мужа. Не раз в своих воспоминаниях будет она мысленно возвращаться к этому нелегкому, предпринятому ею шагу. Через годы и десятилетия она вновь и вновь будет с грустью вспоминать о днях разлуки. «Мы разошлись, — писала она, — не потому, что разлюбили, а потому, что меня тяготила и связывала та среда, от которой брак с Коллонтаем меня не спасал… Я продолжала горячо любить своего мужа и, уходя от него, страдала и болела душой. От Коллонтая я ушла не к другому. Меня увлекала за собой волна нараставших в России революционных волнений и событий».
В 1895 году создается первый зачаток марксистской пролетарской партии «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» под руководством В. И. Ленина.
Как раз в эти годы происходит серьезное знакомство Коллонтай с марксистской литературой в библиотеке Николая Рубакина, да и сам ее хозяин — высокообразованный библиограф и писатель, встреча с Еленой Стасовой оказывают на нее глубинное воздействие.
Александра любила бывать в семье Елены Дмитриевны Стасовой на Фурштадтской. В этом доме ей дышалось легко. Дядя Елены, Владимир Васильевич Стасов, был крупнейшим критиком. Елена много рассказывала Шуре о встречах с художниками, скульпторами, композиторами на квартире у дяди. А однажды поведала, как В. В. Стасов, хранитель императорской Публичной библиотеки, получив после смерти царя Александра медаль с изображением императора, принес ее домой и повесил в уборной. Домашние были в ужасе. Ведь если узнают об этом власти, не оберешься неприятностей. Дядя, рассказывала Стасова, нередко помогал получать из-за границы изданную там нелегальную литературу, которая адресовалась Публичной библиотеке на имя тайного советника В. В. Стасова, имевшего право получать решительно все, вплоть до запрещенной в России литературы.
Все эти впечатления, знакомства, а также посещение Кренгольмской мануфактуры, где Александра воочию, своими глазами увидела сущность чудовищной капиталистической эксплуатации, заставляли о многом задуматься. И главным встал вопрос: как изменить положение рабочего класса? Юная Коллонтай была готова сделать все, что она может, для решения этого вопроса. Но что? Каким путем идти? Этого она еще не знала, но поняла: нужно прежде всего учиться.
Елена Стасова, проводившая в то время занятия по марксизму в рабочих кружках, помогала Александре подыскать нужную литературу и даже посещать воскресные рабочие школы, в них они задерживались допоздна.
Однажды Стасова предложила Шуре книгу «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» Н. Бельтова. Это имя Коллонтай не было знакомо.
— Кто такой Бельтов?
— Бельтов — псевдоним Плеханова, — сказала Елена. — Это умная книга. Плеханов здесь выступает как великий учитель и пропагандист марксизма в России.
Возвращая книгу, Шура воскликнула:
— Теперь я просто влюблена в Плеханова!
Елена охладила ее пыл:
— Влюблена. Это уж совсем неподходящее слово для определения своего отношения к Плеханову. Надо быть не влюбленной, а убежденной им. — И тут Стасова со всей присущей ей прямотой сказала: — Шура, дорогая, если ты хочешь бороться за то, чтобы помочь рабочим, надо еще многому учиться, читать, да, много читать! Читать и думать, оставив всю экзальтацию светской девушки!
Александра вновь засела за книги, проводила много времени в библиотеках, на собраниях, в воскресных школах, возвращалась домой поздно. 13 августа 1898 года, оставив сына («Хохлю», так она любила его называть) У своих родителей, Александра уехала в Швейцарию.
В Цюрихе поселилась в недорогом пансионе, начала посещать лекции на факультете экономики и статистики в университете. Там славился своими лекциями профессор Генрих Геркнер, и Александра стремилась под его руководством изучить законы экономики. Но по мере того, как Александра Михайловна углублялась в существо предмета, лекции профессора и его книги, в частности «Рабочий труд в Западной Европе», которыми она когда-то увлекалась, стали ее разочаровывать. Вскоре студентка из России вступила в идейный спор со своим учителем, утверждавшим, что К. Маркс устарел. Профессор пытался доказать ей (на опыте рабочего движения Англии и Германии) возможность через профсоюзы и кооперацию прийти к социализму и посоветовал своей ученице поехать в Лондон, чтобы ближе познакомиться с английским рабочим движением.
В 1899 году с рекомендательным письмом Геркнера Коллонтай отправилась в Англию к известным деятелям реформистского движения — супругам Сиднею и Беатриссе Вебб. Встретившись с ними, Александра вскоре поняла, как она далека от взглядов Вебб, проповедовавших мирный путь к социализму, доказывавших в своих грудах возможность разрешения рабочего вопроса путем реформ.
Осенью 1899 года Александра решила возвратиться в Петербург: соскучилась по маленькому сыну, родителям, друзьям. Здесь Александра с удвоенным рвением изучает марксизм. «Особенно, — писала она, — сильно повлияло на меня ленинское произведение «Кто такие друзья народа?»[3]. Для меня было ясно, что первым шагом должна быть революция в России и революционная тактика. Но как могла я в этом помочь? Мне казалось, что так мало подготовлена теоретически… Я поняла, что, только будучи основательно подкованной в марксизме, я смогу быть действительно полезна партии…» Поэтому она стремится пополнять свои социально-экономические познания. Ходит на лекции, изучает «Капитал» К. Маркса, его теорию прибавочной стоимости, использует каждую возможность прочесть статьи В. И. Ленина. «В руках у меня только что прочитанная книга Ленина, и я поняла, что передо мной открылась еще одна глубокая грань политики пролетарской партии. До меня голос Ленина доходит через печать. Но есть ведь такие счастливые товарищи, которые знают его лично. Они могут рассказать мне об этом необыкновенном человеке, которого царизм беспощадно преследует, но который лучше всех видит и знает путь, ведущий к революции и освобождению рабочего класса. Удастся ли мне когда-нибудь увидеть Ленина?» В те дни Александра Михаиловна еще не могла себе представить, какая яркая жизнь, насыщенная событиями, полная борьбы, ждет ее впереди.
После состоявшегося в 1903 году II съезда Российской социал-демократической рабочей партии в среде русских социал-демократов произошел раскол. Сторонников В. И. Ленина, получивших большинство при выборах руководящих органов партии, стали называть большевиками, что было равнозначно понятию «последовательные марксисты-революционеры, до конца преданные делу рабочего класса», а их противников — меньшевиками.
А. М. Коллонтай не примкнула ни к большевикам, ни к меньшевикам. Тогда ей еще было нелегко разобраться во всех сложностях политической борьбы. Влияние авторитетов давало о себе знать. Понадобилось время, чтобы ясно и четко определиться. «У меня были друзья в обоих лагерях, — писала она в своих воспоминаниях. — По душе ближе мне был большевизм с его бескомпромиссностью и революционностью настроения, но обаяние личности Плеханова удерживало от разрыва с меньшевиками. По возвращении из-за границы в 1903 году я не примкнула ни к одной из партийных группировок, предоставив обеим партийным фракциям использовать меня в качестве агитатора, по части прокламаций и других текущих заданий».
Однако по мере нарастания революционного шквала 1905 года связи А. М. Коллонтай с большевиками крепнут. Она встречается с рабочими, студентами, распространяет прокламации. Коллонтай понимает, что В. И. Ленин устремлен в будущее, за ним сила народных масс, в центре которых находится он. Особенно уверилась Коллонтай в этом после встречи с В. И. Лениным в 1905 году.
«…Впервые увидела я Ленина на подпольном собрании. Это было в том же знаменательном году. Владимир Ильич вернулся из-за границы, чтобы руководить революционным движением. Подпольное собрание происходило где-то на Загородном. Может быть, в помещении Технологического института. Человек двадцать — не меньше. Стол, освещенный висячей керосиновой лампой. За столом Мартов — вождь меньшевиков.
Ленин не сидит. Он медленно ходит по комнате, останавливается возле Мартова и с удивительной простотой и логикой оспаривает положения меньшевизма. Спор-дискуссия идет острая. И серьезная. Главный вопрос: диктатура пролетариата. Оппортунисты-меньшевики не признают, что руководство революцией должно быть в руках партии, что рабочие — авангард революции и что бороться они должны и будут в союзе с крестьянством. Мартов не признает крестьянство союзником рабочих. Меньшевики надеются на содействие русской буржуазии. Меньшевики боятся диктатуры пролетариата.
Меня поразило, с какой внимательностью Владимир Ильич слушал возражения Мартова. Иногда про себя чуть усмехался. Иногда шевелились брови, на лице появлялась тень гнева и досады. Лицо Владимира Ильича тогда становилось жестким и беспощадным. И ответы его звучали, как четкие удары молота…
В тот вечер на Загородном, как это почти всегда было, где Ленин выступал, победа осталась за Владимиром Ильичем. Победа осталась и на практике за большевиками».
Встреча с В. И. Лениным заставила А. М. Коллонтай еще и еще раз задуматься о путях политической борьбы. Однако она еще многое не понимает в гибкой тактике большевиков. Когда большевики объявили бойкот I Государственной думы, А. М. Коллонтай рассматривает это как их отказ от парламентских форм борьбы, от использования легальных возможностей противостояния самодержавию. В этом была ее основная ошибка, которая тянула ее в лагерь меньшевиков. «…В 1906 году я отошла от большевиков по вопросу об отношении к Государственной думе, решительно стала на точку зрения «использования Думы», что сблизило меня с меньшевиками». Александра Коллонтай стояла на меньшевистских позициях также по вопросу о взаимоотношениях между социалистической партией и профсоюзами. Она, как и меньшевики, ратовала за «нейтральность» профсоюзов, то есть за устранение их от политической борьбы и за их самостоятельность, независимость от партии. Профсоюзы, по ее мнению, должны были заниматься только борьбой за улучшение экономических условий труда.