Коминтерн и мировая революция. 1919-1943 — страница 2 из 17

ОСНОВАНИЕ КОМИНТЕРНА

Начало Первой мировой войны в 1914 году показало, что такое понятие, как пролетарский интернационализм, существовало только на бумаге. Согласно самому радикальному определению, пролетарский интернационализм – это верность рабочего класса в различных странах международному пролетарскому движению, одному ему, и ничему больше. Пролетарский интернационализм, основанный на высокоразвитом чувстве общих интересов и целей, теоретически был гораздо большей силой, чем патриотизм. Но в 1914 году, столкнувшись с патриотическим чувством, воображаемая антивоенная солидарность европейского пролетариата оказалась чистым обманом. В то же самое время мощный толчок был дан раскольническим течениям, уже существовавшим в руководстве международным социалистическим движением. Начавшаяся война сама по себе не разрушила единства и интернационализма социалистического движения, но она в действительности ускорила процесс раскола, который начался еще в предшествующие годы. В конечном итоге этот процесс должен был привести к разделению социалистического движения на враждебные лагеря, принадлежащие к соперничающим международным организациям.

Происхождение

Международное социалистическое движение в I914 году. Ровно за полвека до 1914 года усилия сторонников идей пролетарского единства и интернационализма по созданию организации трудящихся (пролетариата) в Европе увенчались успехом. В результате этого возникло Международное товарищество рабочих, получившее впоследствии название Первый интернационал¹. Основанный 28 сентября 1864 года на собрании в Сент-Мартинс-Холл в Лондоне, Первый интернационал стремился, по словам Карла Маркса, предоставить возможность для общения и сотрудничества тем организациям, которые стремились к защите, развитию и полной эмансипации рабочего класса². Интернационал нельзя назвать организацией, полностью принадлежавшей марксистам, и после непродолжительного периода ее существования, во время которого марксисты, прудонисты, анархисты и другие радикально настроенные философы яростно боролись друг с другом с целью захвата этой организации и осуществления над ней полного контроля, она была распущена в 1876 году. Все же эти усилия на практике осуществить идею пролетарского интернационализма не оказались бесплодными. Именно для того, чтобы отпраздновать пятидесятилетнюю годовщину основания организации под названием Второй интернационал, явившейся преемницей Первого интернационала, в августе 1914 года должен был состояться конгресс в Вене³. Ожидаемые торжества так никогда и не состоялись, и пятидесятилетие упомянутой организации, вместо этого, явилось демонстрацией слабости пролетарского интернационализма – произошел крах Второго интернационала.

1914 год завершил почти четверть века в истории Второго интернационала, который был основан в День взятия Бастилии в 1889 году⁴. В отличие от опыта работы Первого интернационала Второй интернационал сумел предотвратить проникновение в него анархистов и стал по своим взглядам очень близким к марксистской идеологии. Второй интернационал состоял из рабочих партий Европы, называемых по-разному: социалистическими, социал-демократическими или трудовыми (рабочими) партиями. После 1900 года штаб Интернационала располагался в Брюсселе и осуществлял руководство социалистическим движением через Международное социалистическое бюро. К 1914 году состоялось восемь конгрессов, не считая специального антивоенного конгресса в Базеле в 1912 году.

Едва ли можно назвать Второй интернационал монолитной организацией. Она охватила много разнообразных течений в марксизме, которые были представлены тремя большими группировками: правыми, центристами и левыми. Правое, или реформистское, крыло Интернационала находилось под сильным влиянием ревизионизма, главным идеологом которого был Эдуард Бернштейн⁵. Хотя трудно описать вкратце особенности ревизионизма, но, чтобы хоть как-то охарактеризовать его, можно сказать, что ревизионисты открыто бросили вызов Марксу, говорившему о все большем обнищании рабочего класса, и вместо этого верили в возможность постепенного улучшения положения рабочего класса в рамках самого капиталистического общества. Они полагали, что этот мирный, эволюционный процесс в конечном счете приведет к тому, что капитализм будет заменен социализмом. Ревизионисты настаивали на эффективности демократического метода борьбы рабочего класса и смотрели на демократию – а не на классовую или партийную диктатуру – как на политическую основу будущего социалистического общества. Кроме того, утверждение Маркса о том, что рабочий класс не имеет родины, ими отклонялось. Даже при капитализме правильной идеей была признана идея пролетарского патриотизма.

За эти взгляды реакционеры, или ревизионисты, резко критиковались центристами, которые настаивали на строгой приверженности положениям теории Маркса и с воодушевлением защищали то течение, которое они считали ортодоксальным марксизмом. Однако поведение центристов, среди которых главной, доминирующей фигурой был, вероятнее всего, Карл Каутский⁶, в общем, было значительно менее революционным, чем их лексикон⁷. Как уже указывалось, в то время как «ортодоксальные» центристы были искренни в своей приверженности Марксу, они все же придали марксистской теории новое содержание. Например, понятие «пролетарская революция» означало для них не кровавую борьбу, а мирный и цивилизованный процесс⁸. Твердо придерживаясь марксистской идеи о том, что социализм был неизбежен и предопределен, центристы пассивно ожидали, когда сбудется предсказание Маркса, не находя никакого противоречия между ортодоксальностью и бездеятельностью⁹.

Слева от центристов находились радикалы или экстремисты, которые настаивали на «революционном» марксизме и критиковали как ревизионистов, так и центристов. Ленин и российские большевики составляли основное ядро этого крыла, так же как и последователи Розы Люксембург и нескольких других маленьких групп. Эти радикалы ни в коем случае не представляли собой однородную группу. Например, существовало глубокое различие во взглядах Ленина и Люксембург относительно важности роли пролетарских масс и их просвещенных лидеров в революции¹⁰. Все же радикалы пришли к соглашению, согласно которому и ревизионисты и центристы преобразовали марксизм в умеренное реформаторское движение, практически неопасное для капитализма.

Несмотря на существование трех противоборствующих течений во Втором интернационале, каждое из которых имело собственное понимание предназначения марксизма, до 1914 года ими не выдвигалось требование о замене Второго интернационала новой организацией, которая могла бы обеспечить более правильное руководство социалистическим движением. Такое требование, однако, было выдвинуто после того, как разразилась Первая мировая война в 1914 году и за этим событием последовал крах Второго интернационала. Большевистская революция 1917 года в России привела к власти представителей левого крыла старого интернационала, что способствовало дальнейшему расколу руководства социалистическим движением.

Борьба за новый Интернационал, 1914 – 1918. По словам Э. Карра, «Предыстория»¹¹ Коммунистического интернационала началась с влияния, которое оказала Первая мировая война на Второй интернационал¹². Практически все социалистические лидеры в большинстве воюющих стран оказывали патриотическую поддержку своим «буржуазным» правительствам, несмотря на возражения решительно настроенного антивоенного меньшинства. Последние искренне поддерживали известное антивоенное решение, принятое Штутгартским конгрессом 1907 года. Этот документ, первоначально составленный Августом Бебелем, был усилен рядом поправок, предложенных Люксембург, Мартовым и Лениным¹³. В отличие от Германии, Франции, Англии, Бельгии и Австро-Венгрии находящиеся в меньшинстве социал-демократические парламентские группы в России и в Сербии единодушно выступили против поддержки войны, отказываясь уступить патриотическим настроениям большинства.

В результате начала Первой мировой войны меньшинство среди европейских социалистов получило возможность критиковать большинство во Втором интернационале, и война служила оправданием этой критики. Однако мы не должны думать, что те социалисты, которые выступали против поддержки войны, были единодушны в принятии мер, которые могли бы помочь в разрешении кризиса, разразившегося в Интернационале. Об этом необходимо помнить всем, кто занимается изучением Циммервальдского движения, как принято называть антивоенное социалистическое движение.

Циммервальдисты составляли меньшинство среди европейских социалистов. Среди этого меньшинства, выступающего против войны, выделялось еще одно меньшинство – экстремисты, чья критика поведения «социал-патриотов» дошла до того, что они потребовали распустить Второй интернационал и создать новую всемирную организацию, отличающуюся чистотой рядов. Такое решительное требование не разделялось более умеренным большинством в Циммервальдском движении. Некоторые из экстремистов также потребовали начать революционную борьбу против войны с целью ее скорейшего завершения посредством революции рабочего класса. Доминирующей фигурой в этой группе был Ленин, который был поддержан некоторыми (хотя, безусловно, не всеми) российскими большевиками, а также некоторыми социалистическими лидерами в других странах.

По прибытии в Берн в начале сентября 1914 года Ленин изложил свои взгляды на войну в ряде тезисов, которые были обсуждены здесь же, в Берне, на встрече с другими большевиками. Тезисы Ленина недвусмысленно осудили войну как «буржуазную» и «империалистическую»¹⁴. Относительно поддержки социалистами предпринимаемых военных усилий говорится в четвертом пункте тезисов Ленина: «Предательство социализма большинством лидеров Второго интернационала (1889 – 1914) означает идеологический крах этого Интернационала»¹⁵. Во время обсуждения, которое тотчас же последовало за публикацией, тезисы Ленина были пересмотрены, и в них прозвучала мысль о создании «будущего Интернационала»¹⁶. В этой же манере Ленин впервые публично одобрил создание нового, третьего Интернационала. Здесь мы не будем подробно обсуждать эволюцию взглядов Ленина по этому вопросу в период между 1914 и 1917 годами¹⁷. Но в связи с рассматриваемым нами вопросом необходимо отметить, что в письмах Ленина в течение военных лет сохраняются два требования: о необходимости преобразования «империалистической» войны в революционную гражданскую войну и о замене старого Второго интернационала новым Интернационалом. По возвращении в Россию в апреле 1917 года Ленин еще раз повторил эти требования и призвал большевиков без промедления сформировать «новый революционный пролетарский Интернационал»¹⁸.

Безусловно, Ленин был не единственным, кто высказывался о необходимости создания нового Интернационала. Троцкий, возможно вдохновленный Лениным, также призвал к созданию третьего Интернационала¹⁹. За пределами России известный нидерландский поэт и левый социалист Герман Гортер в первые недели войны написал брошюру, в которой он говорил о необходимости организации «нового Интернационала»²⁰. Но никто не может подвергнуть сомнению самую важную и, возможно, самую решительную роль Ленина в движении за создание Третьего интернационала.

Циммервальдское движение черпало свою силу в основном в левом крыле Второго интернационала, существовавшем в довоенное время. Теоретики коммунизма стремились подчеркнуть, что в этом левом крыле только большевики правильно и точно истолковывали учение Маркса, другие же политические группировки во Втором интернационале лишь приближались, но не были равными большевикам относительно правильности понимания и следования марксистской теории и практики. По мнению одного историка коммунистического толка, занимавшегося изучением Второго интернационала, «единственное течение, приближающееся к ленинизму, – это течение, возглавляемое «левыми радикалами» в Германии и так называемым трибунистами в Нидерландах»²¹. Немецкие «левые радикалы» были последователями Розы Люксембург и Карла Либкнехта²². Трибунисты – левые социал-демократы – группировались вокруг газеты «Де Трибюне». Они основали в 1909 году Социал-демократическую партию Нидерландов, придерживающуюся более левых взглядов, чем Социал-демократическая рабочая партия Нидерландов, из состава которой они были исключены²³.

На Циммервальдской конференции в сентябре 1915 года присутствовало тридцать восемь делегатов из одиннадцати стран. Помимо Ленина, Зиновьева и Троцкого, делегаты из России были также представлены меньшевиками и социалистами-революционерами. В работе конференции также участвовали делегаты из Италии, Франции, Нидерландов, Балкан, Скандинавии и Швейцарии. Большинство, высказываясь против поддержки войны, не одобрило призывов Ленина о превращении войны в войну гражданскую с целью завоевания политической власти. Они также отклонили требование о разрыве со Вторым интернационалом и о создании вместо него нового Интернационала²⁴. Меньшинство, последовавшее за Лениным, известно как циммервальдская левая, состоявшая из восьми участников совещания²⁵. После конференции в состав циммервальдской левой вошли нидерландские трибунисты и другие сторонники²⁶. Также на Циммервальдской конференции был образован исполнительный комитет четырех, названный Интернациональной социалистической комиссией с местонахождением в Берне²⁷. Этими шагами циммервальдисты ясно демонстрировали глубину своего протеста против войны и правых социалистов Второго интернационала. Не порвав связей со Вторым интернационалом, как этого требовал Ленин, Циммервальдское движение действительно сделало все необходимое, чтобы обеспечить свое существование и после первой конференции²⁸.

На Кинтальской конференции в апреле 1916 года циммервальдская левая получила больше поддержки, но все еще не была в большинстве. Главное противоречие между левыми и правыми возникло при обсуждении вопроса об отношении к Международному социалистическому бюро – руководству Второго интернационала. Бюро не собиралось на заседания с начала войны. Здесь снова Ленин был еще не в состоянии порвать со старым Интернационалом²⁹, но действительно увеличил число своих приверженцев, особенно среди левых немецких социалистов.

Третья, заключительная Циммервальдская конференция состоялась в Стокгольме в сентябре 1917 года, во время усиления революционных настроений в России. Стокгольмская конференция не имела большого значения в борьбе за создание нового Интернационала, поскольку те участники Циммервальдского движения, которые были больше всего настроены на создание такой организации, а именно русские революционеры, теперь сосредоточили свои усилия на проблеме захвата власти в России. Ни один из лидеров большевиков не присутствовал на конференции. Победа в Октябрьской революции позволила большевикам захватить власть в России, что ускорило создание нового Интернационала.

Основание Коммунистического интернационала. Как начало Первой мировой войны, так и большевистская революция в ноябре 1917 года вызвали противоречивую реакцию среди европейских лидеров социалистического движения. Это событие вновь послужило иллюстрацией отсутствия согласия по основным вопросам в международном социалистическом рабочем движении. Реакционеры осудили захват власти большевиками и в целом политику, проводимую ими. Центристы первоначально предпочли не осуждать большевиков, ссылаясь на недостаточную информацию, но в последующие месяцы среди них произошел сильный раскол, потому что реакция на большевистское правление в России была неоднозначной. Радикалы приветствовали победу большевиков как первый успешный пример среди тех революционных выступлений, которые они намеревались совершить в будущем в других странах³⁰.

После захвата власти у режима, возглавляемого слабым правительством Керенского, Ленин и другие большевистские лидеры не стремились тотчас же создать новый Интернационал. Действительно, лишь через шестнадцать месяцев был созван конгресс по вопросу создания Коминтерна. В этот период российские лидеры действительно пробовали «интернационализировать» свою победу самыми различными способами. Советская дипломатия яростно пропагандировала идеи мировой революции. Развивались контакты с представителями левых в других странах. В январе 1918 года международную конференцию в Петрограде посетили левые социалисты из Швеции, Дании, Великобритании, с Балкан, Польши, Армении и Соединенных Штатов (Социалистическая рабочая партия США)³¹. В мае того же года была создана Федерация иностранных групп при Центральном комитете Всероссийской коммунистической партии (большевиков). Эта организация охватила группы, сочувствующие большевикам, среди бывших военнопленных в России³². Председателем Федерации был избран Бела Кун³³, ставший впоследствии знаменитым лидером венгерских коммунистов после создания Венгерской советской республики в 1919 году. Пропагандистская деятельность этой организации была настолько интенсивной, что многие военнопленные возвратились к себе на родину, обуреваемые желанием захватить власть, так же как большевики захватили власть в России. Следует заметить, что в этот период коммунистические партии были созданы в Германии, Финляндии, Польше, Австрии, Венгрии и в других местах, а в нескольких странах сильную симпатию к большевикам проявляли левые социалисты из различных социалистических или социал-демократических партий.

24 января 1919 года в Москве от имени восьми партий³⁴ было выпущено обращение с призывом к революционерам тридцати восьми партий и групп прислать делегатов в Россию для участия в работе Учредительного конгресса нового Интернационала. Ленин и Троцкий подписали призыв к российской Коммунистической партии. В качестве причин этого обращения можно назвать следующие: 1) желание эксплуатировать социальные волнения в различных частях мира, но в основном в Европе, с целью организации мировой революции, которая тогда казалась неизбежной; 2) потребность получить поддержку от иностранных рабочих с целью воспрепятствования любым действиям, направленным против Советского Союза, крупными капиталистическими державами; 3) желание противостоять усилиям, предпринимаемым правыми социалистами для восстановления Второго интернационала. Третья причина была самой главной, поскольку лидеры социал-демократических партий, стоявших на правых позициях, наметили провести международную социалистическую конференцию в Берне 27 января 1919 года³⁵.

Коммунистический интернационал был фактически основан 4 марта 1919 года, на третьей сессии конференции, которая собралась в ответ на приглашение Москвы от 24 января. Среди 51 делегата конференции российская делегация была самой многочисленной³⁶. 35 делегатов, представляя 19 партий и групп, имели полное право голоса. Первоначально было решено придать конференции статус учредительной, с тем чтобы она расчистила путь для будущего, более представительного конгресса, на котором и будет создан Третий интернационал. Причиной этого решения стала оппозиционность делегата из Германии Эберлейна, которому были даны инструкции выступить против немедленного создания нового Интернационала³⁷. Но 4 марта это возражение было отвергнуто, и, кроме воздержавшегося от голосования Эберлейна, другие делегаты единодушно утвердили постановление о преобразовании конференции в I конгресс Коммунистического интернационала. Был избран Исполнительный комитет, который, в свою очередь, избрал бюро пяти, включая Ленина, Троцкого и Зиновьева. Конгресс выпустил манифест, в котором говорилось, что новый Интернационал чувствует и сознает себя подлинным духовным преемником и вершителем дела, начатого Марксом и Энгельсом. Таким образом, в России под влиянием большевистской революции возникла новая международная организация, враждебно и воинственно настроенная не только по отношению к капитализму, но также и к «реформистскому» социализму.

Организационная структура

Очень много было написано о диктаторских методах, используемых лидерами Коммунистического интернационала против своих последователей с целью добиться согласия оппозиции или подавить ее и заставить замолчать. Не вдаваясь в подробный анализ этих противоречивых источников, мы лишь рассмотрим формальную организационную структуру Коминтерна, чтобы понять, какой авторитарный контроль осуществлялся внутри этой организации. Важность основных положений доктрины определяется тем, какие центральные руководящие органы Коминтерна распространяли их, и их значение прямо пропорционально той роли, которую играли эти органы в организационной структуре Коминтерна. Следующие параграфы были написаны специально для того, чтобы показать, что, даже без какого бы то ни было нарушения руководством Коминтерна структуры организации, он неизбежно оставался бы в высшей степени централизованным и недемократическим учреждением.

Уставы. В течение I конгресса, продолжавшегося очень короткое время, не было предпринято никаких усилий для того, чтобы составить правила руководства новой организацией. Эта задача была выполнена на следующем конгрессе 1920 года, когда была принята первоначальная версия устава³⁸, включавшая семнадцать статей с довольно длинной преамбулой, в которой характеризовались принципы и цели Коминтерна³⁹. Действуя по решению IV конгресса, Коминтерн позднее пересмотрел устав, чтобы принять во внимание организационные изменения, произошедшие со времени II конгресса⁴⁰. Новый устав, который был принят на V конгрессе, сохранил первоначальную преамбулу, но насчитывал теперь тридцать шесть статей.

Третья и заключительная версия устава была принята в 1928 году на VI конгрессе⁴¹. Не существует ни одного свидетельства о том, что устав когда-либо еще раз пересматривался до роспуска Коминтерна в 1943 году⁴². Таким образом, согласно имеющимся данным, организационная структура Коминтерна оставалась неизменной на протяжении всего периода, который охвачен в настоящем исследовании.

Руководящие органы Коминтерна. Центральными органами Третьего интернационала являлись Всемирный конгресс, Исполнительный комитет, президиум, политический секретариат, Интернациональная контрольная комиссия, а во главе его стояли председатель и генеральный секретарь. Эти центральные руководящие органы мы охарактеризуем в вышеизложенном порядке.

Всемирный конгресс в уставах Коминтерна определялся как высший орган Коминтерна. Всего было проведено семь всемирных конгрессов⁴³. Согласно уставу 1920 года, конгресс должен был собираться по крайней мере один раз в год⁴⁴, но это правило было изменено в новом уставе 1924 года. В новом правиле говорилось о том, что он должен был собираться один раз в два года. Это правило осталось неизменным в уставе 1928 года⁴⁵. Также был предусмотрен созыв внеочередных конгрессов по решению любой секции – представителей различных коммунистических партий, имевших не менее половины голосов на предыдущем конгрессе. Согласно уставу 1928 года, Всемирный конгресс обладает следующими полномочиями: он обсуждает и решает программные, организационные и тактические вопросы как в Интернационале, так и в отдельных его секциях – членах Интернационала; обладает исключительным правом изменять программу и устав Коминтерна; избирает Исполнительный комитет и Интернациональную контрольную комиссию; и определяет местопребывание Исполнительного комитета⁴⁶.

Как отмечалось выше, на I конгрессе присутствовал только 51 делегат. На последующих конгрессах число делегатов доходило в среднем до 400. Не все эти делегаты были уполномочены голосовать за решения Коминтерна; значительное количество имело лишь совещательный голос⁴⁷. Число голосов на конгрессе, которые могла иметь каждая секция, входящая в состав Коминтерна, «определяется особым постановлением самого конгресса, согласно числу членов данной партии и политическому значению данной страны»⁴⁸.

Очевидно, что Всемирный конгресс, собиравшийся только дважды в течение рассматриваемого периода, не мог соответствовать его функциям «верховного органа», и вряд ли можно утверждать, что и до 1928 года конгресс был главным органом Коминтерна. Никто никогда не предпринимал каких-либо серьезных усилий, чтобы поставить вопрос о прямом нарушении уставов, поскольку конгресс собирался не так часто, как было написано в уставе.

Исполнительный комитет Коммунистического интернационала (ИККИ) был избран на I конгрессе. Согласно решению этого конгресса, первый ИККИ должен был состоять из представителей России, Германии, Австрии, Венгрии, Балканской социал-демократической федерации, Швейцарии и Скандинавии. Было также предусмотрено, что другие национальные коммунистические партии, которые войдут в состав Коминтерна перед II конгрессом, получат место в ИККИ⁴⁹. В соответствии с уставом 1920 года в состав ИККИ должны были войти пять делегатов от страны, в которой ИККИ имел свою штаб-квартиру (Россия), и по одному представителю от каждой наиболее крупной коммунистической партии, общим числом от десяти до двенадцати⁵⁰. Другие партии имели право посылать делегатов только с совещательным голосом. На III конгрессе было увеличено количество членов ИККИ. В то время как Советская Россия все еще имела пять представителей в ИККИ, другие крупные партии теперь могли иметь по два представителя каждая, а малочисленные партии по одному⁵¹. Последующие версии уставов вообще никак не определяли состав ИККИ, ни количество представителей, ни общий состав членов ИККИ⁵².

Важное изменение в избирательной процедуре произошло на IV конгрессе в 1922 году. В то время Коминтерн искренне стремился устранить определенную фракционность в ИККИ в пользу большей централизации. До этого конгрессы определяли лишь число представителей от каждой страны и фактически не имели возможности, как органы управления, выбирать членов ИККИ. Каждая партия сама выбирала своих собственных представителей. Эта практика, как было указано в 1922 году, не соответствовала всему духу Коммунистического интернационала, который был не просто собранием отдельных национальных секций, а единой всемирной организацией⁵³. С этого времени конгресс в полном составе должен был выбирать ИККИ, а отдельные секции потеряли право по их собственному усмотрению выбирать своих представителей в этот орган.

На протяжении всей истории Коминтерна ИККИ обладал значительными полномочиями. Согласно статье 12 устава 1928 года, «руководящим органом Коммунистического интернационала в период между двумя конгрессами является его Исполнительный комитет, дающий всем секциям Коммунистического интернационала директивы и контролирующий их деятельность»⁵⁴ (статья 13 указывала на то, что постановления ИККИ обязательны для всех секций Коминтерна и должны ими немедленно проводиться в жизнь)⁵⁵. В следующем разделе мы подробно обсудим полномочия ИККИ и его президиума по сравнению с полномочиями коммунистических секций в составе Коминтерна. ИККИ обладал также следующими правами: он должен был издавать не менее чем на четырех языках центральный журнал Коммунистического интернационала (статья 12), избирать подотчетный ему президиум (статья 19), принимать в состав Коминтерна организации и партии, сочувствующие коммунизму (статья 18). Таким «сочувствующим» организациям и партиям давалось лишь право совещательного голоса⁵⁶. ИККИ обладал большим аппаратом, который в 1928 году включал следующие специализированные отделы: отдел организации, агитации и пропаганды, информации, отдел кооперативного движения, женский, издательский отдел, редакционную коллегию журнала «Коммунистический интернационал» и бюро секретариата⁵⁷.

Для настоящего исследования наиболее важной функцией ИККИ является его функция творца политики Коминтерна. В 1928 году, обращаясь к президиуму ИККИ, Сталин сделал одно примечательное заявление по этому вопросу в ходе критики итальянского коммуниста Серры, обвиненного Сталиным в попытке посягательств на законную власть ИККИ. «Проводником решений VI конгресса является Исполнительный комитет Коминтерна и его президиум», – подчеркнул Сталин⁵⁸. Кроме проводника решений конгресса ИККИ также провозглашал новую стратегию и определял политику. Именно эти функции выполнял ИККИ в период между V и VII конгрессами, когда состоялось десять пленумов⁵⁹. Четыре пленума из этих десяти называли расширенными пленумами, и они в действительности были небольшими по численности конгрессами⁶⁰. Расширенные пленумы отличались от регулярных. Их посетило значительно большее число делегатов, не являвшихся членами ИККИ, но кому давалось право решающего голоса⁶¹. Очевидно, право решающего голоса редко давалось лицам, не ставшими членами какой-либо организации, посещающими регулярные пленумы. Практика созыва расширенных пленумов была прекращена VI конгрессом⁶².

Подобно тому как ИККИ должен был осуществлять руководство между заседаниями конгрессов, точно так же президиум, избранный ИККИ, должен был быть высшим органом Коминтерна между пленумами ИККИ. В действительности изменения, внесенные в устав 1928 года, укрепили позиции президиума в иерархии Коминтерна и ослабили позиции ИККИ. Впредь ИККИ должен был собираться на пленумы не реже одного раза в шесть месяцев (статья 23), вместо проведения ежемесячных собраний. ИККИ больше не избирал секретариат, не назначал редакций периодических и других изданий «Коммунистического интернационала». Эти полномочия теперь перешли к президиуму (статьи 25 и 26), который должен был собираться не реже одного раза в две недели (статья 24)⁶³. Президиум был создан на I конгрессе, как Малое бюро из пяти человек. К 1935 году число членов президиума возросло до девятнадцати полноправных членов с решающим голосом и до двенадцати кандидатов в члены с совещательным голосом⁶⁴.

Развитие секретариата Коминтерна интересно, поскольку вначале разные секретари не играли никакой особой важной роли в Коминтерне. Среди первых секретарей был Карл Радек, выполнявший эту функцию на I конгрессе, и Ангелика Балабанова, бывший лидер Циммервальдского движения⁶⁵. Позже секретариат расширился, и к 1926 году он включал четырнадцать человек⁶⁶. В том же самом году он официально был переименован в политсекретариат. Согласно уставу 1928 года, в котором политсекретариат был упомянут лишь вскользь, он представлял собой «решающий орган»⁶⁷, в задачи которого входила подготовка вопросов для обсуждения на пленумах ИККИ и его президиума, и он действовал как их исполнительный орган (статья 25). Политсекретариат назначал региональные секретариаты, которые представляли собой постоянные комиссии, организованные по географическому принципу. Им поручали подготовку и разработку вопросов относительно отдельных коммунистических партий⁶⁸. В уставе не дается никаких разъяснений относительно фактических полномочий региональных секретариатов.

Политсекретариат, избранный в 1935 году, состоял из семи полноправных членов и трех кандидатов. Эти семь полноправных членов стали известными даже в некоммунистическом мире: Димитров, Эрколи (Тольятти), Мануильский, Пик, Куусинен, Марти и Готвальд⁶⁹. Димитров, избранный генеральным секретарем ИККИ, стал номинальным главой Коминтерна.

Эти четыре органа: Всемирный конгресс, ИККИ, президиум и политсекретариат – и были официальными органами, определявшими политику и тактику Коминтерна. Для помощи в осуществлении решений Коминтерна в 1921 году была создана Интернациональная контрольная комиссия⁷⁰. Избранная Всемирным конгрессом Коминтерна, Интернациональная контрольная комиссия выполняла две главные функции: следила за соблюдением коммунистической дисциплины и осуществляла ревизию финансов Коминтерна.

С 1919 до 1926 года Григорий Зиновьев занимал должность председателя (иногда переводится как президент) Исполкома Коминтерна. Он был избран на этот пост на Учредительном конгрессе и переизбирался на каждом последующем конгрессе до 1926 года⁷¹. В уставе 1920 года не предусматривался пост председателя, хотя он был включен в переработанный устав 1924 года. Как следствие неудачной борьбы Зиновьева со Сталиным во Всероссийской коммунистической партии, в 1926 году Зиновьева вынудили уйти в отставку с поста председателя Исполкома Коминтерна. В письме, датированном 21 ноября 1926 года, к седьмому расширенному пленуму ИККИ он обратился с просьбой об отставке⁷². Седьмой пленум не только принял отставку Зиновьева, но также и отменил пост, который он так долго занимал⁷³. В заключительном уставе 1928 года уже ничего не говорится о должности председателя Исполкома Коминтерна. Поэтому кажется неправильным приписывать этот пост лидера Коминтерна какому-либо из преемников Зиновьева. Нет доступных документальных свидетельств, указывающих на то, что Бухарин, который фактически был номинальным главой в Коминтерне в 1927 и 1928 годах, был когда-либо выбран на должность председателя Исполкома Коминтерна, приписываемую ему в нескольких работах⁷⁴. На протяжении нескольких лет после 1928 года ни один человек, кажется, не занимает такого престижного положения, которое занимали раньше Зиновьев и Бухарин. Однако, по нашему мнению, в 1929 и 1930 годах Молотов был одной из самых мощных фигур в Коминтерне, если не фактическим преемником Бухарина⁷⁵. С назначением Молотова в декабре 1930 года председателем Совета народных комиссаров, главенствующими фигурами в Коминтерне оставались Дмитрий Мануильский, Отто Куусинен, A. Лозовский и Осип Пятницкий. Мануильский, украинец, и Куусинен, финн, стояли во главе Коминтерна вплоть до 1943 года. Лозовский был генеральным секретарем Профинтерна, филиала Коминтерна, в то время как Пятницкий занимался организационными и финансовыми делами в самом Коминтерне.

В 1935 году Георгий Димитров, ветеран болгарских коммунистов и герой известного процесса в Германии, который последовал за поджогом Рейхстага в 1933 году, был избран генеральным секретарем ИККИ⁷⁶. Ранее для того, чтобы стать членом Политсекретариата, не требовались какие-либо заслуги, поэтому выдвижение Димитрова на пост генерального секретаря и, следовательно, номинального лидера Коминтерна можно объяснить желанием привнести в Коминтерн нечто новое. Димитров получил широкую известность как генеральный секретарь ИККИ, но ничто не может опровергнуть наши предположения о том, что он работал под строгим контролем Сталина.

Отношения между руководством Коминтерна и секциями, его составляющими. Можно задать себе вопрос о том, какие ресурсы были доступны руководству Коминтерна с тем, чтобы заставить принять и, что более важно, фактически выполнить все, что связано с интерпретацией его доктрины. Очевидно, что негативной стороной этой борьбы с целью добиться безоговорочного следования доктрине стали постоянные усилия Коминтерна, направленные на то, чтобы воспрепятствовать проникновению чуждых теорий или устранить те из них, которые полностью или частично расходились с марксистско-ленинской теорией. Что касается организационной структуры Интернационала, то существует три документа, которые представляются нам основными: «Двадцать одно условие приема в Коммунистический интернационал», 1920 год, «Организационная структура коммунистических партий и методы и содержание их работы», 1921 год, а также устав 1928 года.

При вступлении в Коминтерн каждая секция должна была показать, что принимает это двадцать одно условие, составленное Лениным и Зиновьевым в 1920 году и принятое II конгрессом⁷⁷. Это двадцать одно условие сыграло исторически важную роль раскола социалистических партий Европы, явно уменьшив число симпатизирующих Коминтерну. Условия действительно гарантировали, что каждая партия, входящая в Коммунистический интернационал, следовала бы ортодоксальной теории Ленина о фундаментальных принципах и целях Коминтерна, а также относительно организации, стратегии и тактики.

Можно отметить те условия, которые рассматривали отношения между членами Коминтерна и его центральным руководством. В пятнадцатом условии говорилось о том, что программа каждой партии должна была быть составлена не только с учетом специфических условий, существующих в стране, которую представляет эта партия, но также и в соответствии с решениями Коминтерна. Программа должна быть одобрена конгрессом Коминтерна или ИККИ. В шестнадцатом условии сообщалось о том, что все члены Коминтерна обязательно должны были выполнять его решения. Согласно восемнадцатому условию, все партии обязательно должны были публиковать все самые важные постановления ИККИ. Двадцать первое условие призвало к исключению из коммунистических партий тех членов, которые нарушили принятые обязательства и не подчинялись постановлениям Коминтерна.

На III конгрессе Коминтерна в 1921 году была намечена подробная программа перестройки коммунистического движения в довольно пространных тезисах, названных «Организационная структура коммунистических партий и методы и содержание их работы»⁷⁸. В главе VII тезисов подчеркивалось, что любая коммунистическая партия «признает руководящую роль Коминтерна» и «директивы и решения интернационала обязательны для исполнения всеми партиями и, что очевидно, для каждого члена партии»⁷⁹. Кроме того, Центральный комитет Коммунистической партии «отвечает перед съездом партии и перед Исполнительным комитетом Коммунистического интернационала»⁸⁰.

Устав 1928 года был написан в духе двадцати одного условия. Часть V устава «Взаимоотношения между секциями Коммунистического интернационала и Исполнительным комитетом Коммунистического интернационала» показывает, что наблюдалась сильная концентрация власти в ИККИ и его президиуме. Статья 29 требовала, чтобы центральные комитеты секций, входящих в Коммунистический интернационал, а также ЦК организаций, принятых в качестве сочувствующих, были обязаны присылать ИККИ протоколы своих заседаний и отчеты о проделанной работе. Статья 30 утверждала, что избранные члены центральных руководящих органов коммунистических партий могли бы сложить свой мандат лишь с согласия ИККИ. Отставки, принятые центральными комитетами отдельных секций, не признавались действительными. Статья 31 указывала на то, что секции, входящие в Коминтерн, должны поддерживать тесную организационную и информационную связь, но требовала согласия ИККИ для любого обмена руководящими силами⁸¹. Статья 32 говорила о том, что формирование федераций среди секций Коминтерна в целях координирования своих действий требовало разрешения ИККИ, а также то, что федерации должны были работать под его руководством и контролем. Статья 33 требовала, чтобы секции Коминтерна вносили ИККИ регулярные взносы. Более важной представляется статья 34, в которой заявлено требование о том, что съезды отдельных секций могут быть созываемы только с согласия ИККИ⁸².

В 1935 году VII конгресс Коминтерна призывал ИККИ «избегать, как правило, непосредственного вмешательства во внутриорганизационные дела коммунистических партий» и в связи с этим пересмотреть устав⁸³. Однако не совсем ясно из этой директивы, насколько партии были «эмансипированы» в соответствии с ее положениями. Решение конгресса не исключало вмешательство во внешние организационные дела – отношения секций с ИККИ или с другими секциями, – и при этом это не исключало вмешательства ИККИ в дела тех секций, которые допускали идеологические нарушения. Во всяком случае, решение конгресса, направленное на исправление устава, очевидно, никогда не было претворено в жизнь, и нет никаких свидетельств о том, что вмешательство ИККИ в дела коммунистических партий уменьшилось после 1935 года.

Таковы пункты, записанные в уставе. Что касается фактических случаев вмешательства ИККИ и его органов в дела коммунистических партий, то, конечно, существует значительное количество источников, но в них очень мало документальных свидетельств, и большая часть их носит чрезвычайно субъективный характер. Мы не ставим перед собой цели привести большое количество примеров о фактическом вмешательстве ИККИ в национальные секции. Изучение этого важного вопроса – дело будущего, когда будет написана окончательная история Коминтерна⁸⁴. Но нам представляется уместным в рамках данного исследования предпринять попытку кратко проанализировать принципы и методы таких вмешательств, которые стали осуществляться еще в досталинский период Коминтерна и были довольно продолжительными и частыми.

В основе взаимоотношений между ядром Коминтерна (ИККИ, президиумом и политсекретариатом) и остальными секциями – коммунистическими партиями, его составляющими, лежал принцип демократического централизма, который часто упоминался в разных источниках, а именно: единство пролетарского интернационализма и дисциплины. В соответствии с этим основным принципом отношения между ИККИ, с одной стороны, и любой секцией, с другой стороны, не были отношениями равных, но, несомненно, регламентировались как отношения между начальником и подчиненным. Рассмотрим, к примеру, резолюцию президиума Коминтерна о споре внутри Чехословацкой коммунистической партии в 1929 году, в которой президиум заявил о том, что отношения между Коминтерном и его секциями не являются отношениями между двумя партнерами, которые ведут переговоры друг с другом, но они основаны на принципе пролетарской дисциплины⁸⁵. Здесь ясно выдвигается требование о подчинении отдельной секции (партии) центральным органам Коминтерна.

Центральный орган Коминтерна часто пользовался своим правом, о котором говорится в уставе (статья 22), направлять своих уполномоченных в отдельные секции. На V съезде Чехословацкой партии, состоявшемся в феврале 1929 года, Циглер, как представитель Коминтерна, поддержал борьбу против правого крыла партии во главе с Жилеком и Нейратом⁸⁶. Это лишь один случай вмешательства уполномоченного в дела национальной секции в то время, когда против правой оппозиции в самом Интернационале предпринимались широко распространенные чистки. Точно так же в 1929 году ИККИ послал Гарри Полита, представителя компартии Великобритании, и Филиппа Денгеля, представителя компартии Германии, на съезд Коммунистической партии США, где они выступали против правых уклонистов⁸⁷. Центральные органы Коминтерна делегировали своих уполномоченных в национальные секции не только с целью устранения оппозиции директивам и указаниям, принимаемым Коминтерном, но также для обеспечения надзора за соблюдением правильных формулировок, соответствующих директивам и указаниям Коминтерна, в основных документах национальных секций. Если посылка уполномоченных не давала желаемых результатов, то Коминтерн мог бы отнести такой случай к проявлению оппозиции и представить его на рассмотрение Интернациональной контрольной комиссии (ИКК) или специальной комиссии, назначенной ИКК⁸⁸.

Согласно уставу, ИККИ принадлежит право исключения из Коминтерна отдельных членов, групп или даже целых секций⁸⁹. В некоторых случаях ИККИ обладал достаточными полномочиями для роспуска секции, хотя условия, при которых он мог это сделать, подробно не оговаривались в уставе. Коммунистическая партия Кореи, которую приняли в Коминтерн на VI Всемирном конгрессе, была исключена несколько месяцев спустя, в декабре 1928 года, специальным решением Коминтерна⁹⁰. В 1938 году была распущена Коммунистическая партия Польши⁹¹.

Существовали также и другие средства для того, чтобы на практике добиться беспрекословного следования марксистской теории. Одним из таких методов было обучение иностранных коммунистов в советских школах. Тито говорил, что он сам читал лекции в Москве в Интернациональной ленинской школе⁹² и в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада (КУНМЗ)⁹³. Первое учебное заведение, по замечанию Тито, явно было учреждено для подготовки высших партийных кадров для компартий зарубежных стран⁹⁴. Тито также говорил о притоке денег из Москвы, которые, по его заявлению, оказали «вредное воздействие»⁹⁵. Финансовая зависимость партий – членов Коминтерна, должно быть, сама по себе оказывала на них давление, хотя и не напрямую, и принуждала их к подчинению.

В погоне за главной целью: постоянно и неуклонно добиваться безоговорочного следования марксистской идеологии посредством влияния на высшие коммунистические чины – в арсенале Коминтерна имелось большое количество средств и полномочий, как предоставленных ему уставом, так и дополнительных: от совета до различных штрафных санкций, вплоть до исключения. Конечно, следовало бы полагать, что высокие посты, занимаемые лидерами, позволили бы им злоупотреблять властью, сконцентрированной в центре⁹⁶. Можно также предположить, что такое злоупотребление властью было значительно сильнее в изучаемый период, чем в первое десятилетие истории Коминтерна. Скрытые зловещие признаки того, что власть в Коминтерне стала быстро продвигаться по пути к авторитаризму и централизации, стали явными, когда много российских и иностранных сотрудников Коминтерна исчезли во время «большой чистки» конца 1930-х в СССР⁹⁷. Вышеупомянутое свидетельство позволяет в полной мере сделать вывод о том, что Коминтерн, как высокоцентрализованное учреждение со строжайшей дисциплиной, мог эффективно оказывать влияние для того, чтобы приверженность его доктринам и политике была безоговорочной. Единственная альтернатива для коммуниста, несогласного с политикой Коминтерна, – это его исключение из рядов Коминтерна и коммунистической партии⁹⁸.

Происхождение программы Коминтерна

Как уставы Коминтерна, программа 1928 года – основной документ для любого исследования Коммунистического интернационала и обязательный для тех, кто занимается исследованием теории Коминтерна. Принятая на VI конгрессе в 1928 году, программа представляет собой поворотный этап в истории Коминтерна. В программе можно найти авторитетные заявления по самым фундаментальным проблемам коммунистической теории. В этом разделе программа будет сопоставлена с ее предшественницами. Также мы рассмотрим вопрос о том, кто был автором программы и какая оценка была дана ей в самом Коминтерне. Идеи, изложенные в программе, будут подробно проанализированы в последующих главах.

На I конгрессе Коминтерна не было предпринято никаких усилий, чтобы исчерпывающе сформулировать программные принципы. Важное значение этого конгресса, конечно, состояло не в каком-либо вкладе в теорию, а в том, что на нем был основан Третий интернационал. Однако на этом конгрессе был составлен небольшой документ, в котором содержались зачатки программы, под названием «Платформа Коммунистического интернационала»⁹⁹. Идеологами Коминтерна она была расценена как «предварительный проект программы Коммунистического интернационала»¹⁰⁰. Платформа начала с описания распада капитализма и анархии и возвестила о наступлении нового этапа пролетарской революции. Только победа пролетариата во всем мире, как было заявлено в платформе, могла покончить с дальнейшими попытками капиталистов эксплуатировать человечество. Платформа суммировала отношение марксистов-ленинцев к таким вопросам, как империализм, гегемония пролетариата, необходимость насильственного свержения власти. Было дано определение демократии и рассмотрены другие вопросы. Сурово осудив социалистов, выступавших против нарастающих революционных действий мирового пролетариата, платформа явно возвещала о грядущей мировой революции.

Позднее, в более спокойной обстановке, в июне 1922 года на втором расширенном пленуме ИККИ был поднят вопрос о подготовке и принятии более всесторонней программы Коммунистического интернационала. Этот пленум решил создать комиссию по подготовке проекта программы из тридцати трех человек, которая должна была отчитаться о результатах своей работы на следующем конгрессе¹⁰¹. На IV конгрессе, в ноябре – декабре 1922 года, Бухарин в качестве официального докладчика и автора представил проект программы, также выступили Тальхаймер, один из лидеров Коммунистической партии Германии, и Кабакчиев, основатель Коммунистической партии Болгарии¹⁰². Все же программа не была принята, по-видимому, на том основании, что большинство коммунистических партий не в состоянии были изучить проект программы в достаточной мере¹⁰³.

В июне 1923 года третий пленум ИККИ создал вторую комиссию по созданию программы, которой было дано указание привлечь все секции Коммунистического интернационала для обсуждения и разработки подходящего проекта программы к следующему конгрессу¹⁰⁴. Незадолго до V Всемирного конгресса Зиновьев в циркулярном письме к секциям Коминтерна искренне просил сделать все возможное для принятия программы на предстоящем конгрессе¹⁰⁵. На V конгрессе (июнь – июль 1924 года) новый проект программы был представлен Бухариным, и, как полагают, он был разработан им самим¹⁰⁶. Сам Бухарин предложил, чтобы конгресс не принимал никаких решений по проекту программы, а вместо этого ИККИ должен был создать новую комиссию по созданию программы с тем, чтобы повсеместно в Интернационале вести обсуждение проекта¹⁰⁷. Эти предложения были единодушно приняты.

Четыре года спустя, 25 мая 1928 года, комиссия ИККИ по созданию программы приняла документ, известный в кругах Коминтерна как «Проект программы»¹⁰⁸. В июле 1928 года он был одобрен Пленумом Центрального комитета ВКП(б) (КПСС)¹⁰⁹ – очевидно, это первая инстанция, которая должна была одобрить проект, поскольку ВКП(б) (КПСС) являлась секцией Коминтерна. Как до VI конгресса, так и во время его проведения проект программы стал главным предметом обсуждения и критики со стороны различных секций Третьего интернационала.

Проект программы значительно отличался, как по объему, так и по содержанию, от старой версии 1924 года, которая послужила отправной точкой для работы комиссии по созданию проекта программы. Помимо того, что по объему он во много раз превышал версию 1924 года, проект программы отличался от предыдущей версии некоторыми важными положениями: 1) в версии 1924 года не упоминалось и практически не анализировалось такое явление, как фашизм, которому в 1928 году было уделено основное внимание; 2) в проект программы был добавлен новый, подробный раздел, посвященный СССР, взаимным обязательствам Советского государства и международного пролетариата – вопросы, которые не получили освещения в версии 1924 года; 3) в отличие от версии 1924 года в проекте программы была представлена подробная классификация различных стран и регионов мира согласно этапу их экономического развития и типу революции, подходящей для каждой нации; 4) в проект программы было добавлено несколько параграфов по проблеме конкурирующих идеологий в международном рабочем движении; 5) так как версия 1924 года не сумела поднять вопрос об универсальной применимости модели экономического развития Советской России для будущих диктатур пролетариата, этот вопрос был подробно рассмотрен в версии 1928 года. В целом в проекте программы намного больше было отведено места освещению таких вопросов, как существование и достижения Советского Союза, чем в версии 1924 года, в которой СССР фактически был упомянут лишь дважды. В этом отношении версия 1928 была намного больше «советизирована», чем ее предшественница – версия 1924 года.

Поскольку проект программы был впервые опубликован в официальных изданиях Коминтерна в начале июня¹¹⁰, коммунистическим партиям до открытия предстоящего VI конгресса было дано лишь одиннадцать недель для изучения этого основополагающего документа. В течение трех месяцев: в июне, июле и августе – журнал «Коммунистический интернационал», в нескольких своих выпусках на различных языках, стремился вызвать интерес к проекту программы путем публикации ряда статей по отдельным вопросам программы. Такие известные деятели Коминтерна, как Евгений Варга, Клара Цеткин и Николай Бухарин, стали авторами этих публикаций.

Решающее обсуждение проекта программы перед конгрессом состоялось на июльском пленуме Центрального комитета ВКП(б) (КПСС). Замечания Сталина по итогам обсуждения проекта программы касались разнообразных пунктов и свидетельствовали о довольно оживленных дебатах в самом Центральном комитете¹¹¹. Обсуждались следующие проблемы: объем и содержание программы, последовательность глав, национализация земли, «российский» характер проекта программы¹¹², классификация обществ согласно социально-экономическому развитию и применимости для обществ за пределами России военного коммунизма и новой экономической политики.

Получив одобрение советской стороны, проект программы был представлен VI конгрессу Бухариным, председателем программной комиссии. Впоследствии проект обсуждался на конгрессе, в довольно энергичной и воинственной манере, на протяжении пяти заседаний. В этой связи важно оценить по достоинству тот факт, что VI конгресс состоялся между чисткой в 1926 и 1927 годах так называемой советской левой оппозиции (возглавляемой Зиновьевым, Каменевым и Троцким) и будущей чисткой в 1929 и 1930 годах правой оппозиции (во главе с Бухариным, Томским и Рыковым). Во время VI конгресса было невозможно открыто использовать термин «троцкизм», но в то же самое время зловещие слухи о неизбежном свержении с поста Бухарина создали атмосферу напряженности¹¹³. Одно событие, происшедшее на конгрессе, ясно свидетельствовало об ограничительном характере дебатов. Было отказано в разрешении Троцкому, находившемуся в то время в изгнании в Алма-Ате, в советской Средней Азии, представить делегатам его серьезную критику проекта программы. Частично текст с критическими замечаниями Троцкого был, очевидно, получен некоторыми делегатами, хотя критические замечания Троцкого не были обсуждены на конгрессе¹¹⁴. Троцкий развил свою критику в открытом письме, названном «Что теперь?», но конгресс так никогда и не увидел этого письма¹¹⁵.

После обсуждения проекта программы на конгрессе и заключительной речи Бухарина в ответе на прения проект был отправлен на доработку новой программной комиссии, избранной на четвертой сессии конгресса 19 июля 1928 года. Руководителями с советской стороны выступили Бухарин, Сталин, Рыков, Молотов, Мануильский, Скрыпник и Осинский¹¹⁶. Другие делегации были представлены в комиссии такими известными коммунистами, как Эрколи (Тольятти) (Италия), Торез (Франция), Кэннон (США), Катаяма (Япония), Коплениг (Австрия), Коларов (Болгария). Свой личный вклад в работу комиссии внесли Отто Куусинен, Клара Цеткин и Евгений Варга¹¹⁷. В общей сложности состоялось пятнадцать заседаний комиссии, во время которых было произнесено более ста речей¹¹⁸.

Программа Коминтерна была принята VI конгрессом 1 сентября 1928 года. Она оказалась по форме и содержанию близкой к проекту программы, была только немного больше по объему, чем проект, и, как и последний, состояла из введения и шести основных глав под следующими заголовками: «I. Мировая система капитализма, ее развитие и ее неизбежная гибель»; «II. Общий кризис капитализма и первая фаза мировой революции»; «III. Конечная цель Коммунистического интернационала – мировой коммунизм»; «IV. Период переходный от капитализма к социализму и диктатура пролетариата»; «V. Диктатура пролетариата в СССР и международная социалистическая революция»; «VI. Стратегия и тактика Коммунистического интернационала в борьбе за диктатуру пролетариата».

Содержание программы, безусловно, рассматривается нами на протяжении всего исследования, поэтому здесь мы не будем делать выводы. Как один из основных вопросов повестки дня VI конгресса 1928 года, программа рассматривается в основных главах исследования, а не во введении. Но различия между проектом программы и заключительной версией можно рассмотреть здесь. Согласно Бухарину, проект программы был подвергнут значительной переделке программной комиссией, избранной на VI конгрессе, и лишь только 40 процентов из проекта было перенесено без изменений в заключительную версию¹¹⁹. Хотя фактически были добавления в текст и материал был перенесен с одного места на другое, все же имелись небольшие изменения по основным идеям. В главе I, при обсуждении капитализма, программа отличалась от проекта добавлением следующих пунктов: 1) капитализм на его наиболее продвинутом этапе вызывает вырождение культуры человечества; 2) соревнование, хотя все более и более ограниченное ростом монополий, никогда полностью не отомрет, но сохранится до крушения капитализма. Таким образом, антагонизм сохраняется как внутри каждой капиталистической страны, так и между капиталистическими странами¹²⁰. Глава II программы осталась по существу такой же, как и в проекте, но некоторые пункты были дополнены. В главе III не наблюдается каких-либо важных различий между проектом и окончательной версией. В главу IV программы были внесены некоторые существенные изменения в трактовку следующих вопросов: 1) яснее и настойчивее прозвучал призыв к насильственному свержению капитализма; 2) более всесторонне изложена та политика, которая будет осуществляться после захвата власти; 3) классификация типов обществ и революций, им соответствующих, – фундаментальной проблемы, несколько отличается в этих двух версиях. В главу V, рассматривающую взаимоотношение СССР и мирового революционного движения, не внесено никаких реальных изменений. Наконец, в главе VI единственное важное различие заключается в том, что социал-демократия была подвергнута более резкому осуждению в заключительной части программы, чем в проекте. В завершение можно отметить, что работа программной комиссии, избранной на VI конгрессе, была направлена на усовершенствование проекта программы и выбор более точных формулировок. Проект программы не был подвергнут полной переделке.

Авторство программы не может быть установлено с абсолютной точностью. Однако существует достаточное количество косвенных улик, укрепляющих нас во мнении, что Бухарин – самый выдающийся теоретик среди членов программной комиссии, избранной на VI конгрессе, – вероятно, и был ее главным создателем. Как уже было сказано выше, с самого основания Третьего интернационала Бухарин непосредственно занимался разработкой фундаментальной теоретической базы Коминтерна. Сам Бухарин никогда публично не заявлял о своем авторстве программы 1928 года. Однако представляется бесспорным его непосредственное участие в ее составлении. Бывшие коммунисты вообще сходились во мнении, что Бухарин был главным автором программы¹²¹. С этим были согласны многие лица, не являвшиеся коммунистами. Бухарин назван главным автором программы Александром Шифриным в его комментарии по вопросам программы в немецком социалистическом периодическом издании «Ди гезельшафт»¹²², сербский автор, Бранко Лазич, также приписывает Бухарину разработку «окончательной» версии программы Коминтерна¹²³.

Трудно точно оценить роль Сталина и важность его участия в создании программы. Возникает два вопроса: 1) Какой вклад внес Сталин в создание программы? 2) Независимо от того, внес он свой вклад или нет, как много из окончательной версии программы Сталин принял или отверг в 1928 году и в последующие годы после изгнания Бухарина с его поста секретаря ИККИ?

На первый вопрос нельзя дать какой-либо категорический ответ из-за отсутствия опубликованных отчетов работы программной комиссии, избранной на V и VI Всемирных конгрессах, или мемуаров или личных воспоминаний кого-либо из членов программной комиссии. Можно отметить, что в 1930 году одна любопытная просьба поступила в отдел агитации и пропаганды ИККИ от центральноевропейской секции Коминтерна, призывая к публикации, «как можно скорее», протоколов программной комиссии, избранной на VI конгрессе¹²⁴. Очевидно, эти бесценные сведения никогда не публиковались. В отсутствие таковых очень трудно оценить роль Сталина. Некоторые авторы ограничились ссылками на то, что Сталин и Бухарин были главными авторами программы, не пытаясь при этом оценить ту важную роль, которую каждый сыграл в отдельности. Профессор Флоринский, например, просто заявляет, что программа «была в значительной степени работой Сталина и Бухарина»¹²⁵. Мартин Эбон приводит такое же краткое замечание¹²⁶. Один из биографов Сталина, Борис Суворин, утверждает, что Сталин стремился взять на себя роль главного теоретика и препятствовал работе Бухарина. Утверждение Суворина, конечно, должно быть принято с учетом тех непреодолимых противоречий, которые у него были со Сталиным. Суворин приводит слова Бухарина о том, что Сталин испортил программу во многих местах, снедаемый тщетным желанием стать известным теоретиком¹²⁷.

Мы знаем, что Сталин был членом программной комиссии, избранной V и VI конгрессами, и что он обсуждал программу в своей речи на июльском пленуме ЦК ВКП(б) 5 июля 1928 года и в более позднем докладе на собрании актива ленинградской организации ВКП(б) 13 июля 1928 года¹²⁸. В этих сообщениях Сталин, конечно, рассматривает проект программы до его обсуждения на VI конгрессе. Ни одно из положений, высказанных Сталиным по вопросам программы на июльском пленуме, не было изменено VI конгрессом. Вопрос в основном состоит в следующем: выражал ли на июльском пленуме Сталин, в целом одобряя проект программы, свое собственное мнение, или это было мнение Бухарина или кого-либо еще.

Даже если теперь на основе имеющихся материалов нельзя с точностью определить роль Сталина в составлении программы, другую важную проблему – отношение Сталина к окончательной версии программы – можно легко решить. Не осталось свидетельств о том, что Сталин когда-либо пытался упразднить программу или какую-либо ее часть в 1928 году или после; скорее Сталин отдавал приказы авторам программы в Коминтерне или позволял им создавать впечатление о его непосредственном участии в создании программы. В 1934 году в передовице журнала «Коммунистический интернационал» утверждалось, что товарищ Сталин принимал ведущее участие в разработке программы Коммунистического интернационала¹²⁹. По прошествии приблизительно двадцати лет после появления программы редакторы «Собрания сочинений» Сталина были вынуждены приписать заслугам Сталина то, что он возглавил работу программной комиссии, выпустившей в свет проект программы 1928 года¹³⁰. Хотя сам Сталин, кажется, никогда не претендовал на свое единоличное авторство ни проекта программы, ни ее заключительной версии.

В каком свете Коминтерн рассматривал программу? Конечно, ни один другой документ Коминтерна не обладал таким авторитетом. В 1929 году болгарский историк Коминтерна Христо Кабакчиев приветствовал программу как «самое ценное руководство и мощное оружие в революционной борьбе угнетенных классов и народов»¹³¹. Молотов в своем обращении в 1930 году на XVI съезде ВКП(б) от имени советской делегации в ИККИ сказал о программе следующее:

«Большие перспективы Коммунистического интернационала нашли свое наилучшее выражение в программе Коминтерна, принятой VI Всемирным конгрессом. Эта программа представляет собой прогресс в борьбе за всемирную диктатуру пролетариата. Это – программа для свержения империализма и освобождения трудящихся всего мира от империалистического угнетения. Эта программа уже сделала реальностью победоносное строительство социализма в СССР¹³²».

В 1934 году, когда только что была принята стратегия и тактика «народного фронта», программа Коминтерна получила повторное одобрение от Коминтерна. Димитров, генеральный секретарь ИККИ с 1935 по 1943 год, полностью разделял взгляды, изложенные в программе. В своей речи перед нацистским трибуналом во время известного процесса по поводу поджога Рейхстага в 1934 году он смело утверждал, что для него, коммуниста, самым высшим законом остается программа Коммунистического интернационала¹³³. Что касается характеристики, данной ему немецкой газетой во время процесса о том, что Димитров – это программа Коммунистического интернационала, облаченная в плоть, Димитров подтвердил, что он не смог бы сам себе дать лучшую характеристику¹³⁴. В тот же самый год он высказывался еще более патетично: «Когда я стоял в зале суда в Лейпциге и в Берлине, я держал в левой руке уголовный кодекс Германии, а в правой – программу Коминтерна»¹³⁵.

Можно еще раз подчеркнуть, что программа никогда не критиковалась, не отклонялась руководством Коминтерна. Прежде всего нужно помнить о том, что программа 1928 года стала универсальным руководством для формирования правильного мировоззрения коммуниста по многим вопросам революционного движения, поскольку программы всех коммунистических партий были созданы после принятия программы Коминтерна.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 2

¹ По вопросу об основании Интернационала см. документальное исследование «Основание Первого интернационала», первоначально опубликованное в 1934 году Институтом Маркса, Энгельса, Ленина. Нет достаточно полной истории Интернационала, но с марксистско-ленинской (коммунистической) точки зрения она изложена в работах: Stekloff. History of the First International и Foster. History of the Three Internationals. См. также: Postgate. The Workers’ International. Р. 11 – 83 и Valiani. Storia del Movimento Socialista. Vol. I: L’Epoca della internationale.

² Из Учредительного манифеста и устава Международного товарищества рабочих, в той форме, в какой они приводятся в книге «Основание Первого интернационала».

³Balabanoff. My life as a Rebel. P. 113.

⁴ Самые лучшие исследования Второго интернационала – Joll. The second International и Cole. A History Of Socialist Thought. Vol. III (in two parts): The Second International 1889 – 1914 (Второй интернационал, 1889 – 1914). См. также: Lenz. The Rise and fall if the Second International. Более ранние издания этой работы немецкого коммуниста появились на немецком и русском. Зайдель. Очерки по истории Второго интернационала (1889 – 1914 годы) очень полезны для ознакомления с оценкой коммунистами различных течений в марксистской мысли в этот период. По истории Второго интернационала во время Первой мировой войны см.: Fainsod. International Socialism.

⁵ См. великолепное исследование жизни и философии Берштейна: Gay. The Dilemma of Democratic Socialism.

⁶ Автобиографию (автопортрет) см.: Die Volkswirtsschaftslehre der Gegenwart in Selbstdarstellungen. P. 117 – 150.

⁷Fainsod. International Socialism. P. 14 – 15.

⁸Meyer. Marxism: The Unity of Theory and Practice. P. 135.

⁹ Ibid. P. 136.

¹⁰ Вкратце, Ленин настаивал на необходимости в высшей степени организованного и дисциплинированного руководства; Люксембург считала, что надо опираться на «спонтанную» активность рабочего класса.

¹¹ См.: Carr. The Bolshevik Revolution, 1917 – 1923. Vol. III. P. 567.

¹² Кроме незаменимого, уже процитированного издания: Fainsod. International Socialism, см. также ценное документальное исследование: Gankin and Fisher. The Bolsheviks and the World War.

¹³ Комментарии Ленина см. в его докладе «Международный социалистический конгресс в Штутгарте» // Сочинения. Т. XII. С. 78 – 83. В этой книге труды Ленина цитируются по третьему изданию. На русском языке текст резолюции Бебеля с внесенными поправками приводится на с. 444 – 446. Текст на английском языке см.: Joll. The second International. P. 196 – 198.

¹⁴Gankin and Fisher. The Bolsheviks and the World War. P. 140.

¹⁵ Ibid. P. 141.

¹⁶ Ibid.

¹⁷ Размышления Ленина о новом Интернационале в первый год войны вплоть до начала и во время первой Циммервальдской конференции в сентябре 1915 года были исследованы подробно: Phillips. Lenin and the Origin of the Third International: July 28, 1914, to September 8, 1915.

¹⁸Ленин. Сочинения. Т. XX. С. 130.

¹⁹Deutscher. The Prophet Armed. P. 217.

²⁰Gorter. Der Imperialismus, der Weltkrieg und die Sozialdemokratie. С. 146 – 147 и глава XI. Первое издание (голландское) содержит замечания автора, датированные октябрем 1914 года.

²¹Зайдель. Очерки по истории Второго интернационала. С. 209.

²² О левых радикалах в Германии см.: Frölich. Rosa Luxemburg: Her Life and Work. P. 197 – 205.

²³ См.: van Ravesteyen. De Wording van het Communisme in Nederland, 1907 – 1925. Среди трибунистов были поэт Герман Гортер, астроном Антон Паннекук и Давид Вайнкоп – все в будущем явились основателями Коммунистической партии Нидерландов.

²⁴Lazitch. Lénine et la IIIe Internationale. P. 48. Эта работа впервые была опубликована в Женеве в 1950 году под фамилией Бранислав Страньяковитч (Branislav Stranjakovitch).

²⁵ Кроме Ленина были также Зиновьев, Берзин, Радек, Хеглунд, Нерман, Платтен и Борхардт. Gankin and Fisher. The Bolsheviks and the World War. P. 348 и Fainsod. International Socialism. P. 68.

²⁶Gankin and Fisher. P. 349.

²⁷ См. автобиографию секретаря Циммервальдского движения: Balabanoff. My Life as a Rebel.

²⁸ Два периодических издания впоследствии изданы международным социалистическим комитетом: Бюллетень (Берн), 1915 – 1917 годы, и The Nachrichtendienst (Стокгольм), 1917 – 1918. Gankin and Fisher. The Bolsheviks and the World War. P. 756.

²⁹Lazitch. Lénine et la IIIe Internationale. P. 60 – 63. По этой причине возможно принять точку зрения Исаака Дойчера, что Ленин «занимался организацией второй конференции Циммервальдского движения». Deutscher. The Prophet Armed. P. 235.

³⁰Fainsod. International Socialism. P. 212.

³¹Ленин. Сочинения. Т. XXIV. 723. Сталин представлял Россию.

³² Там же. С. 724.

³³ Там же. С. 753.

³⁴ Восемь партий включали коммунистические партии Советской России, Венгрии, Польши, Германии, Австрии, Латвии и Финляндии, Балканскую революционную социал-демократическую федерацию, Социалистическую рабочую партию США. Fainsod. International Socialism. P. 202. По словам Фейнсода, вдохновителями проведения конференции выступили большевики, несмотря на очевидные попытки с их стороны показать, что ее организаторами выступило большее количество партий.

³⁵ Там же. С. 201 – 203.

³⁶Ленин. Сочинения. Т. XXIV. 725.

³⁷Сarr. The Bolshevik Revolution, 1917 – 1923. Vol. III. P. 121.

³⁸ Кун, очевидно, ошибается, когда пишет, что устав был принят на I конгрессе. В официальных документах мы не находим этому подтверждение. Kun. KIVD. P. 1 (Коммунистический интернационал в документах / Под ред. Белы Куна. С. 1). На пятой сессии I конгресса было принято предложении об учреждении руководящих органов Коминтерна. Во внесенном предложении также говорилось о необходимости принятия устава на следующем конгрессе. См.: Der I. Kongress der Kommunistischen Internationale. P. 220 – 221.

³⁹ Текст можно найти в Blueprint. С. 33 – 40.

⁴⁰ Инпрекор. С. 321. Текст устава 1924 года см. в сб.: Коммунистический интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919 – 1932 / Под ред. Белы Куна. С. 11 – 19 (Kun. Komintern v rezoliutsiiakh. P. 11 – 19).

⁴¹ Текст см. в сб.: Коммунистический интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919 – 1932 / Под ред. Белы Куна. С. 46 – 52; Blueprint. С. 249 – 58; Инпрекор. 1928. 28 ноября. С. 1600 – 1601.

⁴² Хотя решение было принято на VII конгрессе в 1935 году с целью внесения поправок в устав до созыва следующего Всемирного конгресса, но фактически больше не состоялось ни одного конгресса и нет свидетельств о четвертой редакции устава. См.: VII конгресс. С. 604.

⁴³ В 1919, 1920, 1921, 1922, 1924, 1928 и 1935 годах.

⁴⁴ Статья 4 устава 1920 года.

⁴⁵ Статья 7 устава 1924 года, статья 8 устава 1928 года.

⁴⁶ Статьи с 8 по 11 устава 1928 года.

⁴⁷ На III конгрессе, например, те, кто имел решающий голос, были явно в меньшинстве. Кун. КИВД. С. 163.

⁴⁸ Статья 8 устава. Кун. КИВД. С. 48. Blueprint. С. 252. Для предстоящего VI конгресса девятый пленум в феврале 1928 года установил следующий вотум голосов, которые имела каждая делегация: РСФСР – 50 голосов, Коммунистический интернационал молодежи – 30 голосов; Франция, Германия, Чехословакия, Италия – каждая по 25 голосов; Великобритания, Китай, США – каждая по 20 голосов; Польша – 15 голосов; Индия, Швеция, Украинская ССР – каждая по 10 голосов; Болгария, Югославия, Финляндия, Норвегия, Аргентина – каждая по 7 голосов; Япония, Индонезия, Мексика, Белорусская ССР – каждая по 5 голосов; Венгрия, Бельгия, Австрия, Канада, Румыния – каждая по 4 голоса, Голландия, Австралия, Южная Америка, Швейцария, Грузинская ССР, Азербайджанская ССР – каждая по 3 голоса; Чили, Дания, Испания, Эстония, Латвия, Литва, Греция, Португалия, Турция, Палестина, Персия, Египет, Бразилия, Колумбия, Ирландия, Корея, Уругвай, Куба, Эквадор, Армянская ССР – по 2 голоса; Сирия – 1 голос. Детали приводятся Пятницким, см.: Инпрекор. С. 1532.

⁴⁹ Der I. Kongress der Kommunistischen Internationale. P. 201.

⁵⁰ Blueprint. P. 37.

⁵¹Carr. The Bolshevik Revolution, 1917 – 1923. Vol. III. P. 393.

⁵² На последнем, VII конгрессе в 1935 году был избран ИККИ в составе 47 полноправных членов и 33 кандидатов. См.: Коммунистический интернационал: Орган Исполнительного комитета Коммунистического интернационала. 1935. № 23 – 24. С. 159.

⁵³Тивель. Четвертый конгресс Коминтерна. С. 65. Троцкий уже провозгласил эту концепцию Интернационала, когда он писал накануне II конгресса, что Коминтерн – это «не просто арифметическая сумма национальных рабочих партий. Это – Коммунистическая партия международного пролетариата». Троцкий. Первые пять лет Коммунистического интернационала. Т. I. С. 85.

⁵⁴Кун. КИВД. С. 48.

⁵⁵ Там же. Любая секция могла обратиться с апелляцией к следующему конгрессу, но между конгрессами от нее требовалось неукоснительно проводить его решения в жизнь.

⁵⁶ Очевидно, только Всемирный конгресс мог принимать полноправных членов.

⁵⁷Tivel’ and Kheimo. 10 let Komintema. P. 366.

⁵⁸Сталин. О правой опасности в германской компартии / Сочинения. Т. XI. С. 309.

⁵⁹ Нет опубликованных отчетов ИККИ после 1933 года.

⁶⁰ Инпрекор. 1928. 21 ноября. С. 1533.

⁶¹ На пятом расширенном пленуме, состоявшемся в 1925 году, присутствовал 281 делегат, 136 из которых имели решающий голос. В 1924 году был избран ИККИ, состоящий только из 35 членов. На девятом пленуме 1928 года право решающих голосов было ограничено количеством членов ИККИ.

⁶² Инпрекор. 1928. 21 ноября. С. 1533 – 1534.

⁶³Кун. КИВД. С. 50.

⁶⁴ Коммунистический интернационал (КИ). 1935. № 23 – 24. С. 160. Многие известные политические деятели входили в состав президиума в 1935 году: Сталин, Готвальд, Димитров, Кашен, Коларов, Коплениг, Куусинен, Мануильский, Марти, Ван Мин, Окано, Пик, Поллит, Фостер и Тольятти (Эрколи).

⁶⁵Carr. The Bolshevik Revolution, 1917 – 1923. Vol. III. P. 132.

⁶⁶ Инпрекор. 1926. 15 апреля. С. 446.

⁶⁷ В уставе умалчивается о полномочиях политсекретариата как «решающего органа». См.: Кун. КИВД. С. 50.

⁶⁸Tivel’ and Kheimo. 10 let Kominterna. P. 365. После VI конгресса были незамедлительно образованы следующие региональные секретариаты:

1. Центральноевропейский: Чехословакия, Австрия, Венгрия, Швейцария, Нидерланды.

2. Балканский: Болгария, Югославия, Румыния, Греция.

3. Англо-американский: Англия, Южная Африка, Австралия, Новая Зеландия, США, Канада, Ирландия, Филиппины.

4. Скандинавский: Швеция, Норвегия, Дания, Исландия.

5. Польско-балтийский: Польша, Латвия, Литва, Эстония, Финляндия.

6. Романский: Франция, Италия, Бельгия, Испания, Португалия, Люксембург.

7. Латиноамериканский: Мексика и другие.

8. Восточный: Китай, Япония, Корея, Индия, Индонезия, Турция, Палестина, Египет, Персия и Индокитай.

⁶⁹ Коммунистический интернационал (КИ). 1935. № 23 – 24. С. 160.

⁷⁰Nollau. Die Internationale. P. 109. Ноллау довольно подробно анализирует организационную структуру Коминтерна. С. 104 – 150.

⁷¹ Следует заметить, что в 1923 году Ленин был избран почетным председателем Исполкома Коминтерна. Расширенный пленум Исполнительного комитета Коммунистического интернационала (12 – 23 июня 1923 года): Отчет. С. 4.

⁷²Пути мировой революции: Седьмой расширенный пленум исполнительного комитета Коммунистического интернационала (22 ноября – 16 декабря 1926 года). Т. I. С. 14.

⁷³ Там же. Т. II. С. 468. Решение пленума признало необходимость изменения в управленческой структуре Коминтерна с целью дальнейшего подтверждения этого решения на предстоящем VI конгрессе.

⁷⁴ Должность президента (председателя) была приписана Бухарину Фостером в кн.: Foster. History of the Three Internationals. P. 361 и Гитлоу в кн.: Gitlow. Confess. P. 549.

⁷⁵ Гитлоу называет Молотова преемником Бухарина на посту председателя Исполкома Коминтерна. См.: Gitlow. I. Confess. P. 549.

⁷⁶ С формальной точки зрения этот пост не был новым, так как болгарин Коларов был генеральным секретарем ИККИ в 1922 – 1923 годах. См.: Большая советская энциклопедия (2-е изд., 1953). Т. XXI. С. 580. Очевидно, впоследствии пост был упразднен до назначения Димитрова.

⁷⁷ Текст на русском языке см.: Кун. КИВД. С. 100 – 104 и у Ленина: Сочинения. Т. XXV. С. 575 – 579.

⁷⁸Кун. КИВД. С. 201 – 225.

⁷⁹ Там же. С. 220. Курсив оригинала.

⁸⁰ Там же. С. 221. Курсив автора. Очевидно, что система двойного подчинения исполнительных органов, столь характерная для советских партийных и правительственных структур, была привнесена в Коминтерн.

⁸¹ На русском языке дословно «обмен... руководящими силами». Это, очевидно, означает (временный?) обмен руководством на высшем уровне для укрепления многостороннего сотрудничества.

⁸² Текст этой части устава см.: Кун. КИВД. С. 50 – 51 и Blueprint. P. 257 – 258.

⁸³VII конгресс. С. 566, 604.

⁸⁴ Совершенно необходимо отметить два труда Боркенау: «Мировой коммунизм» и «Европейский коммунизм» (Borkenau. World Communism and European Communism). См. также: Ypsilon. Pattern for World Revolution; Ruth Fischer. Stalin and German Communism и Gitlow. I Confess.

⁸⁵ Инпрекор. 1929. 26 апреля. С. 435.

⁸⁶ Там же. 18 февраля. С. 327.

⁸⁷Gitlow. I Confess. P. 516. Гитлоу замечает: «Согласно уставу Коммунистического интернационала, ИККИ обладал полномочиями выносить любые указания и директивы, а секции Коммунистического интернационала должны неукоснительно им следовать».

⁸⁸Коммунистический интернационал перед VII Всемирным конгрессом: Материалы. С. 593. Следует заметить, что ИКК также неофициально руководила с помощью большого количества так называемых «устных решений». Британский коммунист Маккарти, сообщая об одном примере довольно длительного по времени вынесения решения, пишет: «В 1931 году практически весь Центральный комитет Коммунистической партии Греции находился в Москве более года, что мне доподлинно известно, в то время как Коминтерн с трудом и довольно пассивно разбирал ошибки ЦК и выносил дисциплинарное решение». McCarthy. Generation in Revolt. P. 200.

⁸⁹Кун. КИВД. С. 48.

⁹⁰ Инпрекор. 1934. 14 сентября. С. 1266.

⁹¹Borkenau. European Communism. P. 227. Боркенау, однако, ошибается, когда говорит, что та же участь постигла Коммунистическую партию Югославии. Она была подвергнута серьезной чистке, действительно начатой в 1937 году, но не роспуску. См. политический доклад Тито на V съезде Коммунистической партии Югославии. С. 47 – 48. Tito in V kongress Komunisticke Partije Yugoslavije: Izvestaji i referatii. P. 47 – 48. Dedijer. Tito. P. 115.

⁹² Больше интересного материала о ленинской школе приводится в мемуарах бывшего коммуниста из Финляндии Туоминена: Tuominen. Kremls Klockor. P. 21 – 43. Описание курса, проведенного в 1931 году, дается Маккартни: McCarthy. Generation in Revolt. P. 117 – 118. См. также: Burmeister. Dissolution and Aftermath of the Comintern: Experiences and Observations, 1937 – 1947. P. 4 – 10.

⁹³ Кардель, позднее ставший министром иностранных дел в правительстве Тито, читал лекции в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада (КУНМЗ) по истории Коминтерна. См.: Dedijer. Tito. P. 104.

⁹⁴ Ibid. P. 103.

⁹⁵ Ibid. P. 116. В 1937 году, после того как Тито возглавил Коммунистическую партию Югославии, он прекратил принимать финансовую помощь Москвы.

⁹⁶ Например, Тито приписывает лишь одному Мануильскому принятие решения о том, что на V Всемирном конгрессе ни один югослав не должен быть избран членом ИККИ с решающим голосом. См.: Dedijer. Tito. P. 105. Сильное влияние Мануильского подробно описывается в книге: Ravines. The Yenan Way.

⁹⁷Borkenau. European Communism. P. 226 – 229.

⁹⁸ Такое решение принял Игнацио Силоне. Его рассказ о случае, происшедшем на Восьмом пленуме в мае 1927 года, свидетельствовавший о высокой концентрации власти у центрального руководства Коминтерна, приведен в кн.: Crossman. The God That Failed. P. 107 – 113. (Покойный итальянский писатель Игнацио Силоне, некогда состоявший в Коминтерне, рассказывает, как в 1927 году на заседании Исполкома Коминтерна немецкий коммунист Тельман вдруг предложил осудить документ Троцкого о положении в Китае. Но Силоне не видел документа в глаза и спросил шепотом другого итальянца, Тольятти, видел ли тот. «Нет», – ответил Тольятти и, поднявшись, сказал об этом всем присутствующим. Тут выяснилось, что никто этого документа не видел, но осуждать собирались единогласно. Присутствовавшие на заседании Сталин, Бухарин, Рыков не смутились и объяснили, что Политбюро ЦК ВКП(б) считало распространение документа «нежелательным». Заседание отложили, и болгарин Коларов стал объяснять итальянцам, что Коминтерн обязан во всем поддерживать Политбюро, а не придираться к мелочам. – Примеч. пер.)

⁹⁹Кун. КИВД. С. 61 – 65.

¹⁰⁰Мингулин. I конгресс Коминтерна. С. 51 – 52.

¹⁰¹Кун. КИВД. С. 1.

¹⁰²Троцкий. Третий интернационал после Ленина. С. 311.

¹⁰³Тivel’ and Kheimo. 10 let Kominterna. P. 48.

¹⁰⁴Кун. КИВД. С. 1.

¹⁰⁵ Инпрекор. 1924. 17 апреля. С. 229.

¹⁰⁶ Проект программы можно найти в издании: Le Programme de l’internationale communiste. P. 33 – 55.

¹⁰⁷ Инпрекор. 1924. 12 апреля. С. 609.

¹⁰⁸ Там же. 1928. 6 июня. С. 549.

¹⁰⁹Сталин. Сочинения. Т. XI. С. 362.

¹¹⁰ Текст см. в КИ. 1928. Июнь. С. 49 – 79 и в Инпрекор. 1928. 6 июня. С. 549. Текст также приводится в отчете о VI конгрессе. См.: VI конгресс. Т. III. С. 156 – 192.

¹¹¹Сталин. Сочинения. Т. XI. С. 141 – 156. Резолюция июльского пленума призвала членов КПСС направлять свои поправки непосредственно в Комиссию по созданию программы, тем самым показав, что обсуждение проекта не окончено после его одобрения пленумом. Там же. С. 204.

¹¹² Сталин заявил, что определенные круги, приближенные к Коминтерну, назвали проект программы слишком российским, но он «отпустил этот грех» июльскому пленуму. Там же. С. 150.

¹¹³Ypsilon. Pattern for World Revolution. P. 118 – 119.

¹¹⁴ Одна фракция в расколовшейся на два лагеря Коммунистической партии США обвиняла другую в том, что ее критика проекта программы на самом деле основана на обширной работе в 100 страниц «Критика программы Коммунистического интернационала», «принадлежащей перу нашего бывшего товарища Троцкого». VI конгресс. Т. I. С. 282.

¹¹⁵Троцкий. Третий интернационал после Ленина. С. 346. Этот том включает как критику проекта программы, так и письмо.

¹¹⁶VI конгресс. Т. I. С. 99.

¹¹⁷ Там же. С. 100.

¹¹⁸Гюнтер. VI конгресс Коминтерна. С. 26. Комиссия была разделена на «расширенную» комиссию, где первоначально обсуждались вопросы программы, и комиссию «в узком составе», где, очевидно, обсуждались окончательные формулировки. См. замечания Бухарина, VI конгресс. Т. V. С. 119.

¹¹⁹ Там же. С. 132.

¹²⁰ Как обсуждается в главе V, главный «грех» Бухарина состоял в его заявлении о том, что в недрах капиталистического общества постепенно созревают материально-технические и социально-экономические предпосылки перехода к социализму.

¹²¹ См., например: Ypsilon. Pattern for World Revolution. P. 117; Trotsky. The Third International After Lenin. P. 311; and Souvarine. Stalin. P. 484.

¹²²Schifrin. Die Bekenntnisse der Komintern // Die Gesellschaft. 1929. January. P. 44 – 46.

¹²³Lazitch. Lénine et la IIIe Internationale. P. 212.

¹²⁴ Инпрекор. 1930. 11 декабря. С. 1200.

¹²⁵Florinsky. World Revolution and the USSR. P. 178.

¹²⁶Ebon. World Communism Today. P. 21.

¹²⁷Souvarine. Stalin. P. 484. Бухарин подчеркивал, что работа над внесением поправок в проект программы была «коллективной». Возможно, он иронизировал по этому поводу, поскольку в работу вмешался Сталин. VI конгресс. Т. V. С. 132.

¹²⁸Сталин. Сочинения. Т. XI. C. 202 – 204.

¹²⁹15 лет Коммунистического интернационала: Тезисы для докладчиков // КИ. 1934. 10 марта. С. 139.

¹³⁰Сталин. Сочинения. Т. XI. С. 362.

¹³¹Кабакчиев. Как возник и развивался Коммунистический интернационал: Краткий исторический очерк. С. 235.

¹³² XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б): Стенографический отчет. С. 427. Молотов заметил, что программа была переведена на тридцать три языка.

¹³³Речь Димитрова перед фашистским судилищем // КИ. 1934. 1 апреля. С. 15.

¹³⁴ Инпрекор. 1934. 11 мая. С. 779.

¹³⁵ Там же. 22 июня. С. 948.

Глава 3