Комиссар Адамберг, Три евангелиста + отдельный детектив — страница 479 из 648

– Против чего?

Адамберг поднял глаза к небу, посмотрел, как лениво бегут по нему облака, потом повернулся к дрозду, проявлявшему бурную активность.

– От птичьего гриппа, например. Он опять появился на Юге.

– Думаешь, они согласились бы?

– Почему нет? Отправим туда Ретанкур. Пусть последит за Ришаром Жаррасом и Рене Киссолем на месте, в Алесе. Который час?

– Половина третьего. Тебе нужно починить часы.

Глава 23

Ретанкур приканчивала сэндвич в “Рожке игральных костей”, дешевом, неуютном бистро в конце улицы: щуплый маленький хозяин заведения отпускал корявые шуточки, к тому же вел ожесточенную конкурентную борьбу с буржуазным “Философским кафе”, расположенным напротив. Адамберг присел к ней за столик.

– Поезд в Алес отправляется в шестнадцать ноль семь. Вам хватит времени заехать домой и собрать вещи?

– В обрез. В Алесе что-то срочное?

– Нужно установить наблюдение за двумя мужчинами. Поедете с Керноркяном и четырьмя бригадирами.

– Значит, круглосуточная слежка. Арендованные машины.

– Да, все так.

– За кем?

– За Рене Киссолем, а особенно за Ришаром Жаррасом. Это два укушенных мальчика.

– С ампутациями?

– Нет, сухие укусы.

– А почему Жаррас?

– Он двадцать восемь лет проработал в больнице Сент-Розали в Марселе, где базируется Центр токсикологии.

– И?..

– И этот центр заказывает сыворотку против яда пауков-отшельников на предприятии “Мередиал Лаб”, где хранится множество ядов, в штате Пенсильвания или в Мексике. Жаррас имел доступ к схеме поставок.

– Ясно. А известно, ездил ли туда Жаррас?

– Никогда.

– И как он мог найти сообщника по другую сторону океана?

– У нас больше ничего нет.

– Ясно.

Когда Ретанкур была на задании – а она уже была на задании, – она произносила минимум слов, концентрируясь на главном. Тут не до болтовни.

– Задание секретное, лейтенант.

– Почему?

– Ришар Жаррас женат.

– Ясно.

– На женщине, которую зовут Ариана Данглар.

– Что?

– Да. Это его сестра.

Ретанкур нахмурила светлые брови и остановилась на тротуаре перед высокой арочной дверью комиссариата.

– Тогда все понятно, – проговорила она. – Дело не в том, что Данглар поглупел, ему страшно.

– А результат тот же, лейтенант. Он не должен ничего знать.

– А то сообщит нашему Ришару, и он сбежит. Скажите Керноркяну, чтобы не терял времени, я прихвачу шмотки и на его долю.

– Остальные подтянутся завтра ближе к полудню. Будьте осторожны, Ретанкур. Один укол – и через два дня вас нет.

– Ясно.


Адамберг обошел сотрудников и раздал указания. Керноркяну и четырем бригадирам – отправиться в Алес и организовать слежку за Ришаром Жаррасом и Рене Киссолем. Вуазне – ехать в Фонтен-де-Воклюз и Куртезон вместе с Ламаром и шестью агентами, установить наблюдение за Луи Аржала, он же малыш Луи, без ноги, Марселем Корбьером без щеки и Жаном Эскандом, он же малыш Жанно, без ступни. Фруасси – отследить сигналы GPS-навигаторов и мобильных телефонов Ришара Жарраса и Рене Киссоля начиная с десятого мая, даты первого смертельного укуса. Меркаде – то же самое касательно Аржала, Корбьера и Эсканда. Контроль перемещений всех пятерых в направлении трех последних уцелевших жуков-вонючек – Алена Ламбертена в Сенонше, Оливье Вессака в Сен-Поршере, Роже Торая в Лединьяне.

Адамберг расположился в кабинете Фруасси, чтобы наблюдать за передвижениями Ришара Жарраса и Рене Киссоля.

– Судя по тому, что я вижу, ваши два старика никуда из Алеса практически не выбирались, – сказала она. – У них нет GPS-навигаторов. А если смотреть по мобильникам – по одному на семью, – то ничего, кроме небольших перемещений по городу, я не обнаружила. К тому же это могут быть не они, а их жены. Их жены тоже под подозрением или нет?

– Нет. Это не та месть, которая передается от одного члена семьи другому.

– Они по старинке обычно пользуются стационарным телефоном. А вот двадцать седьмого мая в шесть часов пять минут вечера Ришар Жаррас звонил своей супруге из Салендра: это в нескольких километрах от Алеса, правда, не в сторону Нима. Он вернулся в Алес в девять часов. Ничего такого, что указывало бы на его поездку к старикам из банды пауков-отшельников.

– Если только они не оставляли свои телефоны дома, что было бы разумно.

– Даже необходимо.

Меркаде тоже не получил никаких существенных результатов в Фонтен-де-Воклюз, где Луи Аржала и Марсель Корбьер жили через три улицы друг от друга. Как и укушенные из Алеса, эти двое перемещались только поблизости от своего дома, только один раз совершили поездку в Карпантра. Жан Эсканд тоже никуда не выезжал из Куртезона, кроме единственного путешествия в Оранж.

– За покупками или к врачу, – заключил Меркаде, – а может, по каким-нибудь бумажным делам. Ни один из них не сделал ни шагу в сторону Нима. Разве что они не брали с собой мобильники.

– Что было бы разумно, – повторил Адамберг.

– Так поступают все.

– Вы оставляете мобильник дома?

– Конечно, комиссар, чтобы полицейские не сели мне на хвост.

– Надо думать, наши пятеро укушенных – тоже.

– Если это вообще они.

– А что по поводу изнасилований?

– Слишком много всего, – вздохнул лейтенант. – Хотя это только те случаи, о которых заявили жертвы. В пятидесятых годах, когда женщины даже не решались подать жалобу, зафиксированы два подобных преступления.

– В самом Ниме?

– Да.

– Когда?

– Один случай – в пятьдесят втором. В это время Клаверолю и Барралю было двадцать, Ландрие – девятнадцать, Миссоли – семнадцать лет. Ламбертену и Вессаку соответственно восемнадцать и шестнадцать. Первые трое – это те, которых застукали в спальне у девочек?

– Да.

– Я упомянул о них, потому что другие, на мой взгляд, были слишком молоды, чтобы пойти на такое дело: Оберу, Дювалю и Тораю исполнилось пятнадцать лет, Менару – четырнадцать.

– Ну, и такое бывает. Групповая динамика.

– Девушка описала молодых людей, но не мальчишек. Общая деталь с изнасилованием восемьдесят восьмого года – ловушка с пикапом. И то, что парней было трое. Ей было семнадцать. Она впервые вышла развлечься вечером, немного выпила, возвращалась домой пешком. Идти всего ничего, каких-нибудь пятьдесят метров. Ее зовут Жослина Бриак.

– Вполне возможно, Ландрие одолжил пикап у приятеля.

– Жослина решилась рассказать об этом спустя две недели, никаких пригодных улик уже не осталось. Единственная деталь: один из негодяев прокололся, он сказал: “Твоя очередь, Сезар, путь свободен!” Потому что, комиссар, она тоже была девственницей. Конечно, в этих краях Сезаров пруд пруди, но все же это может указывать на Сезара Миссоли.

– Клавероль – главарь, он первый в очереди. Сезар Миссоли – за ним.

– А третий?

– Она сказала, что он лег на нее и стал двигаться. Но в действительности он ничего не делал, а остальные двое посмеивались над ним.

– Вероятно, Обер или Дюваль. Обоим было тогда всего пятнадцать. Это они, Меркаде, но доказательств у нас нет. А другое изнасилование?

– Оно произошло годом позже, тоже в Ниме. Вероника Мартинес. За месяц до того, как Миссоли покинул приют. На сей раз их было только двое, и они перемещались пешком. Они затащили девочку в какое-то здание. Тут тоже нет никакой возможности что-то выяснить. Надо сказать, комиссар, что в пятьдесят третьем году полицейские особо не занимались изнасилованиями. Правда, я обратил внимание на одну деталь: оба парня, сказала она, пахли велосипедной смазкой.

– Вероятно, один из велосипедов сломался по дороге.

– Вот и все, что у нас есть. Эти две девочки, Жослина и Вероника, в отличие от Жюстины Повель, не знали нападавших. Так зачем было убивать их спустя шестьдесят лет?

– Предположим, что один из парней попал под подозрение в другом изнасиловании, случившемся намного позже. И что одна или вторая узнали его по фотографии в газете.

– Возможно.

– Я поручил Фруасси столько работы, что у нее не было времени просмотреть судебные дела жуков-вонючек.

– Комиссар, а почему вы не распределили работу между нами?

– Потому что это было до сегодняшнего утреннего совещания, лейтенант. Я не знал, с нами вы или нет.

– Заговор отшельников, – произнес Меркаде с улыбкой. – Вы с Вейренком, потом Вуазне. Я знаю, где заговорщики собирались по вечерам. В “Гарбюре”.

– Вы за мной следили, лейтенант?

– Мне очень не нравилась здешняя атмосфера. Я завидовал.

– Чему? Заговору или супу?

– И тому и другому.

– Вы любите гарбюр?

– Никогда не пробовал.

– Это суп бедняков. И уж точно нужно любить капусту.

Меркаде слегка поморщился.

– Кстати говоря, – продолжал он, – я признаю, что доклад Вуазне о ядовитых жидкостях животного происхождения был блестящим, но ни за что не поверю в то, что пострадавшая женщина мечтает убить насильника паучьим ядом. Использовать змеиный яд – это понятно. Вертикальная поза змеи, насильно впрыснутая жидкость – это, худо-бедно, можно понять. И получить яд змеи вполне реально. Но применять яд паука – нет, этого я совсем не понимаю.

– Я тоже, – признался Адамберг. – Но все же посмотрите, нет ли среди найденных вами женщин биолога или, например, зоолога. Или сотрудницы марсельской больницы Сент-Розали. Один из пострадавших работал там двадцать восемь лет: он закупал лекарственные препараты. Это наша единственная приемлемая версия, да и она тоже так себе.

– Кто этот человек?

– Ришар Жаррас. Ни слова об этом, лейтенант Ретанкур уже наблюдает за ним. Вуазне сел на хвост еще троим в Воклюзе. Круглосуточное наблюдение в три смены, ни один не должен выйти из дому незамеченным.

– А если убийца снова проявится только через месяц?

– Ну, значит, будем следить месяц.

– Выматывающая работенка, – вздохнул Меркаде. – Конечно, только не для Ретанкур.

Меркаде в любом случае был освобожден от слежки за объектами. Безнадежное дело поручать наблюдение парню, который засыпает каждые три часа.