Василевский послал для встречи со Штейнбергом в Лозанне офицера-связника, нелегала Тахчианова. Его подстраховывал другой нелегал, Алахвердов. При встрече Штейнберг готов был застрелить связника, боясь, что это подосланный убийца. В конце концов, он согласился устроить визу для «сирийского еврея».
Эйтингон прибыл в Нью-Йорк в октябре 1939 года и основал в Бруклине импортно-экспортную фирму, которая использовалась как свой центр связи. А ещё она предоставила «крышу» Рамону Меркадеру, обосновавшемуся в Мексике с поддельным канадским паспортом на имя Фрэнка Джексона. Теперь он мог совершать частые поездки в Нью-Йорк для встреч с Эйтингоном, который снабжал его деньгами.
Постепенно в Мексике нашлось прикрытие и для группы Сикейроса. В ней были два радиста-нелегала, но радиосвязь являлась неэффективной из-за низкого качества оборудования.
Эйтингоном были разработаны варианты проникновения на виллу Троцкого в Койякане — пригороде Мехико. Владелец виллы, мексиканский живописец Диего Ривера, сдал её Троцкому. Группа Сикейроса планировала взять здание штурмом, в то время как главной целью Рамона, не имевшего понятия о существовании группы Сикейроса, было использование своего любовного романа с близкой к Троцкому Сильвией Агелоф для того, чтобы подружиться с его окружением.
Рамон был похож на тогдашнюю звезду американского кино Кэри Гранта, девушка не устояла перед красавцем ещё в Париже. Она ездила с любимым в Нью-Йорк, но он старался держать её подальше от Эйтингона. Случалось, тот наблюдал за Рамоном и Сильвией в ресторане, но ни разу не был ей представлен.
В троцкистских кругах Рамон держался независимо, не предпринимая никаких попыток завоевать их доверие выражением симпатии к общему делу. Он продолжал разыгрывать из себя бизнесмена, поддерживающего Троцкого в силу эксцентричности своего характера, а не как преданный последователь.
Группа Сикейроса имела план комнат виллы объекта, тайно переправленный агентом Марией де Лас Эрас, до того как её отозвали в Москву. Она дала характеристику телохранителей Троцкого, а также детальный анализ деятельности его небольшого секретариата. Эта весьма важная информация была отправлена Судоплатовым Эйтингону.
В конце 39-го Берия предложил усилить сеть советских нелегалов в Мексике. Нарком привез Судоплатова на явочную квартиру и познакомил с Григулевичем (кодовое имя «Юзик»), приехавшим в Москву после работы нелегалом в Западной Европе. Он был известен в троцкистских кругах своей политической нейтральностью. Никто не подозревал его в попытке внедриться в эту организацию. Присутствие агента в Латинской Америке было вполне оправданным, поскольку его отец владел в Аргентине большой аптекой.
Григулевич прибыл в Мексику в апреле 40-го и по указанию Эйтингона создал третью, резервную, сеть нелегалов для проведения операций в Мексике и Калифорнии. Он сотрудничал с группой Сикейроса. Нелегалу удалось подружиться с одним из телохранителей Троцкого — Шелдоном Хартом.
Когда 23 мая 1940 года тот находился на дежурстве, в предрассветные часы в ворота виллы постучал Григулевич. Харт допустил непростительную ошибку — приоткрыл ворота, и группа Сикейроса ворвалась в резиденцию Троцкого. Они изрешетили автоматными очередями комнату, где находился объект. Но, поскольку огонь вели через закрытую дверь и результаты обстрела не проверили, Троцкий, спрятавшийся под кроватью, остался жив.
Харт был ликвидирован, поскольку знал Григулевича и мог всех выдать. Инцидент закончился арестом лишь Сикейроса, что дало хорошее прикрытие для продолжения действий Григулевича и Меркадера, все ещё не знавших о существовании друг друга.
Покушение сорвалось из-за того, что группа захвата не была профессионально подготовлена для конкретной акции, а Эйтингон по соображениям конспирации не принимал участия в этом нападении. Он бы наверняка скорректировал действия нападавших. В группе Сикейроса не было никого, кто бы имел опыт обысков и проверок помещений или домов. Её ченами были крестьяне и шахтеры с элементарной подготовкой ведения партизанской войны и диверсий.
Эйтингон передал по радио кодированное сообщение о провале операции. Сообщение поступило в Москву с опозданием, поскольку шло через советское судно, находившееся в нью-йоркской гавани, оттуда шифрограмма по радио ушла в Париж к Василевскому. Он передал её в Центр, но не придал сообщению особого значения, поскольку не знал шифра. В результате Сталин и Берия и узнали о неудавшемся покушении из сообщения ТАСС.
Судоплатова тут же вызвали на дачу к наркому, прислав за ним машину. На даче были гости: Серов, тогдашний нарком внутренних дел Украины, и Круглов, заместитель Берии по кадрам. Когда вызванный вошёл, все обедали. Берия, судя по всему, не хотел обсуждать дело в их присутствии. Он жестом отослал Павла в сад, утер губы салфеткой, встал и последовал за ним.
— Ну что, облажались, мать вашу? — когда отошли в дальний угол, прошипел нарком. — Докладывай, в чём причины.
— Профессиональный уровень группы Сикейроса оказался недостаточно высок, — ответил Судоплатов. — Но это люди, преданные нашему делу и готовые пожертвовать ради него жизнями. Я ожидаю подробного отчета из Мексики по радиоканалам через день-два.
После этого оба вернулись в столовую, где Берия приказал ему немедленно возвращаться на работу и информировать сразу же, как только поступит новая информация.
Спустя двое суток из Парижа получили краткий отчет Эйтингона, тут же доложили наркому. Разведчик сообщал, что готов, при одобрении Центра, приступить к осуществлению альтернативного плана: задействовать для ликвидации Троцкого основного из агентов-«аутсайдеров» — Меркадера. Для выполнения этого плана следовало отказаться от использования Меркадера как агента из окружения объекта и не внедрять новых: арест агента, пытавшегося убить Троцкого, мог означать провал всей агентурной сети, связанной непосредственно с объектом и его окружением. Судоплатов осознавал, что подобное решение ни он, ни Эйтингон самостоятельно принять не могли. Это являлось прерогативой Берии или Сталина. В то время внедрение агентов в троцкистские группы за рубежом являлось одним из важных приоритетов в работе советской разведки, и это было понятно. Они действовали активно и, используя поддержку лиц, связанных с Абвером, организовали мятеж против республиканского правительства в Барселоне несколько лет назад. Из троцкистских кругов в спецслужбы Франции и Германии шли «наводящие» материалы о действиях компартий в поддержку Советского Союза, другие интересующие тех данные.
Судоплатов доложил свои соображения Берии, сначала нарком никак не прореагировал, тогда Павел вернулся к себе в кабинет и стал ждать. Через несколько часов он был вызван на третий этаж.
— Отправляйтесь со мной, — приказал нарком.
На этот раз поехали к Сталину на ближнюю дачу, находившуюся в получасе езды к западу от столицы. Первая часть встречи была весьма недолгой. Судоплатов доложил о неудачной попытке Сикейроса ликвидировать Троцкого, объяснив, что альтернативный план означает угрозу потерять антитроцкистскую сеть в Соединенных Штатах и Латинской Америке после его уничтожения.
— В какой мере агентурная сеть в Соединенных Штатах и Мексике, которой руководит Овакимян, задействована в операции против Троцкого? — задал Сталин вопрос.
— Операция Эйтингона, которому даны специальные полномочия самостоятельно вербовать и привлекать людей без санкции Центра, совершенно независима от Овакимяна, чья разведывательная деятельность под прикрытием нашей фирмы «Амторг» осуществляется вне связи с акцией против Троцкого, — ответил Судоплатов.
Чуть подумав, вождь подтвердил своё прежнее решение, заметив:
— Акция против Троцкого будет означать крушение всего его движения. И нам не надо будет тратить деньги на то, чтобы бороться с ними и их попытками подорвать Коминтерн и наши связи с левыми кругами за рубежом. Приступите к выполнению альтернативного плана, несмотря на провал Сикейроса, и пошлите телеграмму Эйтингону с выражением нашего полного доверия.
Время было уже позднее, одиннадцать вечера, и Сталин предложил Берии с Судоплатовым остаться на ужин. Перешли в столовую, еда была самая простая. Подшучивая над тем, что Судоплатов не пьёт, хозяин предложил ему попробовать грузинского вина пополам с шипучей водой «Лагидзе». Она ежедневно доставлялась самолетом из Грузии.
На Лубянку вернулись за полночь, там Павел подготовил текст телеграммы Эйтингону, добавив в конце: «Павел шлет наилучшие пожелания». «Павел» было кодовым именем Берии.
Сообщение о смерти Троцкого пришло в Москву по каналам ТАСС 20 августа 1940 года. В нём сообщалось, что проникнув в дом Троцкого, Рамон Меркадер нанес жертве удар ледорубом по затылку, отчего тот скончался на следующий день в госпитале. Убийцу задержала полиция, ведётся следствие.
Затем, неделей позже, кодированное радиосообщение с Кубы прислал Эйтингон.
Судоплатову официально объявили, что работой группы наверху довольны, но участники операции будут награждены только после возвращения в Москву. При этом Берия поинтересовался, удалось ли Каридад, Эйтингону и Григулевичу спастись и надежно спрятаться? Судоплатов ответил, что у них хорошее укрытие, неизвестное Меркадеру. Самого же Рамона задержали как Фрэнка Джексона — канадского бизнесмена.
— Не жалейте никаких средств для защиты его в суде, — приказал нарком. — Адвокаты должны доказать, что убийство совершено на почве склок и внутреннего разброда в троцкистском движении.
Эйтингон и Каридад получили приказ оставаться в подполье. Полгода они провели на Кубе, а затем морем отправились в Нью-Йорк, где резидент использовал свои знакомства в еврейской общине для получения новых документов и паспорта. Вместе с Каридад он пересёк Америку и приехал в Лос-Анджелес, а потом в Сан-Франциско. После этого часть агентуры, завербованной Эйтингоном, и других привлеченных к его сети лица, действовавших в Соединенных Штатах и Мексике, «законсервировали» до особого распоряжения.