— Ползком! — скомандовал Лепсе. — Смелее, товарищи! Всем за мной… — И комиссар, когда прожектор удалялся в сторону, буквально скользил, впиваясь для опоры пальцами рук в- снежную корку льда, подавая пример следовавшим за ним бойцам.
Оставалось всего лишь несколько метров до острова. Только бы ступить на берег, а там хватит сил… Однако мятежники, подпустив полки поближе, стали взламывать своей артиллерией лед.
Один из снарядов разорвался в метрах десяти от Лепсе. Раскололся лед, и Лепсе оказался в воде, как и многие из его отряда.
— Ян, держи… — Крынкин бросил ему тут же доску, которую он успел привязать к себе веревкой.
Лепсе тянуло в глубь мутной бездны. Он пытался выкарабкаться на крепкий лед, обхватив доску, которая была ему спасательным кругом. Комиссар понимал, если он не выберется из воды и не окажет помощь другим товарищам, разбредется отряд. Потом его будет трудно собрать и подготовить психологически к новой атаке. Пока отряд мобилизован, считал Лепсе, он полон решимости. Лепсе что было сил обхватил снова доску, злостно ругаясь по-латышски, сетуя на неудачный штурм, и пытался держаться теперь только на плаву…
— Крепче держись! — кричал ему Крынкин, который с помощью оказавшегося рядом красноармейца наконец вытянул полуокоченевшего комиссара.
Артобстрел продолжался. С берега раздавался треск пулемета. Видя безнадежность в продолжении наступления, комиссар, чтобы сохранить отряд, приказывает всем повернуть на юго-запад и, обвязавшись веревками, как альпинисты, идти в «одной связке».
Провал штурма рассматривался в штабах Северной и Южной групп. Причин было несколько. Спешность операции, недооценка сил мятежников, недостаточная выучка красноармейцев в условиях ночного ведения ледового боя.
С прибытием в Южную группу делегатов X съезда партии, а это были в основном бывалые фронтовики, обстановка в полках значительно улучшилась. Из Москвы пришла депеша о перестановках в армии, формировании новых отрядов. Со дня на день ждали подкрепления.
К 16 марта, когда начался вторично штурм Котлина, в 7-й армии насчитывалось уже до 45 тысяч солдат и матросов, достаточно подготовленных к ледовым сражениям, более 150 орудий и 400 пулеметов. С участием таких талантливых красных командиров, как А. И. Седякин, П. Е. Дыбенко, Я. Ф. Фабрициус, И. В. Тюленев, И. С. Конев, комиссаров К. Е. Ворошилова, И. И. Лепсе, А. С. Бубнова, 10. Л. Милейковского, армия М. Н. Тухачевского подавила контрреволюционный мятеж.
За проявленный героизм многие участники штурма были удостоены самой высокой награды — ордена Красного Знамени. Среди награжденных был и Иван Иванович Лепсе.
По возвращении в Петроград И. И. Лепсе продолжает работать в Петроградском комитете союза металлистов, а в октябре решением Политбюро ЦК РКП(б) его вызывают в Москву. Работая на посту председателя ЦК ВСРМ, И. И. Лепсе настойчиво вводил ленинский стиль руководства. Он давал конкретные деловые рекомендации профсоюзным активистам, обращавшимся к нему за советом. «Приказать, отдать распоряжение, подтянуть — это не мудрено, — говорил им И. И. Лепсе, — но вы постарайтесь разъяснить сегодня людям, а главное — суметь их убедить…» Профсоюз еще лихорадило. На местах, в глубинке, еще действовали сторонники Шляпникова. Борьба за воспитание нового рабочего должна выражаться в идейной силе профсоюзных комитетов. часто повторял Лепсе. Это было его кредо. Он выезжает на Урал, в Донбасс, Екатеринослав, Нижний Новгород… Встречается с рабочими у станков, мартенов, в шахтах, на строительстве электростанций. По его предложению многие ремонтные мастерские реконструируют в заводы по выпуску деталей к тракторам и автомашинам. Его идеей было и создание в городах Домов техники. При нем стал выпускаться журнал «Техника и металлист», на страницах которого популяризировался опыт лучших мастеров, пропагандировались новые знания в области технологии, прогрессивные методы труда, рассказывалось о достижениях науки и техники в стране и за рубежом.
В 1922 году И. И. Лепсе выезжает в составе советской делегации в Гаагу на Конгресс мира, участвует в заседаниях Англо-русского комитета единства, а в 1925 году возглавляет делегацию ВЦСПС в Китай и Японию. Как представитель СССР И. И. Лепсе участвует в экономической конференции, созванной Лигой Наций.
На XI и XII съездах партии И. И. Лепсе избирается кандидатом в члены ЦК, а на XIII, XIV, XV — членом Центрального Комитета ВКП(б).
Лепсе ушел из жизни неожиданно. Он скончался после операции 6 октября 1929 года. Его похоронили у Кремлевской стены. «Товарищ Лепсе, — писал Михаил Иванович Калинин в газете «Труд», — сделал очень много для подведения металлургической базы под социалистическое здание. Память о нем будет… долго жить среди строителей нового коммунистического общества».
…Именем И. И. Лепсе названы производственное объединение, заводы, улицы, ледокол…
Иллюстрации
ВАЛЕНТИН ОСИПОВ
Василий ГеоргиевичКЛОЧКОВ
…Зима 1941 года.
Берлин. Сюда спешат реляции, что армии группы «Центр» всего в 90 километрах от советской столицы.
Москва. Телефонный разговор Сталина с Жуковым: «Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас это с болью в душе. Говорите честно, как коммунист».
Разъезд Дубосеково. Здесь один из миллионов тех, кому надлежало дать ответ, — политрук-панфиловец Василий Георгиевич Клочков. И он дал его вместе со своими 27 соратниками по бою. Двадцать восемь советских людей против 50 танков и десятков автоматчиков. Против бронированной армады — винтовки, несколько ПТР и гранаты. Но в боевой арсенал надежно вошли Слово и Пример Коммуниста. На всю страну прозвучало тогда: «Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва».
Всего 30 лет прожил легендарный политрук.
Что же помогло ему обрести себя для бессмертного подвига? И как он шел к нему?..
22 июня 1941 года. 3 часа 30 минут утра. Это уже война…
Но сколько же тысяч человек в Алма-Ате и во Фрунзе, в пригородах и в неподалеку лежащих областях или на Алтае и думать не думают, что с этого часа каждый из них и все они вместе — панфиловцы. Кто где в это воскресное утро солдаты, командиры и политработники еще не существующей 316-й стрелковой дивизии. Будущий комдив — в Москве. Но он срочно вызван в Наркомат обороны. Будущий ротный политрук безмятежно отдыхает.
Из воспоминаний его жены Нины Георгиевны Клочковой:
— Утро мы с Васей провели в горах. Хорошо было… Но когда возвращались, увидели толпы людей у столбов с репродукторами. Они слушали передачу. Вася не вытерпел, побежал вперед. Когда я подошла, он сказал: «Нинок, вот гад Гитлер, все же напал на нашу страну». Как вздрогнуло мое сердце! Я ведь понимала: Василий молод, к тому же коммунист, он пойдет одним из первых.
Так было везде. Толпы у уличных радиорепродукторов, очереди в военкоматах, переполненные партийные и комсомольские райкомы…
Огромная страна, разве забыть слова из песни-гимна самых первых дней войны, вставала на смертный бой…
— Он несколько раз ходил в военкомат, все просил о призыве, — продолжает свои воспоминания Н. Г. Клочкова.
Но почти полмесяца продолжал оставаться гражданским человеком. Все в сердце раскалывалось надвое: он рвется в армию, на фронт, а приходится, как и раньше, заниматься будничными делами. Он по-прежнему первый заместитель управляющего трестом столовых и ресторанов в столице Казахстана. Обидно — тыловик…
4 июля 1941 года наконец-то получает повестку.
В тот день сводка Советского информационного бюро сообщала: «В течение всего дня… шли ожесточенные бои на Двинском, Бобруйском и Тернопольском направлениях». Эти направления тянулись в глубь страны… Накануне Клочков слушал по радио речь И. В. Сталина. В выступлении слышались отзвуки знаменитого ленинского воззвания «Социалистическое отечество в опасности!». Призыв партии «Все для фронта! Все для победы!» стал отныне главным.
Рекомендация горкома партии была немногословна: «Политически подготовлен. Использовать политруком стрелковой роты». Что же дальше? Четко жизнь Клочкова определилась, по всей вероятности, лишь 12 июля, в этот день был отдан приказ военного совета Средне-Азиатского военного округа о формировании в Алма-Ате 316-й стрелковой дивизии. 14 июля комдив И. В. Панфилов подписал первый приказ.
Дивизия комплектовалась двумя соседними республиками — Киргизией и Казахстаном. Ее костяк — тысяча коммунистов. В ряды дивизии влились представители 30 национальностей. «Такую полнокровную дивизию — и по численности, и по обеспечению — мы давно не видели. Командиры подобрались крепкие, а политработники выдвинуты из партийного и советского актива Казахской ССР», — вспоминал К. К. Рокоссовский.
Еще свидетельства, помогающие увидеть Клочкова в эту пору начала его армейской жизни.
Из воспоминаний матери Анастасии Михайловны: «А когда фашистские разбойники на нашу страну напали, он сразу вступил в дивизию к генералу Панфилову. Он написал нам: «Обещаю вам, дорогие мои, что в боях не посрамлю рода Клочковых».