вписываться в окружающую среду — не плохо само по себе. Но никогда не пытайся вписаться в нее, если это подразумевает становление кем-то, кем ты на деле не являешься. Стань самим собой. Стань уникальным человеком, таким, которым никто больше не является. Если ты не нравишься людям — пусть. Не каждый фрукт должен быть яблоком. Жить под чьей-то личиной слишком утомляет. Если ты гранат — будь гранатом. Конечно, на свете, думается, больше тех, кому не нравятся гранаты, чем тех, кому не нравятся яблоки. Зато для любителей гранатов лучше фрукта в мире нет.
Дай себе быть
Не стой у себя самого на пути. Быть собой не требует каких-то специальных действий. Ты уже родился самим собой, даже не стараясь. Собственно, активные попытки — и есть корень зла. Невозможно пытаться быть. Можно лишь дать себе быть.
Часть четвертая
Иногда как противоядие
От страха смерти
Я ем звезды.
Ребекка Элсон, «Противоядия от страха смерти», из сборника «Ответственность перед трепетом»
Небо
Представь на секунду, что ты никогда в жизни не видел ночного неба.
Представь, что ночное небо — это целое событие, которое человеку дано лицезреть лишь раз. Представь, что можешь лишь единожды за все время своего существования на земле поднять голову и увидеть звезды. Наверняка этот момент был бы для тебя одним из самых захватывающих и потрясающих в твоей жизни. Его называли бы, вероятно, Ночью звездных чудес или Удивительным моментом созерцания Сияющей Вселенной, а может, и как-нибудь покрасивее. Все мы тогда поднялись бы с наших диванов и вместо очередного вечера в компании любимого стримингового сервиса вышли бы на улицу и задрали головы, разинули бы рты от изумления, увидев тысячи крохотных огоньков, пробивающихся сквозь пространство и время. Мы стояли бы, глядя на небосвод и пытаясь отличить звезды от планет. Понять, который из этих огоньков — Венера.