– Ничего себе!
– Да. Правда, в итоге этот человек оказался тем самым насильником, и только поэтому Декартье дешево отделался. Но на полгода его все-таки отстранили.
– Когда это было?
– Одиннадцать лет назад.
– Спасибо, майор, – проговорил Адамберг, сорвался с места и улетел, поскольку не хотел, чтобы Данглар перевел разговор на паука-отшельника.
– Подождите минутку. Если вам надо с ним связаться, вы вряд ли найдете его на рабочем месте в субботу. У меня, кажется, есть номер его мобильного телефона.
Данглар, взяв с полки тяжелый скоросшиватель с исписанными вручную листочками, перелистал его и спросил:
– У вас есть чем записать?
Адамберг записал номер, еще раз поблагодарил Данглара и ушел. Он крайне редко торопился, но сейчас стремительно промчался через рабочую комнату, незаметно подав знак Ретанкур, и спустя несколько минут с отверткой в кармане уже ехал в сторону 9-го округа.
Глава 14
Комиссар уселся за боковой столик в кафе почти напротив дома Фруасси. Было без нескольких минут четыре, и, несмотря на утренние круассаны, Адамберг проголодался. Он заказал сэндвич и кофе и позвонил в комиссариат 9-го округа. Как и предвидел Данглар, комиссар Эрве Декартье отсутствовал. Беспокоить его по мобильному телефону было не совсем удобно. Адамберг попытался прикинуть, как Декартье может отреагировать на его звонок, и набрал номер.
– Комиссар Декартье?
– Его нет дома, – ответил ломающийся мальчишеский голос.
Сын получил от отца четкие инструкции. Но чуть заметная неуверенность в голосе мальчика свидетельствовала о том, что Декартье на месте.
– Секундочку, молодой человек, не клади трубку. Я знаком с твоим отцом, мы работали вместе. Ведь он твой отец?
– Да, но его нет дома.
– Попробуй сделать вот что: скажи ему, что это комиссар Адамберг. Адамберг – ты запомнишь?
– Подождите, я запишу. Но его нет дома.
– Я понял. Скажи ему еще, что я могу помочь ему найти человека, которого он сейчас разыскивает. И что это срочно.
– Вы говорите о насильнике?
– Ну, раз ты в курсе, то да. Ты все записал?
– Да.
– Я знаю, что его нет дома, но все равно покажи ему твои записи. Сделаешь?
Адамберг услышал, как ребенок побежал, потом хлопнула дверь.
– Декартье слушает. Это ты, Адамберг? Это и вправду ты?
– Ты меня помнишь?
– Скажи еще что-нибудь.
– Мы вместе работали по делу о мужчине, которого нашли голым на путях, на перегоне Париж – Довиль. У него были кровоподтеки на плечах и рана на лбу. Для одних – для тебя и меня – это было доказательство того, что парня оглушили и сбросили на рельсы, как мешок. Другие – в том числе наш шеф, Жардион или Жардиот, уже не помню точно, – считали, что это были следы от падения на рельсы…
– Ладно, Адамберг, я узнал твой голос. Жардиот – как идиот.
– Тебе виднее.
– Заметь, мне плевать. Я тебя слушаю.
– Извини, что потревожил тебя.
– Если это по поводу нашего слабоумного насильника, то ты меня не потревожил. Мы закопались.
– У тебя есть его ДНК?
– Один отпечаток и ДНК. Этот дебил оставил три капли спермы на паркинге, снимая презерватив. Полный кретин.
– Но его имени у тебя нет?
– Он не числится в картотеке.
– У меня есть предположение, довольно весомое. У меня есть имя и адрес. Сильвен Бодафье, улица Тревиз, дом восемьдесят два. Временное жилье, он снимает его под вымышленным именем – Реми Марлло. Работает сам по себе, занимается перевозкой вещей. Это тебе интересно?
– Не строй из себя дурака. На чем основано твое предположение?
– В том-то и проблема: этого я тебе сказать не могу.
– Спасибо, коллега. И что, по-твоему, я должен делать с твоим предположением, если я ничего не знаю? Значит, предположения нет, как нет и санкции на дальнейшие действия. Ты что, забыл, в чем состоит твоя профессия? Почему ты не хочешь поделиться информацией? Решил приберечь часть лавров для своей конторы?
– На это мне наплевать. Но если я тебе расскажу, одна женщина умрет. А я этого не хочу.
Наступило молчание, и Адамберг услышал, как скрипнуло колесико зажигалки. Он тоже поднялся, вышел на тротуар и закурил сигарету Кромса.
– Ты куришь? – спросил Декартье.
– Нет, курю только сигареты сына.
– Когда мы с тобой познакомились, у тебя не было сына.
– Нет, я впервые его увидел, когда ему уже исполнилось двадцать восемь.
– Похоже, ты совсем не изменился. Что ты предлагаешь?
– Который час?
– Шестнадцать пятнадцать.
– Сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать шесть человек на улице Тревиз? Считай с запасом, в доме могут быть два входа, сам проверь.
– Двадцать минут после того, как закончим разговор.
– Очень хорошо. Через полчаса ты выставишь людей. Скрытно, в обычной одежде. Когда я пойму, что парень собирается ускользнуть, я тебе позвоню. Если это он.
– А потом?
– А потом они надевают форму, достают оружие и стараются быть как можно более заметными. Если ты увидишь, как мужик тридцати шести лет, темноволосый, с залысинами, с рюкзаком на спине или сумкой, выходит из дома торопливым шагом, испуганно озираясь, – это он. Еще лучше, если выскочит бегом, тогда это уж точно он.
– А заставишь его выйти ты?
– Да, я. Но я хочу, чтобы ты был там и взял его.
– А как ты собираешься его выкурить? Да, ты же не можешь мне сказать, я понял. А эта женщина – ты ее знаешь?
– Нет.
– Врешь.
– Вру. И вот еще что. Я не уверен, что он там. Правда, у него привычка в выходные сидеть дома. Не будет выходить – подожди. До самого вечера, если будет необходимо. Как только он вернется, поверь мне, надолго он там не задержится.
– Понял. Но как я объясню, зачем собрал шесть полицейских около этого здания?
– Придумай что-нибудь. Тебе позвонила женщина на грани отчаяния, ты предполагаешь, что готовится нападение, – да все что угодно, разберешься. Совершенно случайно заметив, что человек бросился бежать при виде полицейских, вы его повязали. Отвезли в участок, чтобы проверить, и сняли отпечатки.
– Это вроде бы логично, но выходит за рамки закона.
– С каких пор это тебя смущает? С тех пор, как ты выбил тому мужику сначала дверь, а потом глаз?
– Ну и что? Это был он. Или так, или он ускользнул бы от нас. Судья не захотел к нам прислушаться.
– Такое случается.
– Да.
– Ну что, ты идешь?
– Да.
– И еще самое важное: в его рюкзаке или сумке ты, скорее всего, найдешь компьютер, видеокамеру и записи на съемном диске.
– Записи чего?
– Не догадываешься?
– Ну и?..
– И ты мне их отдашь.
– Ты издеваешься, Берг, – сказал Декартье, невольно обратившись к бывшему подчиненному так, как когда-то его называл. – А мои доказательства? Зачем они тебе, мои доказательства?
– У тебя есть еще ДНК и отпечатки. Тебе что, мало?
Адамберг вернулся в кафе, не отнимая трубку от уха.
– Ладно, пойдет, – согласился Декартье.
– Если это действительно он. Я тебе ничего не обещаю. Но думаю, я не ошибся.
– Зачем тебе эти записи?
– Чтобы их уничтожить.
– Иначе она покончит с собой. Ладно, Берг, я понял.
– Который час? – снова спросил Адамберг.
– У тебя нет часов?
– Есть, целых двое, но они не ходят.
– Вот теперь могу точно сказать: ты не изменился. И это единственная причина, почему я тебе доверяю.
– Спасибо.
– Сейчас шестнадцать двадцать три.
– Вызывай своих бойцов. Я тебе позвоню. Держи мобильник под рукой.
Адамберг без спешки покончил с сэндвичем, не выпуская из поля зрения стенные часы, которые как раз попались ему на глаза. И стартовал только в 16:35.
Он спокойным шагом пересек улицу Тревиз. Вряд ли кто-то меньше напоминал полицейского, чем он. Набрал код, поднялся на четвертый этаж и тихо открыл дверь квартиры Фруасси. Он прошел через гостиную – разумеется, безупречно обставленную и прибранную, – заметил огромный холодильник на кухне – запасы на случай глобальной катастрофы, – сел и снял ботинки. Впрочем, он не верил, что здесь установлен датчик звука. Обычно камеры с круговым обзором оборудуются датчиком движения, куда более эффективным. Мир скрытых камер сделал стремительный скачок вперед. Их встраивали в ручки, лампочки, зажигалки, часы. Они продавались в интернете как безобидные игрушки под двусмысленным названием “шпионская микрокамера”. Тем не менее с пометкой “анонимная доставка”. И под слоганом “Защитите свой дом”. Иначе говоря, следите за другими. На случай, если парень все же отстал от прогресса, он босиком прошел в ванную комнату. Выбрал место вне зоны видимости, забрался на стул, взятый из гостиной, прижался к дверному наличнику и легонько толкнул дверь, для порядка бегло осмотрел стены, плитку на полу, душ, трубы и краны и, наконец, остановил взгляд на потолке. Ему хорошо был виден сбоку детектор дыма с прорезями и индикатором заряда батареи – маленьким черным глазком диаметром примерно пять миллиметров. Черным, но сверкающим, как стеклянные шарики, в которые играют мальчишки. Сверкающим, как линза объектива.
Он улыбнулся, слез со стула и закрылся на кухне, двигаясь так же неслышно, как Пушок, нашедший приют на ксероксе, взглянул на часы на экране мобильника, которые сверил с часами в кафе. 16:52. Он подождал одну минуту и позвонил Декартье:
– Ты на месте?
– Подъезжаю. А ты?
– На месте. Сколько времени понадобится твоим полицейским, чтобы переодеться в полицейских?
– Две минуты.
– Приступаю к выполнению фокуса. Удачи, Декартье.
– И тебе, Берг.
На сей раз Адамберг без всяких предосторожностей зашел в ванную, держа в руке стул, открыл кран над раковиной и как ни в чем не бывало стал мыть руки. За смежной стеной немедленно спустили воду. Только мужчина был соседу совершенно ни к чему. Но он был осторожен, очень осторожен. Поскольку он хотел, чтобы Фруасси поверила в загадочную неисправность унитаза, хотел ее напугать и внушить гнетущие сомнения, он должен был подать сигнал, кто бы ни находился в ванной. Адамберг смотрел в зеркало на “датчик дыма”, который улавливал не дым, а несчастную