– Тебе удалось с ними связаться? – спросил у него Адамберг.
– Да.
– Кто придет?
– Все.
– Прекрасно. У нас есть еще двадцать минут.
– Я побывала у нее однажды вечером, – призналась Ретанкур. – Облазила всю ванную, искала камеру, осмотрела стены, радиатор, сушилку для волос, зеркало, вешалку для полотенец, сифоны, даже лампочки в светильниках. Ничего.
– Вентиляционная решетка есть?
– Конечно, во внешней стене. Я ее разобрала. Ничего.
– Потом проникли к нему.
– Да. Грязь, вонь. И видно, что никто там постоянно не живет, это временное убежище. Я обследовала туалет – тоже ничего. Никакой порнухи – ни журналов, ни DVD, ни фото, и на компьютере тоже ничего. Может, просто сливной бачок сломался, – добавила она с недовольной гримасой.
– Нет, лейтенант, он держит картинки в другом месте.
– И как он мог их получить? Говорю вам, я везде смотрела. Пусто.
– Это даже к лучшему, Виолетта.
В порыве нежности Адамберг, случалось, неожиданно называл лейтенанта по имени. Хотя для такой женщины, как Ретанкур, трудно было подобрать более неподходящее имя, чем Виолетта.
– Если бы вы что-то сделали с камерой, – продолжал он, – он сразу заметил бы. Снял бы по-быстрому свое устройство и смылся бы вместе с картинками. Вы ничего не заметили на потолке?
– Ничего подозрительного. Два классических встроенных светильника и датчик дыма.
– Датчик дыма? В ванной комнате?
– Да, – озадаченно проговорила Ретанкур, пожав широкими плечами. – Парень сказал ей, что, поскольку у нее в ванной стоит стиральная машина, что неправильно, а также есть настенная сушилка для волос, датчик дыма нужен обязательно.
– Парень? Какой парень?
– Таких полным-полно, ведь многие не умеют сами устанавливать приборы, – объяснила она с недоуменным видом человека, появившегося на свет с гаечным ключом в руке. – По дому ходил мастер. Предлагал услуги тем, кто не умеет ничего делать. И старикам, которые не полезут на стремянку с дрелью в руке. Ко мне такой тоже приходил, тут не о чем волноваться.
– Как он выглядит, этот датчик?
– Как датчик, насколько мне известно. Я себе такой пока не покупала. Прорези в форме веера, чтобы втягивать воздух, ажурный диск для подачи звукового сигнала, маленький глазок индикатора питания.
– Глазок черный?
– Черный. Но это нормально. Он загорается, когда батарейка садится.
– Да, красным. Дайте мне имя этой женщины и ее адрес, – потребовал Адамберг не терпящим возражений тоном.
Ретанкур замялась.
– Все не так просто, – сказала она.
– Черт возьми, а зачем тогда вы пришли, Виолетта? Просто чтобы мне это рассказать? Никогда не видел вас такой медлительной.
Это замечание подстегнуло лейтенанта, ее тревога за “женщину” словно частично лишила ее энергии.
– Фруасси, – прошептала она.
– Что?
– Фруасси, – повторила Ретанкур так же тихо.
– Что вы сейчас имеете в виду: что нам понадобится помощь Фруасси или что она и есть эта женщина?
– Это она.
– Боже мой.
Адамберг откинул волосы назад и зашагал взад-вперед по комнате.
– Мы этим займемся, Виолетта, поверьте мне.
– Не привлекая полицейских? Никто не должен ничего узнать, никогда.
– Не привлекая полицейских.
– Но мы сами полицейские.
Адамберг небрежно отмахнулся от этого парадокса.
– Картинки не должны попасть ни в чьи руки, – сказал он. – Говорят, что вуайеристы пассивны, но многие насильники подпитывают себя при помощи картинок. До совещания осталось шесть минут. Идите во двор, наденьте перчатки и проверьте, нет ли под днищем ее машины GPS-трекера. Если есть, не трогайте его.
– Я могу уговорить Фруасси пожить несколько дней в гостинице.
– Ни в коем случае. Мы не станем делать ничего, что могло бы спугнуть парня. Пусть она ведет себя как обычно. Где находится смежная стена ванной комнаты? На востоке, западе, юге, севере?
– Это северная стена.
– Прекрасно. Во время совещания сядьте рядом с ней. Придумайте, как вытащить ключи из ее сумочки. Потом суньте их в карман моей куртки. Схожу туда, осмотрюсь. У меня есть чем занять Фруасси, чтоб она здесь надолго задержалась. В любом случае она вряд ли горит желанием вернуться домой.
– Спасибо, комиссар, – сказала Ретанкур, вставая.
– И еще кое-что, лейтенант. Если во время совещания вы улыбнетесь, хотя бы на четверть…
Ретанкур нахмурилась:
– Это шантаж?
– Обмен любезностями, лейтенант.
Совещание началось в соборном зале – такое изысканное название Данглар однажды дал просторной комнате для совещаний, и оно вошло в обиход. А помещение, где проходили собрания в узком составе, именовалось залом капитула. Все так и говорили: “Встречаемся в соборном” или же “в зале капитула”. Адамберг поздоровался со всеми сразу, а с Дангларом отдельно, словно чтобы предупредить его о том, что сейчас будет происходить, потом с улыбкой раздал всем по два листка великолепно отредактированного Вейренком текста. Отчего в нем тем не менее не появилось весомых аргументов для расследования.
– Ознакомьтесь с этим без меня, пока Эсталер приготовит нам кофе.
Прежде чем выйти, он бросил взгляд на Ретанкур, которая незаметно кивнула ему утвердительно.
Трекер, поганый GPS-трекер под машиной. Черт, почему Ретанкур не рассказала ему об этом раньше? Пока он ходил кругами по рабочей комнате, ожидая, когда его подчиненные прочтут текст, он даже не думал о том, как вести совещание. А оно имело все шансы подорвать сплоченность бригады. В данный момент все его мысли были сосредоточены на Фруасси, на том, как полностью обезопасить ее, при этом проинформировав коллег из 9-го округа. Он слышал возгласы, раздававшиеся из соборного зала, где явно начиналось обсуждение и разгорался спор.
Он прошел к себе в кабинет, записал домашний адрес Фруасси и вернулся назад, готовый встретиться лицом к лицу с коллегами. Он занял свое место, не обращая внимания ни на их движения, ни на тишину, которая воцарилась в зале, как только он вошел. Он отметил, как исхудала Фруасси, тонкие пальцы которой замерли на клавиатуре.
Глава 13
Адамбергу необязательно было смотреть на членов своей команды, чтобы понять, что значит это молчание. В нем были растерянность, усталость и обреченность. Он не чувствовал с их стороны ни попытки агрессии, ни желания задавать ему вопросы. Это совещание, понял он, станет одним из самых коротких в их жизни. Каждый, казалось, решил отказаться от борьбы, безнадежно махнув на все рукой, так что комиссар неминуемо должен был остаться в одиночестве. За исключением Вейренка, Вуазне и, возможно, Меркаде и Фруасси, потому что история с пауком-отшельником их лично заинтересовала. Данглар же посматривал на комиссара воинственно и скорбно.
– Я вас слушаю, – произнес Адамберг.
– Какой смысл? – первым открыл огонь Данглар. – Вы слишком хорошо знаете, что мы думаем об этом деле. Оно никоим образом нас не касается.
– Это ваше мнение, Данглар. А что думают остальные?
– То же самое, – устало сказал Мордан, вертя своей длинной шеей.
Несколько человек выразили одобрение – весомость мнения двух майоров не пустяк, – и никто не решился поднять глаза.
– Это заметно, – продолжал Адамберг. – Я понимаю ваши сомнения и никого не призываю участвовать в этом расследовании. Я просто вас информирую. Две первые жертвы были знакомы с детства, там это написано.
– Ним не такой уж большой город, – заметил Мордан.
– Действительно. Второе соображение: по словам профессора Пюжоля, яд пауков-отшельников не подвергался мутации. От их укусов не умирают, за редким исключением.
– Но они же старики, – сказал Керноркян.
– Да уж, – с нажимом произнес Мордан.
– Расследование? – вскинулся Данглар. – Вы, кажется, сказали, что речь идет о расследовании? То есть о жертвах и убийце?
– Да, я так и сказал.
– Когда задержим убийцу, нам понадобятся три пары наручников, – хмыкнул Ноэль. – По одной на каждую пару ног.
– Четыре пары наручников, Ноэль, – поправил Адамберг. – У пауков восемь ног.
Комиссар встал и бессильно развел руками.
– Ну что ж, можете разойтись, – объявил он. – Фруасси, Меркаде, вы мне понадобитесь, нужно будет кое-что поискать в сети.
Зал капитула опустел под звуки неспешных шагов, совещание продлилось меньше шести минут. Те, кого подняли с постели, постепенно разъехались. Адамберг перехватил Меркаде на выходе:
– Лейтенант, не могли бы вы уделить мне пять минут?
– Комиссар, сегодня дежурит Фруасси, – вяло промямлил Меркаде. – Я с ног валюсь, засыпаю на ходу.
– Я не могу просить об этом Фруасси, мне нужны вы, Меркаде. Это срочно.
Лейтенант протер глаза, потряс головой, потянулся.
– О чем речь?
– Вот адрес: дом восемьдесят два по улице Тревиз, подъезд А, третий этаж, квартира пять, я вам все записал. Я хочу все знать о соседе с северной стороны. Как минимум его имя, возраст, профессию, семейное положение.
– Я постараюсь, комиссар.
– Спасибо. Это должно остаться строго между нами.
Призыв сохранить все в тайне, похоже, немного взбодрил Меркаде: он встрепенулся и довольно бодро направился к компьютеру. Адамберг жестом попросил Эсталера принести кофе доблестному лейтенанту, потом пошел к Вейренку.
– Ты по-прежнему уверен, что нужно было с ними поговорить?
– Да.
– Ты когда-нибудь видел их в таком унынии?
Адамберг вошел в кабинет Фруасси, словно в больничную палату. Впервые в жизни она ничего не делала, жевала жвачку и вертела в руках маленький податливый шарик – наверное, специальное приспособление, которое разминают, чтобы успокоить нервы. Нет, понял комиссар, это шерстяной клубок их кота, который смотал Меркаде. Голубого цвета, ведь их кот – самец. Полноценный самец без малейших сексуальных устремлений. Может быть, однажды Фруасси тоже свернется калачиком и будет дремать на теплой крышке ксерокса.