Славный боевой путь прошел воспитанник академии А.И. Рыжов. Будучи заместителем начальника группы контроля Военного совета Черноморского флота по Одесскому оборонительному району, он много сил и энергии вложил в организацию обороны города. В мае 1942 г. А.И. Рыжов назначается комиссаром Таманского укрепленного сектора и Южного боевого участка. Его талант политработника особенно проявился на посту начальника политотдела 83-й бригады морской пехоты и 20-го десантного стрелкового корпуса. Родина высоко оценила боевые заслуги политработника, наградив его орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Кутузова, Богдана Хмельницкого, двумя орденами Отечественной войны и многими медалями. В ознаменование 20-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне и за образцовое выполнение боевых заданий командования, умелое руководство партийно-политической работой в боевых условиях, мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, полковнику А.И. Рыжову было присвоено звание Героя Советского Союза[351].
Умело организовывал партийно-политическую работу и геройски воевал с врагом в годы войны выпускник академии М.В. Артюхов, удостоенный 16 правительственных наград. В мае 1945 г., будучи начальником политотдела 150-й стрелковой дивизии, он перед последним штурмом Берлина вручил Красное Знамя полковым разведчикам – сержанту М.А. Егорову и младшему сержанту М.В. Кантария, которое и было водружено как Знамя Победы над Рейхстагом.
Заключение
Институт военных комиссаров в Красной Армии функционировал с небольшими перерывами сравнительно короткий исторический промежуток времени – с апреля 1918 г. до октября 1942 г. Военные комиссары вводились в вооруженных силах трижды: в апреле 1918 г., мае 1937 г. и в июле 1941 г. Причины их введения в Красной Армии вызывались крайне сложной военной или предвоенной ситуацией, когда стране угрожала опасность нападения со стороны внешнего врага или когда армия и флот находились в состоянии войны с агрессором.
Создание института военных комиссаров в Красной Армии неразрывно связано с этапами и особенностями строительства самих вооруженных сил Советской республики. Система военных комиссаров, установленная в Красной Армии в годы Гражданской войны, возникла на почве некоторого недоверия к командным кадрам, в состав которых были привлечены старые военные специалисты, не верившие тогда в прочность советской власти и даже чуждые ей. Первоначальная функция комиссаров сводилась к роли «ока советского государства». Они являлись непосредственным «политическим органом советской власти при армии». Тем не менее военные комиссары в этот период сыграли решающую роль в деле укрепления Красной Армии и отбора командного состава, в деле ее политического просвещения и насаждения воинской дисциплины. При Народном комиссариате по военным делам был учрежден специальный орган – Всероссийское бюро военных комиссаров.
В последующие после Гражданской войны годы происходил процесс дальнейшего выращивания и воспитания командных кадров. В результате этого и под влиянием успехов и побед советского строя во всех областях жизни положение с командными кадрами в Красной Армии коренным образом изменилось. Весь командный состав было решено освободить от остатков политического контроля со стороны комиссаров, возложив на него всю ответственность за политико-моральное состояние подчиненной части. Комиссары заменялись помощниками по политической работе, которые в строевом и административном отношении подчинялись командиру, а в партийно-политическом – вышестоящему политоргану.
В соответствии с постановлением ЦК РКП(б) от 6 марта 1925 г. «Об единоначалии в Красной Армии» единоначалие в воинских частях проводилось в двух формах, а именно: неполное, когда в руках начальника и строевого командира полностью сосредоточивались функции оперативно-строевые, административные и хозяйственные. Комиссар при этом, освобождаясь от обязанностей повседневного контроля строевой, административной и хозяйственной деятельности командира, сохранял руководство политической и партийной работой в части и нес ответственность за ее морально-политическое состояние; полное – в отношении тех партийных командиров, которые удовлетворяли требованиям партийно-политического руководства (т. е. которые могли быть одновременно и комиссарами) и в лице которых совмещались функции строевые, административно-хозяйственные и партийно-политического руководства.
С правовой точки зрения командир являлся единственным начальником над своими подчиненными, но негласно фактически всю его деятельность продолжали контролировать. Все дело в том, что задача полной ликвидации института военных комиссаров даже не стояла. Суть реформы состояла в сосредоточении функций строевого и партийного контроля в руках одного человека, превращении командира не только в профессионала своего дела, но и в преданного проводника решений Коммунистической партии. Ни о какой деполитизации, а уж тем более департизации командного состава не могло быть и речи. Боязнь политических лидеров страны и руководства РККА потерять контроль над вооруженными силами порождала необходимость сохранять институт политработников, которые преданы идеям партии и которых в любой момент можно было бы использовать для контроля над неблагонадежными командирами.
Внедрение института единоначалия проходило в условиях трений между некоторыми командирами и комиссарами. Темп перехода к единоначалию был невысоким, особенно в звене среднего командного состава. Практика показала, что существовал и ряд субъективных причин столь медленного осуществления единоначалия. Одна из них заключалась в отрицательном отношении большинства политработников к единоначалию вообще. Поэтому неудивительно, что часть из них препятствовала выдвижению в единоначальники начальствующего состава из командиров.
Следует отметить также, что непонимание рядовым составом Красной Армии и флота сущности единоначалия, его пассивность и безразличие стали одним из серьезных недостатков в практической реализации института единоначалия. Реформа воспринималась рядовым составом как очередной виток противостояния различных групп начальствующего состава. Они совершенно не чувствовали себя объектом практического осуществления единоначалия, – и в этом была большая ошибка организаторов реформы.
Значительное увеличение численности войск и сил флота в середине – конце 1930-х гг., резкое уменьшение партийной прослойки среди командного и рядового состава создали угрозу ослабления партийного влияния на вооруженные силы. Кроме того, в связи с быстрым развертыванием вооруженных сил к руководству подразделениями, частями и соединениями пришло большое число молодых командиров, не имевших достаточного опыта руководства войсками. Значительная часть из них была беспартийной. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 15 августа 1937 г. было утверждено Положение о военных комиссарах Рабоче-крестьянской Красной Армии. В нем отмечалось, что военные комиссары призваны усилить партийно-политическое руководство войсками и силами флота, взять на себя полностью ведение партийно-политической работы, помочь командирам, разделить с ними ответственность за руководство подразделениями, частями и соединениями.
По существу, в частях, на кораблях и в соединениях временно вводилась неполная форма единоначалия – с разделением руководства и ответственности на военное и политическое: за командиром оставались военно-административные функции, комиссар отвечал за политическую сторону руководства. Эта форма руководства распространялась на все вооруженные силы. Какой-либо контроль со стороны комиссара за деятельностью командира исключался полностью, так как с подготовкой новых военных советских командных кадров этого уже не требовалось. Функция контроля военных комиссаров за деятельностью военспецов теперь полностью изжила себя. Однако следует признать: учреждение института военных комиссаров все же вело к двойственности руководства войсками, что сказывалось в том числе и на его оперативности в чрезвычайных ситуациях.
С учетом качественных изменений, произошедших в вооруженных силах, а также с ростом и укреплением военных партийных организаций летом 1940 г. было принято решение о введении полного единоначалия в армии и на флоте. Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об укреплении единоначалия в Красной Армии и Военно-морском флоте» от 12 августа 1940 г. институт военных комиссаров был в очередной раз отменен. Должность комиссара снова была заменена должностью помощника командира по политической работе. Политические управления РККА и РККФ были преобразованы в Главные управления политической пропаганды, соответственно все политорганы армии и флота преобразовывались в управления и отделы политпропаганды. Военное и политическое руководство снова сосредоточивалось в руках командиров соединений и частей.
Такая реорганизация была направлена на усиление идеологической работы, являлась поиском новой формы руководства партийно-политической работой в условиях единоначалия. Однако органы политпропаганды просуществовали только год.
Отношение к введению в Красной Армии в июле 1941 г. института военных комиссаров и в то время, и сейчас не было однозначным, и современники, и нынешние историки по-разному оценивают такое решение советского руководства. Некоторые из них считают, что это была попытка установления военного контроля комиссаров над командирами. Однако анализ документов и событий того времени показывает, что военные комиссары вводились не в качестве кнута над командирами, а прежде всего для оказания им помощи в руководстве войсками.
Введение военных комиссаров было хотя и вынужденной, но своевременной мерой, направленной на укрепление морального духа войск, наведение порядка и дисциплины, повышение стойкости и упорства войск в ходе тяжелейших оборонительных боев начального периода войны. Политработники теперь не могли ограничиваться только пропагандой, агитацией и организацией политико-воспитательной работы. Они вместе с командирами несли полную ответственность за все стороны жизни и боевой деятельности войск, прежде всего за политико-моральное состояние и боевую выучку личного состава, результаты боевых действий, организованность и порядок в части, подразделении.