Радзивилла дважды принимал советский резидент в Берлине Амаяк Кобулов, докладывавший об этих встречах Центру. Однако никаких инструкций по оперативному использованию князя в контактах с немцами ему не давали. До поры до времени к агенту решили не обращаться. Следовало проявлять максимум терпения и ждать, пока Радзивилл поедет в Швейцарию или Швецию, где будет вне немецкого контроля, и только там войти с ним в контакт.
С ноября 40-го закордонная разведка НКВД сообщала руководству страны об угрозе войны. Иностранный отдел завел литерное дело под оперативным названием «Затея», куда стекались наиболее важные сообщения по этому направлению.
В папке находились весьма тревожные документы, беспокоившие советское руководство, поскольку они ставили под сомнение искренность предложений по разделу мира между Германией, Советским Союзом, Италией и Японией, сделанных Гитлером Молотову осенью этого года в Берлине. Материалы из литерного дела регулярно докладывались Сталину с Молотовым, а они пользовались информацией как для сотрудничества с Германией, так и для противодействия ей.
Хотя полученные разведданные разоблачали намерения Гитлера напасть на Советский Союз, однако многие сообщения противоречили друг другу. В них отсутствовали оценки немецкого военного потенциала — танковых соединений и авиации, расположенных на советских границах и способных прорвать линию обороны частей Красной Армии. Никто в службе госбезопасности серьёзно не изучал реальное соотношение сил на советско-германской границе.
Помимо этого была упущена качественная оценка немецкой тактики «блицкрига». По немецким военно-стратегическим играм военная разведка и НКВД знали, что длительная война потребует дополнительных экономических ресурсов, и полагали — если война всё же начнется, то немцы прежде всего попытаются захватить Украину и богатые сырьевыми ресурсами районы для пополнения продовольственных запасов. Это была большая ошибка — спецслужбы не смогли правильно информировать Генштаб, что цель немецкой армии в Польше и Франции заключалась не в захвате земель, а в том, чтобы сломить и уничтожить боевую мощь противника.
Как только Сталин узнал, что немецким Генштабом проводятся учения по оперативно-стратегическому и материально-техническому снабжению на случай затяжной войны, он немедленно отдал приказ ознакомить немецкого военного атташе в Москве с индустриально-военной мощью Сибири. В апреле 1941 года тому разрешили поездку по новым военным заводам, выпускавшим танки новейших конструкций и самолеты. Через свою же резидентуру в Берлине военная разведка и НКВД распространяли слухи в германских министерствах авиации и экономики, что война с Советским Союзом обернётся трагедией для гитлеровского руководства, особенно если война окажется длительной и будет вестись на два фронта.
В январе 41-го года Молотов и посол Германии в Москве Шулленбург подписали секретный протокол об урегулировании территориальных вопросов в Литве. Германия отказывалась от своих интересов в некоторых её областях — в обмен на семь с половиной миллионов американских долларов золотом. В то время Судоплатов не знал о существовании этого протокола. Его лишь кратко уведомили, что удалось достичь соглашения с немцами по территориальным вопросам в Прибалтике и об экономическом сотрудничестве на перспективу.
Сведения о дате начала войны Германии с Советским Союзом, поступавшие на Лубянку и в Генштаб, были самыми противоречивыми. Из Великобритании и США приходили сообщения от надежных источников, что вопрос о нападении немцев на СССР зависит от тайной договоренности с британским правительством, поскольку вести войну на два фронта было бы чересчур опасным делом. От советского полпреда в Вашингтоне Уманского и резидента в Нью-Йорке Овакимяна поступали донесения, что сотрудник британской разведки Монтгомери, работавший на Уильяма Стивенсона из Британского координационного центра безопасности в Эмпайр-Стейт билдинг, сумел подбросить «утку» в немецкое посольство в Вашингтоне. Дезинформация была отменной: если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские начнут войну против Германии.
Анализируя поступавшую из самых надежных источников информацию, Судоплатов всё больше убеждался (и около половины сообщений это подтверждали!) — война неизбежна. Но материалы также показывали, что столкновение с Советским Союзом зависело от того, урегулирует ли Германия свои отношения с Англией. Например, тот же Филби сообщал, что британский кабинет министров разрабатывает планы нагнетания напряженности и военных конфликтов между Германией и СССР с тем, чтобы спровоцировать Германию. Папка с этими материалами день ото дня становилась всё более пухлой. В Иностранный отдел поступали всё новые данные о том, как британская сторона нагнетает страх среди немецких высших руководителей в связи с подготовкой Советов к войне. Поступали и материалы об усилившихся контактах зондажного характера британских представителей с германскими в поисках мирного разрешения европейского военного конфликта.
Между тем, по словам Берии, Сталин с Молотовым решили, по крайней мере, оттянуть военный конфликт и постараться улучшить положение, применив план, от которого отказались два года назад. Он предусматривал свержение югославского правительства, подписавшего договор о сотрудничестве с Гитлером. В результате в марте 41-го военная разведка и НКВД через свои загранрезидентуры активно поддержали заговор против прогерманского правительства в Белграде. Тем самым советское руководство надеялось укрепить стратегические позиции СССР на Балканах. Новое антигерманское правительство, по его мнению, могло бы затянуть итальянскую и германскую операции в Греции.
Генерал-майор Мильштейн, заместитель начальника военной разведки, был послан в Белград для оказания помощи в военном свержении прогерманского правительства. Со стороны НКВД в этой акции участвовал Алахвердов. К этому моменту с помощью МИДа в Москве удалось завербовать югославского посла в Советском Союзе Гавриловича. Его совместно разрабатывали Федотов, начальник контрразведки, и Судоплатов. У обоих, однако, сложилось впечатление, что он вел двойную игру, так как каждую неделю связывался с представителями Великобритании в Москве.
Через неделю после переворота СССР подписал пакт о взаимопомощи с новым правительством в Белграде. Реакция Гитлера на этот переворот была быстрой и эффективной. Шестого апреля, через день после подписания пакта, он вторгся в Югославию, и уже через две недели её армия оказалась разбитой. Более того, Болгария, через которую прошли немецкие войска, хотя была в зоне советских интересов, поддержала немцев.
Во время всех этих событий, 18 апреля 1941 года Судоплатов подписал специальную директиву, в которой всем советским резидентурам в Европе предписывалось всемерно активизировать работу агентурной сети и линий связи, приведя их в соответствие с условиями военного времени. Аналогичное указание по своей линии направила и военная разведка. Планировалось также послать в Швейцарию группу опытных оперативников. Им надлежало быть связными надежных источников с использованием своего прикрытия в нейтральной Швейцарии. С этой страной не существовало прямой связи, и агенты НКВД должны были ехать поездом через Германию, с пересадкой в Берлине. В этой связи решили усилить резидентуры в Германии и Польше. Некоторых сотрудников направили в Берлин, перебросив из Италии и Франции.
К тому времени Бельгия была уже оккупирована. Советская разведка не всегда успевала за столь стремительным развитием событий; своим немецким агентам не всегда удавалось оперативно доставлять радиооборудование, батареи, запасные части, и, хуже того, они не были достаточно подготовлены ни с точки зрения основ разведработы, ни в плане владения искусством радиосвязи.
Постепенно стало больше уделяться внимания политическим беженцам, прибывавшим в Москву из стран, оккупированных немцами. До своего бегства в Великобританию Бенеш приказал сформировать чешский легион, направленный в Польшу под командованием молодого подполковника Свободы. После предварительных контактов с советской резидентурой в Варшаве Свобода перешел со своей частью в Западную Украину. Фактически после разоружения его легиона, получив статус неофициального посланника, он жил на явочной квартире и на даче Судоплатова в пригороде Москвы, находясь в резерве. В мае с подполковником начали обсуждаться план формирования чешских частей на территории СССР — в целях заброски их в немецкий тыл для ведения партизанских операций в Чехословакии.
Между тем Сталин и Молотов распорядились о передислокации крупных армейских соединении из Сибири к границам с Германией. Они прибывали на защиту западных рубежей в течение апреля, мая и начала июня. В мае, после приезда из Китая в Москву Эйтингона и Каридад Меркадер, Судоплатов подписал директиву о подготовке русских и других национальных эмигрантских групп в Европе для участия в разведывательных операциях в условиях войны.
А спустя несколько дней за успешную операцию по ликвидации Троцкого его с Эйтингоном и Каридад наградили в Кремле орденами Боевого Красного Знамени. По такому случаю на даче Судоплатовых было устроено небольшое застолье, во время которого Эмма сообщила, что её переводят на преподавательскую работу в Высшую школу НКВД. Для Павла это была вторая приятная новость. Хотелось, чтобы в столь тревожное время, она оставалась дома.
Una mattina mi son svegliato,
o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!
Una mattina mi son svegliato
ed ho trovato l’invasor!
— пели в два голоса под гитару Каридад с Эйтингоном, на душе было празднично и тревожно.
В ночь с 21 на 22 июня, завершив оперативные дела, Павел, как обычно, работал у себя в отделе с документами. В три часа зазвонил телефон — Меркулов требовал явиться к нему в кабинет. Там уже были собраны начальники всех ведущих управлений и отделов. Замнаркома официально объявил, началась война — германские войска перешли советскую границу.