— Сестра Альтерготт! — донесся откуда-то голос доктора Вандёрхауза.
Глупая Лиза, забыв о предосторожностях, бросилась на зов.
Вслед за ней вышел санитар Гейне — здоровенный белобрысый детина, известный на всю клинику бабник — и, насвистывая, устремился в противоположном направлении.
— Хороший сон. Когда же. мы придумали номер с тортом? — вспоминала Диана.
Ваславский с Дасом наморщили лбы.
— Ну же, на какой-то фестиваль?
— В Бэкфорде у нас готовая программа была. Кажется, — протянул Ваславский.
— Да при чем тут Бэкфорд, — включился Дас. — Это не фестиваль, так, фестивалишко.
— Выскочка там Гран-при получил, — припомнил Ваславский,
— Ну, я и говорю — дыра ваш Бэкфорд.
— Все позади — конкурсы, фестивали, концерты, — вздохнула Диана.
— Ничего не позади! — встрепенулся Ваславский. — Мы ещё о-го-го!
— Это ты во сне о-го-го, а наяву ой-ой-ой, — уточнил Дас.
— А давайте придумаем сценку! — воскликнула Диана.
— Ну, скажем, сидит… — протянул Ваславский. — Кто?
— Ну, скажем, я сижу.
— Со мной? — спросила Диана. Дас скорчил рожицу:
— Банально. У нас все гэги и начинаются с Дианы.
— Ну, хорошо. Сидим мы с Дасом.
— С какой стати?
— Ну не знаю… А о чем будет номер? Все замолчали.
— Ну, скажите хоть что-нибудь, хоть самое нелепое! — Енот, — ответил Ваславский.
— Какой енот! — прошипела Диана. — Ты же просила «самое нелепое».
— Ну хорошо, — сказал Дас, — Сидит Ваславский с енотом. Что дальше?
— У меня голова болит, — пожаловался Ваславский.
— Нет у тебя головы! — взвился Дас.
— А ужин скоро? — спросил Ваславский. Диана застонала.
Гримерная на троих. Зеркала, костюмы, пудра. Уголок Дианы заставлен скляночками, завешан тряпочками, маточками. Диана прихорашивается.
Перед Дасом коллекция цилиндров, на вид одинаковых. Дас вертит, разглядывает и примеряет их по очереди.
Ваславский машинкой ровняет трехдневную щетину.
Вход в гримерку завешан бордовой портьерой.
Занавеска отодвигается, входит Носатый Монти.
Монти: Заказывали енота?
Жестом фокусника достает из-за спины енота. Енот шипит. Ваславский прячется за кресло.
Ваславский (из-за кресла): Ну и зверюга! Монти: Бояться нечего, он совсем ручной! Енот шипит.
Диана (прихорашивается): Какой лапочка!
Монти (Ваславскому): Как ваша голова?
Ваславский (высовывается из-за кресла): Какая голова?
Диана (прихорашивается): Твоя чертова гудящая голова, которой ты всех так достал.
Ваславский (ощупывает лоб): У меня ничего не болит!
Дас (меряет цилиндр): Если все здоровы и у нас есть животное, придумаем номер?
Занавес открывается. Диана за летним столиком пьет чай. Входит Ваславский, у него в руках большая шляпная коробка, Ваславский: Диана, ты хотела котеночка?
Диана: Ой, очень хотела!
Ваславский (протягивает коробку):Продавец сказал, что это самый модный котенок в этом сезоне.
Диана (раскрывает коробку): Ой, какая прелесть! А что это за порода?
Ваславский: Ничего в них не понимаю.
Диана: А что он ест?
Появляется Дас. У него в руках огромный букет и бутылка шампанского.
Дас: Какое чудовище!
Диана: Это же котенок!
Из коробки вылезает енот, тянется к букету.
Диана: Мой котеночек хочет понюхать цветочки.
Отбирает букет у Даса, протягивает еноту. Енот ест цветы…
Дас: Вы посмотрите, какие зубы! Диана, вам угрожает опасность! Это страшный монстр, он вас укусит!
Ваславский: Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый — благородный рыцарь, победитель котят!
Дас: Диана! Это не котенок! Это злобный енот! Посмотрите на полосатый лоб!
Диана (воркует): Полоски, это так мило!
Енот дожевывает цветы и шипит на Даса. Дас отпрыгивает в сторону.
Диана (воркует): Котеночек хочет пить. Ваславский: Айн момент! Отнимает у Даса шампанское, открывает, протягивает бутылку еноту. Енот пьет. Дас (ошеломленно): Ах.
Ваславский срывает с Даса цилиндр и лупит енота по голове.
Ваславский: Фас! (Возвращает цилиндр на голову ошеломленного Даса.)
Пьяный енот кидается на Даса. Дас убегает, енот, вихляя, за ним. Они бегают вокруг Дианы с Ваславским.
Диана (воркует): Они так мило играют!
Енот догоняет Даса и в прыжке вцепляется ему в горло. Оба падают.
Диана: Мне больше не нравится этот котенок (Уходит с Ваславским под ручку.)
Дас (хрипит): Помогите! Енот, не отпуская горло, шипит. Занавес.
Всю неделю троица видела общие сны. Там они блистали на сцене, задорные и молодые. Наяву же им становилось все хуже. Ваславский по утрам долго валялся в постели и ныл, что не хочет просыпаться, мерз и постоянно жаловался на мигрень.
Диана и Дас крутились вокруг страдальца, утешали его, как умели, хотя и сами чувствовали себя не лучшим образом. Днем они уснуть не могли, в тихий час отключались на несколько минут безо всяких сновидений. И тем сильнее ждали ночи, чтобы вернуться к настоящей жизни.
Доктор Вандерхауз был недоволен. Растущая слабость его любимых пациентов все больше, убеждала доктора в том, что «революционное» лечение, на которое возлагалось столько надежд, оказалось бесполезным, хуже того — вредным. Доктор; нервничал. Злился. Срывал отвратительное настроение на персонале, а поскольку Глупая Лиза всегда попадалась под руку, ей доставалось больше всех. Доктора раздражало многое, но сильнее всего бесконечные рассказы троицы oб «общих снах». Будучи убежденным материалистом, доктор отрицал все иррациональное и считал «общий сон» всего лишь навязчивой идеей.
На восьмой день эксперимента доктор Вандерхауз принял непростое решение. Утром после обхода он зашел в палату к Ваславскому. Диана с. Дасом уже час пытались уговорить друга подняться. Увидев доктора, они хотели удалиться, но Вандерхауз их остановил.
— Я возлагал на эксперимент большие надежды. Огромные… — Доктор подышал на очки и протер их краешком халата. — Жизнь вашу я могу поддерживать очень долго. Но, увы, как оказалось, не в состоянии значительно ее облегчить. Так что, в ведро пилюли! Вернемся к проверенным средствам. И будем жить дальше.
— Кому нужна такая жизнь, — пробурчал Ваславский. — Я бы лучше все время спал. Там я могу творить. Там я молод.
— А у Дианы там стройные ноги с аппетитными круглыми коленками, — не удержался Дас.
— Сны… — поморщился доктор. — Думаю, что в скором времени вам станет лучше, и бредни о снах отпадут сами собой. Решено, лечение прекращается.
И доктор выскочил из палаты.
— Больше пилюль не получим, — сказал Дас.
— Ну и черт с ними, — ответила Диана, — далось нам его лечение.
— Ты не поняла? Мы видели наши сны, пока принимали эту дрянь. Не будет пилюль — не будет и снов. Доктор, кстати, сказал тоже самое.
— Нет, не говорил, — слабо защищалась Диана.
Ваславский лежал лицом к стене и, когда Диана сообщила, что они с Дасом идут обедать, но скоро вернутся, притворился спящим. Однако, едва за Дианой закрылась дверь, Ваславский вызвал санитара. Пришел Гейне, осторожно усадил старика в кресло и укрыл пледом.
Ваславский поспешил на обед. Там он с удовольствием съел две тарелки гаспачо, запил соком, сделал комплимент Глупой Лизе, после чего рассмешил всю столовую бородатым анекдотом. Дас с Дианой удивленно следили за внезапно выздоровевшим товарищем.
— Мальчики, девочки! ТВ-час. Смотрим кино и отдыхаем. — Глупая Лиза включила телевизор и, решив, что теперь все больные при деле, и за ней никто не наблюдает, скрылась в подсобке. Через минуту туда же зашел Гейне.
— Ваславский, а ты симулянт. — Дас подмигнул Диане и продолжил: — Теперь я не поверю тебе, даже если увижу в гробу.
— Не мужское это дело, мигренями страдать, — откликнулась Диана.
— Торжественно клянусь, с этой минуты никаких жалоб! Одни развлечения! Добро пожаловать на шоу, друзья!
Ваславский нажал на рычаг. Кресло неожиданно развило неподобающую для инвалидной коляски скорость, унося Ваславского в глубь коридора. Оттуда донесся испуганно-возмущенный окрик Глупой Лизы, а потом весь этаж содрогнулся от удара.
Ваславский на полной скорости врезался в дверь. Крепкая, рассчитанная на подвиги безумцев дверь, конечно же, выстояла, чего не скажешь о кресле-каталке. Тем более о старичке.
Потеряв сознание от удара, Ваславский уже не очнулся, покинув больницу и дряхлое тело к ужину.
Диане и Дасу проститься с ним не позволили. Сразу же после аварии указом доктора Вандерхауза их прикрутили ремнями к койкам «во избежание».
Гримерная. Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый меряет цилиндр. Диана пудрится. Несколько секунд они занимаются своими делами, потом синхронно смотрят на пустое кресло Ваславского. Дас с отвращением отбрасывает цилиндр, который грустно откатывается к портьере входа. Занавеска отодвигается, входит Ваславский, элегантно пиная цилиндр так, что тот падает точнехонько на голову Даса.
Ваславский: А, попались! Славно я вас разыграл!
Диана и Дас (хором): Ваславский, живой!
Бросаются к нему на шею.
Ваславский (полузадушенно): Здрасьте! Живой я, живой, цел-целехонек, по крайней мере был минуту назад.
Дас (мягко, понарошку бьет Ваславского в челюсть):Мерзавец! Я же думал, ты из-за меня!..
Диана: А нас к койкам привязали!:
Входит Носатый Монти.
Монти: Привет тебе, отважный гонщик Ваславский. Небрежно кивает Диане и Дасу.
Диана: Ваславскому хорошо, а нас к койкам привязали.