– Против чего?
Адамберг поднял глаза к небу, посмотрел, как лениво бегут по нему облака, потом повернулся к дрозду, проявлявшему бурную активность.
– От птичьего гриппа, например. Он опять появился на Юге.
– Думаешь, они согласились бы?
– Почему нет? Отправим туда Ретанкур. Пусть последит за Ришаром Жаррасом и Рене Киссолем на месте, в Алесе. Который час?
– Половина третьего. Тебе нужно починить часы.
Глава 23
Ретанкур приканчивала сэндвич в “Рожке игральных костей”, дешевом, неуютном бистро в конце улицы: щуплый маленький хозяин заведения отпускал корявые шуточки, к тому же вел ожесточенную конкурентную борьбу с буржуазным “Философским кафе”, расположенным напротив. Адамберг присел к ней за столик.
– Поезд в Алес отправляется в шестнадцать ноль семь. Вам хватит времени заехать домой и собрать вещи?
– В обрез. В Алесе что-то срочное?
– Нужно установить наблюдение за двумя мужчинами. Поедете с Керноркяном и четырьмя бригадирами.
– Значит, круглосуточная слежка. Арендованные машины.
– Да, все так.
– За кем?
– За Рене Киссолем, а особенно за Ришаром Жаррасом. Это два укушенных мальчика.
– С ампутациями?
– Нет, сухие укусы.
– А почему Жаррас?
– Он двадцать восемь лет проработал в больнице Сент-Розали в Марселе, где базируется Центр токсикологии.
– И?..
– И этот центр заказывает сыворотку против яда пауков-отшельников на предприятии “Мередиал Лаб”, где хранится множество ядов, в штате Пенсильвания или в Мексике. Жаррас имел доступ к схеме поставок.
– Ясно. А известно, ездил ли туда Жаррас?
– Никогда.
– И как он мог найти сообщника по другую сторону океана?
– У нас больше ничего нет.
– Ясно.
Когда Ретанкур была на задании – а она уже была на задании, – она произносила минимум слов, концентрируясь на главном. Тут не до болтовни.
– Задание секретное, лейтенант.
– Почему?
– Ришар Жаррас женат.
– Ясно.
– На женщине, которую зовут Ариана Данглар.
– Что?
– Да. Это его сестра.
Ретанкур нахмурила светлые брови и остановилась на тротуаре перед высокой арочной дверью комиссариата.
– Тогда все понятно, – проговорила она. – Дело не в том, что Данглар поглупел, ему страшно.
– А результат тот же, лейтенант. Он не должен ничего знать.
– А то сообщит нашему Ришару, и он сбежит. Скажите Керноркяну, чтобы не терял времени, я прихвачу шмотки и на его долю.
– Остальные подтянутся завтра ближе к полудню. Будьте осторожны, Ретанкур. Один укол – и через два дня вас нет.
– Ясно.
Адамберг обошел сотрудников и раздал указания. Керноркяну и четырем бригадирам – отправиться в Алес и организовать слежку за Ришаром Жаррасом и Рене Киссолем. Вуазне – ехать в Фонтен-де-Воклюз и Куртезон вместе с Ламаром и шестью агентами, установить наблюдение за Луи Аржала, он же малыш Луи, без ноги, Марселем Корбьером без щеки и Жаном Эскандом, он же малыш Жанно, без ступни. Фруасси – отследить сигналы GPS-навигаторов и мобильных телефонов Ришара Жарраса и Рене Киссоля начиная с десятого мая, даты первого смертельного укуса. Меркаде – то же самое касательно Аржала, Корбьера и Эсканда. Контроль перемещений всех пятерых в направлении трех последних уцелевших жуков-вонючек – Алена Ламбертена в Сенонше, Оливье Вессака в Сен-Поршере, Роже Торая в Лединьяне.
Адамберг расположился в кабинете Фруасси, чтобы наблюдать за передвижениями Ришара Жарраса и Рене Киссоля.
– Судя по тому, что я вижу, ваши два старика никуда из Алеса практически не выбирались, – сказала она. – У них нет GPS-навигаторов. А если смотреть по мобильникам – по одному на семью, – то ничего, кроме небольших перемещений по городу, я не обнаружила. К тому же это могут быть не они, а их жены. Их жены тоже под подозрением или нет?
– Нет. Это не та месть, которая передается от одного члена семьи другому.
– Они по старинке обычно пользуются стационарным телефоном. А вот двадцать седьмого мая в шесть часов пять минут вечера Ришар Жаррас звонил своей супруге из Салендра: это в нескольких километрах от Алеса, правда, не в сторону Нима. Он вернулся в Алес в девять часов. Ничего такого, что указывало бы на его поездку к старикам из банды пауков-отшельников.
– Если только они не оставляли свои телефоны дома, что было бы разумно.
– Даже необходимо.
Меркаде тоже не получил никаких существенных результатов в Фонтен-де-Воклюз, где Луи Аржала и Марсель Корбьер жили через три улицы друг от друга. Как и укушенные из Алеса, эти двое перемещались только поблизости от своего дома, только один раз совершили поездку в Карпантра. Жан Эсканд тоже никуда не выезжал из Куртезона, кроме единственного путешествия в Оранж.
– За покупками или к врачу, – заключил Меркаде, – а может, по каким-нибудь бумажным делам. Ни один из них не сделал ни шагу в сторону Нима. Разве что они не брали с собой мобильники.
– Что было бы разумно, – повторил Адамберг.
– Так поступают все.
– Вы оставляете мобильник дома?
– Конечно, комиссар, чтобы полицейские не сели мне на хвост.
– Надо думать, наши пятеро укушенных – тоже.
– Если это вообще они.
– А что по поводу изнасилований?
– Слишком много всего, – вздохнул лейтенант. – Хотя это только те случаи, о которых заявили жертвы. В пятидесятых годах, когда женщины даже не решались подать жалобу, зафиксированы два подобных преступления.
– В самом Ниме?
– Да.
– Когда?
– Один случай – в пятьдесят втором. В это время Клаверолю и Барралю было двадцать, Ландрие – девятнадцать, Миссоли – семнадцать лет. Ламбертену и Вессаку соответственно восемнадцать и шестнадцать. Первые трое – это те, которых застукали в спальне у девочек?
– Да.
– Я упомянул о них, потому что другие, на мой взгляд, были слишком молоды, чтобы пойти на такое дело: Оберу, Дювалю и Тораю исполнилось пятнадцать лет, Менару – четырнадцать.
– Ну, и такое бывает. Групповая динамика.
– Девушка описала молодых людей, но не мальчишек. Общая деталь с изнасилованием восемьдесят восьмого года – ловушка с пикапом. И то, что парней было трое. Ей было семнадцать. Она впервые вышла развлечься вечером, немного выпила, возвращалась домой пешком. Идти всего ничего, каких-нибудь пятьдесят метров. Ее зовут Жослина Бриак.
– Вполне возможно, Ландрие одолжил пикап у приятеля.
– Жослина решилась рассказать об этом спустя две недели, никаких пригодных улик уже не осталось. Единственная деталь: один из негодяев прокололся, он сказал: “Твоя очередь, Сезар, путь свободен!” Потому что, комиссар, она тоже была девственницей. Конечно, в этих краях Сезаров пруд пруди, но все же это может указывать на Сезара Миссоли.
– Клавероль – главарь, он первый в очереди. Сезар Миссоли – за ним.
– А третий?
– Она сказала, что он лег на нее и стал двигаться. Но в действительности он ничего не делал, а остальные двое посмеивались над ним.
– Вероятно, Обер или Дюваль. Обоим было тогда всего пятнадцать. Это они, Меркаде, но доказательств у нас нет. А другое изнасилование?
– Оно произошло годом позже, тоже в Ниме. Вероника Мартинес. За месяц до того, как Миссоли покинул приют. На сей раз их было только двое, и они перемещались пешком. Они затащили девочку в какое-то здание. Тут тоже нет никакой возможности что-то выяснить. Надо сказать, комиссар, что в пятьдесят третьем году полицейские особо не занимались изнасилованиями. Правда, я обратил внимание на одну деталь: оба парня, сказала она, пахли велосипедной смазкой.
– Вероятно, один из велосипедов сломался по дороге.
– Вот и все, что у нас есть. Эти две девочки, Жослина и Вероника, в отличие от Жюстины Повель, не знали нападавших. Так зачем было убивать их спустя шестьдесят лет?
– Предположим, что один из парней попал под подозрение в другом изнасиловании, случившемся намного позже. И что одна или вторая узнали его по фотографии в газете.
– Возможно.
– Я поручил Фруасси столько работы, что у нее не было времени просмотреть судебные дела жуков-вонючек.
– Комиссар, а почему вы не распределили работу между нами?
– Потому что это было до сегодняшнего утреннего совещания, лейтенант. Я не знал, с нами вы или нет.
– Заговор отшельников, – произнес Меркаде с улыбкой. – Вы с Вейренком, потом Вуазне. Я знаю, где заговорщики собирались по вечерам. В “Гарбюре”.
– Вы за мной следили, лейтенант?
– Мне очень не нравилась здешняя атмосфера. Я завидовал.
– Чему? Заговору или супу?
– И тому и другому.
– Вы любите гарбюр?
– Никогда не пробовал.
– Это суп бедняков. И уж точно нужно любить капусту.
Меркаде слегка поморщился.
– Кстати говоря, – продолжал он, – я признаю, что доклад Вуазне о ядовитых жидкостях животного происхождения был блестящим, но ни за что не поверю в то, что пострадавшая женщина мечтает убить насильника паучьим ядом. Использовать змеиный яд – это понятно. Вертикальная поза змеи, насильно впрыснутая жидкость – это, худо-бедно, можно понять. И получить яд змеи вполне реально. Но применять яд паука – нет, этого я совсем не понимаю.
– Я тоже, – признался Адамберг. – Но все же посмотрите, нет ли среди найденных вами женщин биолога или, например, зоолога. Или сотрудницы марсельской больницы Сент-Розали. Один из пострадавших работал там двадцать восемь лет: он закупал лекарственные препараты. Это наша единственная приемлемая версия, да и она тоже так себе.
– Кто этот человек?
– Ришар Жаррас. Ни слова об этом, лейтенант Ретанкур уже наблюдает за ним. Вуазне сел на хвост еще троим в Воклюзе. Круглосуточное наблюдение в три смены, ни один не должен выйти из дому незамеченным.
– А если убийца снова проявится только через месяц?
– Ну, значит, будем следить месяц.
– Выматывающая работенка, – вздохнул Меркаде. – Конечно, только не для Ретанкур.
Меркаде в любом случае был освобожден от слежки за объектами. Безнадежное дело поручать наблюдение парню, который засыпает каждые три часа.